Арсена Люпена обокрали
Шрифт:
II. БЕСПРИМЕРНОЕ НАПАДЕНИЕ. КТО ЭТО?
Мне снилось что-то бессвязное, неясное: кто-то, называвшийся Арсеном Люпеном, играл в этих снах главную роль; он скользил где-то вдали, нагруженный драгоценными вещами; он перелезал каменные стены и грабил замки.
Мало-помалу фигура этого человека, оказавшегося уже не Арсеном Люпеном, стала определеннее, приблизилась ко мне, все вырастая, с невероятной ловкостью прыгнула в вагон и всей тяжестью упала мне на грудь.
Резкая боль… раздирающий душу крик… и я проснулся. Мой спутник душил меня, упираясь коленом в мою грудь. Я увидел это, как в тумане, так как глаза мои налились кровью; я увидел даму, бившуюся в нервном припадке в углу вагона. Я пытался сопротивляться, но у меня не хватило сил: в моей голове стоял страшный шум, я задыхался… хрипел. Еще минута, и я задохся бы!
Почувствовав это, злодей выпустил меня из рук, но, не отходя от меня, он схватил правой рукой веревку с приготовленной на ней петлей и ловким жестом накинул ее на мои руки. В одну секунду я очутился связанным, с заткнутым ртом, обреченный на полную неподвижность.
Все это было проделано необыкновенно просто, с ловкостью, обнаруживавшей знатока, профессионального вора и преступника. И ни одного слова! Хладнокровно и отважно, ни одного лихорадочного жеста!
А я сидел на скамейке, связанный и неподвижный, как мумия, я, Арсен Люпен!!!
Было над чем посмеяться! Несмотря на опасность положения, я не мог не оценить его комической стороны. Арсен Люпен, попавшийся, как новичок, ограбленный, как первый встречный, так как мошенник, разумеется, отнял у меня кошелек с деньгами и бумажник! Арсен Люпен сделался, в свою очередь, жертвой мошенника, Арсен Люпен обманут, побежден!.. Какое приключение! Оставалась еще дама. Мошенник не обратил на нее никакого внимания. Он удовлетворился тем, что поднял сумочку, валявшуюся на ковре, вынул из нее все драгоценности, кошелек, золотые безделушки и все деньги. Дама открыла глаза, вздрогнула от ужаса, сняла кольца с руки и подала их мошеннику, избавляя его этим от излишних хлопот. Он взял кольца и посмотрел на нее: она лишилась чувств.
Молчаливо и спокойно, не обращая больше на нас внимания, мошенник вернулся на свое место, закурил папироску и углубился в созерцание приобретенных вещей, которые, казалось, совершенно удовлетворили его. Я же был гораздо менее удовлетворен своим положением. Я не говорю уже о двенадцати тысячах франков, которых меня несправедливо лишили… Нет, меня мучила мысль о том, что последует сейчас, сию минуту?
Что теперь произойдет?
Разумеется, тревога, произведенная моим появлением на вокзале С.-Лазар, не ускользнула от моего внимания. Приглашенный к друзьям, у которых я бывал под именем Гильома Берла и для которых мое сходство с Арсеном Люпеном служило лишь сюжетом добродушных шуток, я не успел как следует загримироваться, и мое присутствие на станции было замечено. Между тем заметили какого-то человека, — «несомненно Арсена Люпена», — бросившегося из экспресса в скорый поезд. И, что фатально и неизбежно: оповещенный телеграммой полицейский комиссар в Руане вместе с солидным числом агентов встретит поезд, будет расспрашивать о подозрительных путешественниках и сделает обыск в вагонах.
Все это я предвидел и не особенно сокрушался, уверенный, что руанская полиция не окажется проницательнее парижской и что я всегда сумею пройти незамеченным; достаточно небрежно показать при выходе мою карточку депутата, благодаря которой я уже внушил полное доверие многим скептикам. Но теперь — до чего все переменилось к худшему! Я не пользовался больше свободой и не мог прибегнуть к своим обычным приемам. В одном из вагонов комиссар найдет Арсена Люпена, которого счастливый случай предаст ему связанного по рукам и по ногам, покорного, как ягненок, и совсем готового для ареста. Останется только получить его, как почтовую посылку, посланную на ваше имя по железной дороге: корзину с дичью, с фруктами, овощами. Что мог предпринять я, связанный, чтобы избежать этой неприятной развязки?
