Арт-Джаз
Шрифт:
Арт спустился вслед за Екатериной и вошел в свое новое жилище.
Глава 14
Потянулись часы раздумий. Арт никак не мог найти верное решение. С одной стороны он был полностью согласен принять участие в операции, но страх перед возможной гибелью останавливал его, заставляя вновь и вновь прокручивать в голове ситуацию. Проведя в раздумьях почти половину дня, он решил взять небольшую паузу. Взяв со стола дневник Краева, который ему дал Солдат, он углубился в чтение.
Дневник Ивана Краева.
«11 марта 1984
На самолет сели с боем. Хотя билеты были на руках, пускать не хотели. Бесконечные вопросы: куда, зачем, на сколько? Кое-как уговорил нас пропустить, хотя уже никто не надеялся, что мы улетим. Многие (как я видел) проходили на борт без билетов. По „корочкам“. Иногда за „корочкой“ проходила целая семья. В итоге, Павлик сидит у Маши на коленях — его место оказалось занято. Скандалить бесполезно. Хорошо, что вообще сели.
Разговоры вокруг самые разные. Кто-то говорит, что, может, уже сегодня вечером в стране будет объявлено чрезвычайное положение. КГБ уже, якобы, полностью взял ситуацию под контроль и Рунов вот-вот будет назначен новым генеральным секретарем партии. О судьбе Горбачева ничего не известно. Кто-то высказал версию, что его и нет уже на этом свете.
Писать неудобно — весь завален сумками, которые не удалось сдать в багаж. Такое ощущение, что самолет еле ползет по небу — приспособлены ли ИЛы для таких перегрузок? Хочется верить…
12 марта 1984 года
Иркутск. Слава богу, долетели. Из аэропорта взяли машину. Добрались до родни быстро — дороги свободны, не то, что в Москве. Встретили хорошо. Немного ругались, что не предупредили, но не более того. В целом все поняли и признали, что это было единственно правильным решение в сложившейся ситуации.
Постоянно работает телевизор. Все напряженно ждут, когда же хоть что-нибудь скажут. Но в новостях опять ничего, кроме подготовки к посевной и похоронам генерального секретаря ничего не происходит. Все у нас в квартире понимают, что эта тишина — самый плохой признак. Значит точно что-то не так. Точно что-то не в порядке. Если бы все было нормально, давно бы уже людям сказали, кто теперь у власти.
Разговаривал с Василием Петровичем, Машиным двоюродным дядей, в семье которого мы и остановились. Он, как и отец, бывший военный. Настроения у него не очень. Говорит, что в случае чего воевать будет не с кем. Вон, в Афганистане уже навоевали — только спецназ гэбэшный да ГРУ профессионально работали. А остальные как котята слепые.
(Два часа спустя)
Ходил по городу. Первоначальное спокойствие оказалось мифом. В магазинах ничего нет — люди сметают последнее. Берут все подряд. Заговорил со стариком около продуктового, спросил, зачем столько соли и спичек накупил. А он в ответ: говорят, война будет. Я спрашиваю: кто говорит-то, отец? А он: американцы. Я удивился, спрашиваю, а откуда ж вам это известно? А он и глазом не моргнув: сын с невесткой радио их слушают, там уже все сказали. Я опять удивился. Говорю: что же вы первому встречному об этом на улице рассказываете? Теперь уж все равно, говорит, иди, докладывай. Все равно всем крышка.
13 марта 1984 года
9:23
Наконец. Объявили. Действительно Рунов. Страна переводится на чрезвычайное положение. Объявляется всеобщая демобилизация. Все военнообязанные должны явиться на призывные пункты по месту прикрепления. Те, кто находится за пределами своих населенных пунктов, обязаны в течение трех часов заявить в центральные органы власти по месту пребывания о своем присутствии и дожидаться дальнейших распоряжений.
Собираюсь в райисполком.
13:41
Паспорт забрали. В обмен дали какой-то талон, в котором отмечено, что мои документы временно изъяты в связи с военным положением. Кроме этого, в повестке написан номер части, в которую я должен прибыть не позднее девяти ноль-ноль четырнадцатого марта, то есть завтра. Каике войска никто, конечно, не сказал. Но что делать — придется ехать.
Дома суета. Родственники считают, что очень даже неплохо, что к власти пришла „сильная рука“. Василий Петрович уже несколько раз успел поменять свою позицию, но сейчас склонен смотреть на все происходящее с пессимизмом. Как, впрочем, и я. После жарких дебатов, было решено, что женщинам и детям лучше всего будет вообще уехать из города. За старшего с ними должен отправляться Василий Петрович, который как пенсионер освобожден от призыва, а потому относительно свободен в плане передвижения. В отличие от меня.
Решение об отъезде вызвано тем, что микрорайон, в котором живут Машины родственники, находится в непосредственной близости от Иркутской ГЭС. Мы с Василием Петровичем пришли к выводу, что она вполне может стать объектом для нанесения удара, в случае начала войны.
18:00
Остался в квартире один. Договорились, что как только завтра я проясню свое положение, сразу же найду способ известить, где я и что со мной. По телевизору передают балет. Дикость, но именно так оно и есть. „Лебединое озеро“ по всем программам. Уму не постижимо — страна находится на грани войны, а у них балет!.. Конечно, искусство — одна из высших ценностей в нашем мире и это высшее наслаждение, наблюдать за танцем, но не в такое же сложное время!
21:54
Началось. Я пока не понимаю, что происходит, но объявлена всеобщая тревога. Я даже не знал, что все улицы города (в Москве, интересно, тоже самое?) оснащены громкоговорителями. Они надрываются сейчас так, что стекла трясутся. Электричество выключено. Город погрузился во мрак — наверное, для маскировки. Хотя, какая к черту, маскировка? Если ракеты наведены на цель, то, можно подумать, отсутствие освещения собьет их с толку. Смешно. Так, репродукторы замолчали. Все… Один длинный гудок. Два коротких. Снова один длинный. Два коротких. Сигнал „Атомной тревоги“. Значит, все-таки, началось.
Ухожу из дома. Следующая запись — только если выживу…».
Арт закрыл тетрадь, хотя в ней была следующая запись. Значит, выжил. Решение было принято. Описание жизни некоего Ивана Краева за несколько часов, а может и минут до катастрофы что-то перевернули в душе Артема. Ему стало жутко и нестерпимо больно — он словно сам был в этой малогабаритной квартирке на окраине Иркутска. Его жизнь точно так же висела на волоске, и был лишь один шанс из миллиона, что ему удастся выжить. Но Краев выжил! Значит, и у него все должно получиться…