Арт-Кафе
Шрифт:
Я вернулся в прихожую, взял оба мусорных мешка, вышел на площадку, которая, по-моему, еще немного сократилась, и зашвырнул пакеты в наступающий хаос. Ничего не произошло. Брошенные мною мешки спокойно исчезли, как только пересекли надвигавшуюся границу.
И тут вдруг накатило.
Все пространство вокруг стало каким-то тягучим и вязким, словно болотная тина. Я завяз в нем, как оса в густом меду. Изо всех сил кое-как переполз через порог, закрыл ставшую вдруг невероятно тяжелой дверь – почему-то тогда это казалось немыслимо важным – и потащился к дивану. На меня навалилась свинцовая усталость, даже думать сделалось тяжело. Единственной мыслью осталось желание упасть и забыть про все. Лишь бы лежать и ничего не знать. Я еле-еле
Разбудила ворона. Она сидела прямо на ограждении балкона и нагло каркала в моем направлении, совсем не смущаясь возможностью неудовольствия с чьей-либо стороны. В тот момент для меня не было звука прекраснее ее голоса.
Все-таки сон?
За стеклом светился день, и низкое солнце заглядывало в окно. Значит – мир за пределами квартиры никуда не исчез? Даже не думал? А что было-то? Просто скверное безумное сновидение на дурную голову?
Я громко выругался. Голос мой прозвучал вполне заурядно, привычно и как всегда. Телефон работал, электричество тоже имелось. Я посмотрел в глазок входной двери. Площадка, лестница, все как обычно. Никаких неожиданностей.
Однако мусорные пакеты в прихожей отсутствовали. Наверно я их все-таки выкинул, а потом напрочь забыл.
Ничего съедобного в холодильнике не осталось, есть хотелось до чрезвычайности, и, еще раз, с наслаждением чертыхнувшись во весь голос, я стал собираться в поход к магазину.
Терпеть не могу ходить в магазин перед завтраком.
Я бережно открыл дверь. Площадка и лестница никуда не исчезли. Правда, один лифт не работал, а второй никак не удавалось поймать – или ремонтники ездят, или детишки балуются. В этом-то как раз ничего противоестественного не было: лифт у нас часто ломался или его отключали по какой-то неведомой причине. Махнув рукой на внутридомовой транспорт, я побежал вниз – лишнее упражнение никогда не повредит. Из-за дверей, мимо которых я пробегал, не доносилось никаких звуков: почти двенадцать, и люди либо ушли на разные работы, либо разбрелись по всяким своим делам. Грязные лестничные окна плохо пропускали изображение наружного мира – мыли их, наверное, года четыре назад. Одно окно оказалось приоткрытым, и ветер по-разбойничьи, с завыванием, дул в образовавшуюся щель.
Где-то на уровне третьего этажа неожиданный возглас прокатился эхом по гулкой лестнице.
– Ну что за свиньи! – Громко возмущалась какая-то тетка, похожая обликом на профессиональную уборщицу. Я подошел ближе, вопросительно посмотрев на нее. – Нет, вы только поглядите, молодой человек! Мало того, что мусорные пакеты в помойку для рекламы вечно кидают, так теперь уже и просто рассыпать стали! Сволочи! Совести у них нет! Совсем народ охамел!
Все еще неубранный мусор показался мне чем-то знакомым. Старый номер журнала «ОзорNick», испачканная и порванная коробка из-под пиццы, пластиковая бутылка с надписью «Кетчуп», красная обертка от сыра, сплющенные пакеты от сока, пакеты от хлеба, рекламные газеты… Черные обрывки полиэтилена валялись тут же. Все это добро оказалось раскиданным по лестничному маршу между первым и вторым этажом. Похоже на разбросанное содержимое пакетов, что еще вчера тихо и мирно ждали своей участи у меня в коридоре.
Вот вам и сон.
10. Стелла и версия событий
Я тогда изложила Алексу укороченную и отредактированную версию событий, поскольку история была еще та.
А было так.