А поезд мчался к Руану, единственной ближайшей остановке, быстро минуя одну станцию за другой…
Меня интересовала и другая загадка, в которой я был менее заинтересован, но разрешение которой возбудило во мне любопытство профессионала: каковы были вообще намерения моего спутника?
Если бы я был один в вагоне, у него было бы достаточно времени спокойно сойти в Руан. Но дама?! Едва откроют дверь, эта женщина, теперь такая покорная и смиренная, примется кричать, бесноваться, звать на помощь. Меня удивило, что он не привел эту даму в такое же беспомощное состояние, в каком находился я: это позволило бы ему исчезнуть прежде, чем кто-либо заметит его преступление.
Мошенник все еще курил, устремив глаза в окно. Пошел косой дождь. Внезапно обернувшись, он схватил мой путеводитель и справился по нему.
Дама притворялась, что ей все еще дурно, чтобы успокоить своего врага, но кашель, вызванный табачным дымом, выдавал ее. Что до меня, то мне было крайне не по себе, я чувствовал себя страшно утомленным и я думал… соображал…
Вот промелькнули еще две станции… Поезд стремился вперед, радостно упоенный своей скоростью.
С.-Этьенн… В этот момент мой спутник встал и приблизился на два шага к нам; дама ответила на это новым криком и настоящим обмороком.
Что думал он делать? Он опустил окно с нашей стороны; дождь лил как из ведра; невольным жестом выразил он досаду, так как не имел при себе ни дождевого зонтика, ни резиновой накидки. Он взглянул на сетку, где лежал зонтик дамы. Он взял его и мое пальто, которое и надел.
Мы переезжали Сену. Подвернув брюки, он высунулся из окна и открыл наружную задвижку дверцы. Неужели он выбросится на полотно? При такой быстроте хода это было бы верной смертью. Мы вступили в туннель, прорезывающий гору Св. Екатерины. Наш спутник открыл дверцу и осторожно ощупал ногой ступеньку вагона. Какое безумие! Мрак, дым, грохот, все это придавало фантастический оттенок смелой попытке. Вдруг поезд замедлил ход, тормоз заработал, сопротивляясь движению колес. Через минуту ход еще уменьшился. Без сомнения, в этой части туннеля предстояли работы по его укреплению, требовавшие замедления хода поездов, и наш спутник знал это. Ему оставалось только опустить и другую ногу на ступеньку вагона, сойти и спокойно удалиться, закрыв прежде за собой дверцу и задвинув задвижку.
Как только он исчез, дым побелел под дневным светом, и мы выехали в долину. Еще один туннель, и мы в Руане.
Дама тотчас же пришла в себя и немедленно принялась горевать о потере своих драгоценностей. Я бросил на нее умоляющий взгляд. Она поняла и освободила меня от засунутого в мой рот платка, от которого я задыхался; она хотела также развязать меня, но я остановил ее, сказав:
— Нет, нет, полиция должна констатировать факт, я желаю, чтобы она удостоверила подвиги этого негодяя.
— Не воспользоваться ли нам предохранительным тормозом?
— Слишком поздно, надо было подумать об этом, когда он набросился на меня.
— Но он убил бы меня! Ах, ведь я вам говорила, что он находится в этом поезде! Я сейчас его узнала по портрету. А теперь он исчез с моими драгоценностями.
— Не бойтесь, его найдут.
— Найти Арсена Люпена! Никогда!
— Это от вас зависит, сударыня. Послушайте. По прибытии в Руан, станьте возле двери вагона, начните шуметь и звать на помощь. Прибегут агенты и служащие. В нескольких словах расскажите им все, что видели: нападение, жертвой которого я сделался, и бегство Арсена Люпена. Расскажите им его приметы: мягкая шляпа, дождевой зонтик — ваш зонтик, серое пальто в талию…