Артас под парусами
Шрифт:
Характер очень сильный, закаленный многими испытаниями. Ярко выраженный одиночка, свободолюбивый. Питает ненависть к контролю над собой или другими, особенно ярко это проявляется в отношении к рабству и всему, что с этим связано. Аскетичный и асоциальный. Без четких моральных принципов, очень спокойный, даже апатичный. В случае нужды переступит практически через всё. Очень целеустремленный, безжалостный и беспощадный к себе и врагам. Бесстрастный. Духовно и душевно очень устойчив.
Более подробный анализ невозможен из-за излучения неизвестного типа, которое исходит от субъекта.
Вероятность победы над субъектом определить невозможно".
Майя
Капитан встала и вышла на палубу. Нужно было немного подкорректировать курс.
***
Норт Блю, южная область. Неизвестный остров.
На этот небольшой необитаемый островок редко когда заглядывали моряки. Причина, в общем-то, проста и понятна: остров географически находился менее чем в ста километрах от Калм Белта. Редко какой капитан отважится плавать на вотчине Морских Королей.
И тем не менее на одном из пляжей безымянного островка сторонний наблюдатель мог увидеть лежащую без сознания фигуру. Если присмотреться, можно было отметить следующее: это был молодой человек, высокий и крупный- почти два метра ростом. Широкие плечи, крупные кисти, отчетливые мышцы. Нельзя сказать, что юноша был качком, но очевиден какой-то вид физической деятельности, которым занимался субъект. Тело было пропорциональным, без видимых уродств или дефектов, разве что по всему телу парня змеились многочисленные шрамы. На руках, ногах, спине. И особенно много на груди и животе.
Лицо... Словами описывать лица сложно, но всё же. Овально вытянутый череп, крупные надбровные дуги, средней глубины глазные впадины, прямой правильный нос, средней величины рот и крупный крепкий подбородок, верный признак упрямства. Всё вместе это составляло образ, не слишком красивый, но и не уродливый. И еще- даже в бессознательном состоянии выражение лица юноши несло следы высокомерия и легкого презрения ко всему окружающему.
Среди прочих представителей человечества сей конкретный индивид выделялся и другими чертами, а именно невероятно бледной кожей и абсолютно белыми прямыми волосами до плеч, которые сейчас грязными сальными колтунами беспорядочно растрепались на земле. Вокруг парня в полном хаосе валялись посеченные куски железа, ранее бывшие полным латным доспехом черно-синего цвета. Нагрудник, поножи, поручи и все остальные части были порублены буквально на мелкие кусочки, относительно целым был только плащ и один сабатон на ноге лежащего человека. Всё остальное присутствовало в виде металлолома, шлема нигде не наблюдалось. На самом же парне были надеты только грубые кожаные портки с дырявыми штанинами.
Возле лежащей фигуры в песок был воткнут меч. Клинок был явно непрост. От острия до навершия длиной в 145 сантиметров, с длинной рукояткой для одноручного и двуручного хвата, с необычным лезвием и еще более необычной гардой. Лезвие меча не было симметричным. От кончика и где-то до средины клинок был вполне обычным, овального сечения и с мягкими плавными обводами, но после средины правая сторона приобретала форму пяти острых шипов, а левая выгибалась внутрь, образуя этакую овалообразную долину между двумя холмами. Заканчивало лезвие два
В какой-то момент к лежащей на песке фигуре из глубин острова вылезло животное. Эта явно рептилия имела почти пять метров в длину четыре лапы, плоскую голову, широкое тело и грубую чешую. На голове виднелся широкий рот с рядом крупных тупых зубов, два носовых отверстия и два крупных глаза, в которых светился далеко не животный интеллект. Как только рептилия прочалапала до тела, символы на лезвии вспыхнули синим огнем, отделились от меча и влетели огненными сгустками в область сердца бессознательного человека. Лезвие меча стало девственно чистым, а человек открыл глаза.
***
Я очнулся, и яркий солнечный свет неприятно резанул по глазам. Прикрыв очи ладонью, я приподнял голову и осмотрелся. Вокруг был пляж, недалеко шумело волнами море, а в противоположной стороне- густые заросли.
Тело ломило, голова немного ныла, глаза то и дело вместо картинки видели туман, мысли путались и никак не хотели приходить в порядок. Уже попытавшись встать, я отбросил эту идею и замер неподвижно. Причиной этому была крупная ящерка, которая неспешно прохаживалась возле моего тела и степенно поглощала... куски моего доспеха?
Явно довольная ящерица понемногу съела весь метал на земле и подобралась к мечу, но последний есть не стала, лишь обнюхала, фыркнула и пошла дальше. А конкретно, к моему сабатону. И, ничтоже сумняшеся, схрумала сабатон, прихватив и ногу до колена. Я, неподвижно лежащий всё это время, ничего не почувствовал, будто моя конечность всё еще была при мне. Только где-то в груди будто сквозняк пролетел, рванул к ноге, и следующие две секунды я наблюдал, как из ноги стремительно потек синий огонь. Он сначала вырвался из тела, будто лужицей растекся по песку, и после этого оперативно принял форму ноги. Еще миг - и у меня уже новая нога, которая ничем не отличается от предыдущей. Разве что штанина не возобновилась.
Хммм. Как интересно.
Ящерица, удостоверившись, что металла больше не осталось, развернулась в сторону моря и смешно почалапала куда-то по своим делам в пучины морские. Я, пролежав неподвижно еще минуту на всякий случай, начал двигаться.
Тело нехотя, хрустя всем, чем можно, но подчинялось. Промаявшись еще минут пять, я окончательно пришел в себя и начал адекватно воспринимать окружающее. Сначала- инвентаризация телесная. Руки-ноги, даже ранее откушенные, на месте. Потом об этом подумаю. Голова на месте. Верная Фростморна тоже тут. Доспеха нет, его ящерица сожрала, и пусть. Всё равно от тех кусков металла проку нет. И как бонус: рваные штаны и плащ. Итог: всё намного лучше, чем могло бы быть.
Теперь инвентаризация духовная. Кто я? Нет ответа. Где я? Нет ответа. Что делать? Кто виноват? Тоже пусто. Я поднялся на ноги и подошел к морской кромке посмотреть на свое отражение. Само изображение лица оставило меня равнодушным, но вот состояние волос сразу вызвало реакцию. Без малейшего сомнения я нырнул в воду и начал промывать их. Непреложный закон- моя шевелюра должна быть чистой и блестеть кристальной белизной. Закончив с волосами, я вновь уставился в свое отражение, но никаких чувств не испытал. Нет отклика в сознании.