Сразу же, как только шеф нас представил, Андрей Александрович пояснил суть происходящего. Сначала бородач был явно недоволен, что дело поручили двум каким-то фифам. Но шеф дал нам блестящие характеристики, даже не ожидала от него:
– Вот, Андрей Александрович, позвольте вам представить моих сотрудников. Именно с ними вам предстоит работать в ближайшее время, и именно они будут нести основную тяжесть расследования по вашему делу. Стелла Олеговна Петрушина…
– Можно просто Стелла, – встряла я.
– Стелла Олеговна Петрушина, – продолжил шеф,- один из лучших наших детективов. Не провалила ни одного дела, всегда, даже в самых трудных и запутанных случаях, находила правильные решения. Подвергалась смертельной опасности, шантажу, но всегда выходила победительницей. Вы не думайте – только с виду она такая хрупкая и молодая. У нее великолепный острый аналитический ум, блестящее образование, ученая степень по философии и ряд научных работ. Основная область научных интересов – «Принцип достаточного основания, как базис эмоционального убеждения». Умеет мастерски применять свои знания в повседневной работе и всегда видит оптимальные подходы и варианты действий.
Тут шеф сделал паузу, чтобы перевести дух, а все молчали, подавленные только что озвученной характеристикой. Я была поражена. Оказывается, шеф меня ценит! Никогда бы такого не заподозрила. Или только при посторонних рекламирует?
– А вот, – продолжил шеф, посмотрев на Лильку – свою секретаршу, – моя правая рука и по совместительству наш компьютерный гений – Лиля Кондратьева. Она заканчивает Высшую школу МВД, мастер восточных единоборств, в совершенстве владеет практикой оперативной работы. Не раз и не два она показала себя прекрасным профессионалом. Временами она попадала в сложные ситуации, требующие находчивости, быстрой реакции и нестандартного подхода, но неизменно выходила победительницей. Никто так не умеет извлекать информацию из чужих мозгов, как Лиля. В этом ей нет равных. Если искусство задавать вопросы доступно избранным, то она владеет им в совершенстве.
Во время всего этого монолога Лилька каменной фигурой смотрела перед собой. Ни один мускул не дрогнул у нее на лице. Я почему-то испугалась, что она сейчас прыснет от смеха и расхохочется. Но обошлось.
– Для меня высокая честь работать с такими перспективными сотрудниками, – церемонно сказал Андрей Александрович. Чувствовалось, что слова шефа произвели впечатление на переодетого священника.
Как потом язвила Лилька – у нас на фирме все сотрудники перспективные. Просто совсем не веселые у некоторых перспективы.
– К сути, – продолжил бородатый клиент. – Скажу сразу, Его Святейшество помнит и высоко ценит то дело по возвращению похищенного церковного архива, что вы так блестяще провели и завершили. Но на этот раз церковь будет работать с вами строго конфиденциально и анонимно. Официально ваш клиент – мой брат-близнец, как лицо сугубо приватное. Он мирянин, и не особенно в курсе моих дел, но я буду действовать от его имени с полного его согласия. Как вы понимаете, наша служба безопасности провела кое-какие действия, и некоторая информация уже имеется. Но – недостаточная, поэтому поручить вам основную работу по расследованию принял решение сам Святейший. Официально Церковь в это дело не вмешивается, хранит молчание и никак не комментирует происходящее. Такова воля Его Святейшества. Мы навели справки и выяснили, что ваша фирма пользуется высокой репутацией и славится надежностью, поэтому мы снова обратились к вам, но уже неофициально. Более того – плоть человеческая слаба и грешна…
Бородатый Андрей Александрович ненадолго замолчал, а мы соблюдали паузу, ожидая продолжения. Не знаю как остальные, но я ждала разъяснений по теме «плоть человеческая слаба и грешна», но комментариев не последовало. Наконец наш клиент сказал:
– Дабы упредить возможные вопросы и рассеять ненужные подозрения скажу сразу, что на мне монашеский сан, но согласно указанию Святейшего у меня особое служение. Я имею право носить мирскую одежду, появляться в светских местах, на мирских собраниях и, если угодно Всевышнему, вести себя как любой светский гражданин. Все это для пользы Церкви и во служение Господу нашему. Все материалы я передал вашему начальнику, – «монах» сделал легкий поклон в сторону шефа, – и дальнейшие инструкции получите уже от него….