Артефакт Online: Разборка
Шрифт:
— Вполне, — говорю я, уже без особого сарказма и уверенности, и следую к «шатру».
В палатке ещё несколько щитков с оружием, столик посредине и большая колода рядом с ним.
— Вы не возражаете, если я турмалаем проверю? — спрашивает гном и лезет в карман жилета.
— Камень драгоценный, — торопливо объясняет по «внутренней» Фло. — Определяет наличие магии. Если есть, начинает вибрировать.
— Без проблем, — киваю я. То, что на моём клинке нет никакой магии, я уверен на двести процентов. — Само собой, проверяем оба клинка.
— Конечно, сэр.
Гном выуживает из кармана небольшой продолговатый камешек, похожий на кварц, который красиво переливается тремя цветами. Он и состоит из трёх тонких пластинок. Зелёная с розовой по бокам и чёрная в середине.
— Турмалай не обманет, — говорит гном с серьёзной задумчивостью. — Всё покажет. Сэр, ваш клинок.
Я достаю оружие из ножен, и гном несколько секунд смотрит на него недоверчиво и с неким недоумением. И, в общем-то, есть отчего. Клинок у меня тёмный, испещрённый тоненькими «червячками», складывающимися в замысловатый узор.
— Перетравили, что ли, сэр? — спрашивает гном удивлённо.
— Что-то вроде того, — отвечаю я, рисуя на лице разочарование.
— Бывает, — с лица гнома исчезает недоумение, и оно снова становится уверенным. С этой уверенностью он и подносит к клинку кулак с зажатым внутри камешком. Потом несколько раз медленно проводит кулаком от рукояти до острия, и наконец, с довольным видом кивает.
— Всё честно, сэр. Проверяйте мой.
Зажав в кулаке отданный мне турмалай, я проделываю то же с «Хренонским акинаком», который гном положил на столик.
— Должна быть вибрация, — при этом вещает по «внутренней» напея, — Даже если едва заметная, всё равно можно отказаться.
Но вибрации никакой. Да и что значит — можно отказаться? Я сюда вообще не для всяких там пари пришёл. Если бы только это, то и не начинал бы. Мне клинки продать важно по хорошей цене, а без вот такого вот пари их задорого не продашь. Зато если всё сложится удачно…
— Чисто, — говорю я и возвращаю камень продавцу.
— Вот и хорошо, — гном кладёт камень в карман и потирает ладони, — Как будем проверять, удар на удар? Или может, сэр, я воткну свой клинок в колоду, а вы ударите? В этом случает преимущество на вашей стороне, как вы понимаете. Или может, сразу отдадите мне четыреста крайн, и сохраним ваш клинок? — заканчивает он, не в силах сдержать внутренне ликование.
Ну что же, товарищ продавец холодного оружия, мы тоже не лыком шиты.
— Я свой воткну, ты бей, — иду ва-банк, отчего на лицо гнома возвращается недоумение.
— Ну, смотрите, сэр, я вам давал все возможности.
— Сэнкью вэри мач, — бросаю я и втыкаю клинок в колоду, — Что в переводе значит — меньше слов, больше дела. Бей, давай.
Гном поплевав на ладони, берёт свою «хренонсонь», мотает головой, чтобы мы отошли подальше, и лупит со всего размаха. Звон, скрежет, искры и… и больше нихрена. И мой и его клинок целы.
Гном делает широкий шаг вперёд, и склонившись, молча рассматривает «Ваэрон». Его взгляд быстро тускнеет. Видимо не нашёл никаких изменений с предыдущей картинкой. Ни сколов, ни зазубрин, ни даже рисок. Я в этом уверен по одному его взгляду, который судорожно перебегает на собственное оружие. Спустя пару секунд «акинак» уже за спиной гнома, а на его лице кислая улыбка.
— Да что ты как ребёнок, ей-Дору, — спокойно подхожу и вытаскиваю «чёрный булат» из колоды, а из-за палатки доносится в несколько голосов один и тот же вопрос — чья взяла?
Гном тяжело вздыхает и с потерянным видом бросает свой меч на стол. В его глазах чуть ли не слёзы стоят, и я его понимаю. Потерять одним махом, причём не только в переносном смысле, полторы тысячи крайн — это жёстко. Я подхожу к столу и разглядываю акинак. В месте удара приличных таких размеров засечина, миллиметров пять в глубину. Бил гном по острию моего «Ваэрона», надеясь видимо оставить что-то подобное на нём, да вот вышло всё наоборот. Засечина на акинаке и убыток в полторы штуки вместо победы.
— Не переживай, — говорю я и оборачиваюсь, — ДэДэ!
В шатёр влетает дух дерева и я приказываю ему снять пелену. Гном непонимающе смотрит на два клинка висящих в воздухе. Клинки эти — точные копии моего, правда без ножен. Но это уже мелочи.
— Такие клинки делаю я сам, — начинаю объяснять. — Не собственными руками, как ты понимаешь, а руками твоих сородичей. Так вот…
За шатром снова раздаются выкрики. Неймётся народу знать результат.
— ДэДэ, — говорю я, — Положи клинки на стол и лети, скажи Рыку, пусть успокоит этих горланов. В смысле, объяснит им, что результаты пари будут объявлены минут через десять.
— На чём я остановился? — спрашиваю у гнома, когда лесной дух покидает палатку.
— Вы говорили, что делаете такие клинки, — тут же отозвался гном, не сводя взгляда с двух экземпляров на столике. Видимо, начинает понемногу соображать — о чём я с ним хочу толковать.
Моё предположение оказывается верным, и уже через пять минут мы полностью обговариваем детали нашего совместного бизнеса. Клинки я буду сдавать по пятьсот крайн за штуку, цену он будет ставить девятьсот, таким образом демпингнём «Хренонских» производителей. Обещаю пока поставлять до трёх-четырёх клинков в неделю. Гном несказанно рад. Особенно тому обстоятельству, что проигранные в пари монеты можно отдавать в рассрочку, а за товар сразу платить лишь половину, остальные же при поступлении следующей партии. Мы жмём друг другу руки и гном отдаёт мне несколько мешочков в которых позвякивают ровно семьсот крайн. Все эти заморочки с восьмухами и налогами решаем отбросить в стороны, чтобы лишний раз не перенапрягать мозги.
Насчёт пожатия рук я в небольшом сомнении, но, как быстренько объясняет Фло — этого достаточно. Если закрепивший договор таким способом, нарушит свои обязательства, то руку ему можно смело отрубать, не входя при этом в конфликт с законом. Нужно было в Рожках пережать руки всей «большой рожковской пятёрке»… Хотя, думаю, они и так осознали всю серьёзность произошедшего в их деревеньке.
Наконец, довольные сделкой, мы выходим из палатки. Нас встречают примерно пятнадцать пар любопытных глаз. Да уж, подтянулся народ на шоу.