Аршин, сын Вершка. Приключения желудя

Петкявичюс Витаутас

"То, что она такая страшная и большая, — ещё полбеды, но как я доберусь до её дупла?" — размышлял Горошек, подыскивая себе оружие.

Наконец он схватил острую сосновую иглу и отправился на выручку друга.

НИ ПОЩУПАТЬ, НИ ПОНЮХАТЬ

Обойдя несколько раз вокруг огромного дерева, на котором прятался зверь, Бегунок не заметил ничего подозрительного; он только очень устал и присел отдохнуть на какой-то коричневый бугорок. Но до чего же он испугался, почувствовав, что бугорок шевелится и медленно подымает его кверху! Горох мигом соскочил и приготовился к защите, однако никто на него не нападал.

Мох раздвинулся, и Бегунок увидел, что коричневый холмик превратился в коричневую шляпку. Немного погодя высунулось и стройное туловище владельца этой шляпки.

— Здравствуй, — осторожно протянул ему руку Бегунок. — Мы с тобой не знакомы…

— Я — Сморчок. Фи, как здесь холодно! Пока они здоровались, Сморчок вырос уже вровень с Горохом.

— Как ты поживаешь? — продолжал беседовать с незнакомцем Горох.

— Чуть жив. Под мхом едва не задохнулся, а здесь, видно, от холода ноги протяну, — жаловался неженка, вырастая выше Гороха. — Ещё и шляпку кто-то набекрень свернул.

— Моего друга страшный зверь похитил, и то я не хнычу, сражаться собираюсь. Потерпи и ты.

— Не могу терпеть!

— Не будь таким хлюпиком. Сделай зарядку, согреешься, и дрожь пройдёт.

— Боюсь, что вспотею, а потом ветерок подует, и будет насморк. Я ужасно боюсь насморка.

За то время, что они разговаривали, Сморчок ещё подрос. Это заметил даже Боровик, всех грибов полковник. Он приоткрыл глаза, хмыкнул себе в усы и буркнул:

— В боровики, видать, метит!

Разбуженные полковничьим басом, вокруг Сморчка сбились в кучу сыроежки, опята, рыжики, маслята и прочие малые грибки. Оттеснив Гороха в сторону, они взялись за руки и закружились в хороводе с криками:

— Да здравствует самый боровичный Сморчок!

— Ура Полуторасморчку!

— Сморчок сегодня — это Боровик завтра! От таких похвал неженка и вовсе размяк.

— Мог бы и ещё расти, но… — Полковник закрыл глаза и уснул.

— Может, может, как не может! — в один голос отозвались малые грибки и бросились тащить Сморчка за уши.

— Не устою! — отбивался тот.

— Мы своими плечами поддержим! — не давали ему раскрыть рот рыжики.

— У меня голова закружится, — бормотал бедняга.

— Держись зубами за воротник! — советовали сыроежки.

— Не удержусь! — хныкал тонконожка.

— Мы тебе поможем! — подбадривали опята. Сморчок рос как на дрожжах. Рыжики, сыроежки, опята, маслята и прочие мелкие грибки уже не могли дотянуться до его ушей, однако они взбирались друг на друга и тащили изо всех сил. Сморчок становился всё больше. Скоро малые грибки не только до ушей, но и до коленок Сморчка не могли достать, однако по-прежнему кричали:

— Расти, тянись, мы тебе поможем! Горох протолкался сквозь толпу и обратился к Сморчку:

— Ну и вытянулся ты, братец! Может, и меня теперь подсадишь на ветку дерева?

— Не подсажу, боюсь напрягаться.

— Ведь ты уже в сто раз больше меня!

— Потому и не могу: того и гляди, ножка сломается.

Гороху было очень обидно, но он не позволял себе злиться: его приятеля каждую минуту мог проглотить страшный зверь. Поэтому Бегунок упрашивал, а Сморчок хныкал, извивался и не хотел отрываться от тёплого мшистого ложа. Однако, даже не двигаясь, этот долговязый неженка рос на глазах: что ни слово — то вершок, ещё слово — два вершка; он раздувался, ширился, всё заслоняя своей тенью. Горох даже присел от удивления: каким великаном может вырасти Сморчок за один день!

— Послушай, чудак, ты уже в тысячу раз больше меня. Тебе ничего не стоит меня поднять. Тебе достаточно шевельнуть пальцем, и я спасу жизнь другу.

— Не могу, я сам едва удерживаю свою шляпку. Сил нету.

— Ты такой большой!

— Поэтому и большой, что мне все помогают, а я никому.

— Ах, чтоб тебя подняло и шлёпнуло! — плюнул Горох и побежал искать помощи в другом месте.

— Мы поможем ему! — кричали вдогонку малые грибки.

Между двух ёлочек, оседлав нос большущими очками, вязал сети Паук.

— Слушай, вязальщик, не поможешь ли ты мне в беде? — спросил Бегунок.Только я очень тороплюсь.

— Если ты не муха — пожалуйста, — ответил горбун.

— Я — Горох. А в беду попал мой друг Жёлудь. Его схватил такой рыжий пучеглазый зверь.

— Этот зверь живёт в дупле?

— В дупле.

— И карабкается по деревьям?

— Да.

— Нет, не помогу.

— Почему?

— Потому что я тоже по деревьям карабкаюсь. От этих слов у Горошка даже в глазах потемнело. Он уже не знал, как просить, как умолять этого бездушного отшельника, вяжущего свои коварные сети. По зелёным щекам Горошка скатилось несколько слезинок.

— Чего ты плачешь? — удивился Паук.

— Ведь товарищ погибает,- пожаловался Горох.

— Товарищ — это ещё не ты.

— Всё равно я должен ему помочь.

— Если очень хочешь знать, то я тебе скажу: твой товарищ попал в лапы Белки.

— Может, и Белки, но всё равно его надо спасать.

— Не обязательно. — Паук покачал головой.- До зимы с ним ничего не случится.

— Ты самый бессердечный зверь в лесу! — рассердился Горошек. — Как же я могу так долго ждать?

— А никто тебе и не велит. За это время найдёшь десяток ещё лучших товарищей.

Эти слова окончательно разъярили Горошка. Он посмотрел на Паука, на сосновую иглу в своих руках и решительно шагнул вперёд. Паук встревожился. Он поправил очки на носу и внимательно осмотрел Бегунка.

— А ты действительно не муха? — переспросил он Гороха.

— Вот документы, — еле сдерживаясь, ответил зеленощёкий.

Паук полистал паспорт Горошка, почитал, что там написано, и вернул:

— В паспорте сказано, что ты Горох, что ты Бегунок, но нигде не сказано, что ты не муха.