Артефактор
Шрифт:
— Спасибо, друг, но я все равно сгоняю. Бешеной собаке семь верст не крюк, как говорится.
— Ну, дело твое. — Дима развел руками. — Так, ладно, раз Оникс нашелся, тогда все, отбой?
— Конечно, отбой. — Паша с удивлением посмотрел на него. — Идти-то больше некуда и незачем.
— Ну да. — непонятным тоном произнесла Ада, глядя на меня. — А где ты был вообще?
— Немного там, немного сям, — уклончиво ответил я, глядя на лица друзей, а потом рассмеялся. — Да в кафе я был, с девчонкой познакомился, вот и задержался!
Среди них, конечно, нет псиомантов, которые
— Везет… — с завистью сказал Дима. — А я так никого и не подцепил…
Ада громко фыркнула и посмотрела на него недовольным взглядом:
— Ладно! Раз все закончилось хорошо, я иду спать! Всем спокойной ночи!
Она развернулась и отправилась в свою спальню, чеканя шаги сапожками на маленьком каблучке.
— Да, я тоже, наверное, — зевнул Дима. — Хороший день был. До завтра, парни.
Мы обменялись рукопожатиями, и Дима ушел в свою спальню.
— Ну а мы что, рыжие? — хмыкнул я, глядя на Пашу. Тот тоже улыбнулся довольно топорной шутке и махнул рукой:
— Пойдем. До отбоя две минуты осталось.
Дождавшись, пока Паша почистит зубы, я сказал ему, что приму душ перед сном, и задержался в нем на полчаса, смывая уличную пыль и грязь горячей водой. Это было приятно, но не главной задачей.
Главной задачей было потянуть время и дождаться, когда Паша уснет. И с этой задачей я справился успешно.
Когда я наконец вышел из душа, Паша уже тихо посапывал на своей кровати. Я подошел к нему и убедился, что он действительно спит, коснувшись его закрытого века пальцем. Если бы он только притворялся, он бы сразу дернул глазом, но Паша только поворчал во сне и громко шмыгнул носом.
Вот и отлично. Мне совершенно не нужно было, чтобы он сейчас видел, чем я занимаюсь, потому что меньше знаешь — крепче спишь. Причем в нашем случае — буквально. Если Пашу потом будут спрашивать о сегодняшней ночи, ни один псиомант не сможет вытянуть из него информации, если Паша не будет этой информацией обладать.
Я аккуратно открыл свой шкаф и начал одеваться. Не в школьную форму и не в повседневную одежду, а в темный спортивный костюм, который пригодился мне во время путешествия по обшивке дирижабля. Он идеально подходил для того, что я задумал: незаметный в темноте, с капюшоном, скрывающим лицо, и кроссовками с мягкой, бесшумной подошвой.
Еще во время разминки с пятеркой избалованных детишек, еще даже до нее, в тот момент, когда я только шел от стен Урмадана к основному корпусу, я заметил, что фонари освещают внутренний двор по какой-то очень странной схеме. Если обычно в городах, хоть даже в том же Смекалинске, фонари стоят через каждые сколько-то метров, то в Урмадане никакой системы словно вовсе не было. Фонари стояли на совершенно разном расстоянии друг от друга, и так было не только на главной аллее, соединяющей ворота замка и главный вход, а вообще везде, как я успел увидеть во время разговора с преподавателями. Куда бы я ни повернул голову, везде была та же картина — яркие точки фонарей светились на разном удалении друг от друга, будто их расположением занимался пьяница
И, будто этого мало, фонари еще и светили по-разному. Круги света, падающие на асфальт, были разными по размеру, хотя и отличались друг от друга не сильно — процентов на десять. Этого не заметишь, если стоять в круге света, но отлично заметно, если смотреть на цепь фонарей со стороны. Даже небольшая разница в яркости свечения отлично видна на расстоянии.
Можно было, конечно, свалить это все на старую проводку, на человеческий фактор, на пофигизм строителей… Но мы же, черт возьми, находимся в магическом замке! В магическом замке, в котором есть целый Стас, который отвечает за всякое такое, и который вряд ли допустил бы, чтобы с проводкой творилась такая чертовщина. Не говоря уже о том, что все эти проблемы можно было запросто решить при помощи магии.
А значит, это и не проблема вовсе. Это загадка.
А загадки — это как раз по моей части!
Глава 17
Путеводная звезда
Хотя отбой уже давно объявили, двери спален не были закрыты, чего я в глубине души ожидал. С одной стороны, это понятно: если что-то плохое случится и потребуется срочная эвакуация, закрытые двери могут стать очень большой проблемой. Но с другой стороны, если студенты могут спокойно бродить по коридорам Урмадана ночью, зачем тогда вообще объявлять отбой? Просто для того, чтобы вычесть пару десятков очков у тех, кто решится нарушить этот запрет?
Впрочем, никого, кто решился бы на это, я не встретил. Даже в выходной день в гостиной было пусто. Никто не сидел допоздна с книгами или играми, никто не болтал за чашкой чая, все разошлись по своим комнатам, как и положено по распорядку Урмадана. Даже хулиганы вроде Хромова и Разумовского.
Одному мне не спится.
Мне, и еще кое-кому.
В гостиной свет никогда не гас, разве что на ночь лампы становились тусклее, примерно как свечи. Но даже этого приглушенного света хватило, чтобы портрет Болтона Бейтса, который висел в каждом втором помещении замка, заметил меня.
— Так-так-та-а-ак… — довольно протянул он, даже не пытаясь понизить голос. — Вы посмотрите, полуночник! Самый настоящий! Тэр Оникс, если я правильно помню?
— Доброй ночи, тэр Бейтс, — ответил я с улыбкой. — Не ожидал вас увидеть бодрствующим.
Судя по довольной улыбке бывшего директора, он не собирался бежать и сообщать кому-то обо мне. А, может, он вообще не способен ни бегать, ни как-то еще передвигаться за пределами своего портрета. Может, он заперт в его рамках, как в клетке.
— Я могу сказать вам то же самое, тэр Оникс! — подмигнул он. — Разве вы не знаете, что ночью по территории университета нельзя гулять без серьезной причины? Это чревато потерей очков для факультета, а при систематических нарушениях — даже отчислением!
— Но у меня есть очень серьезная причина, — ответил я. — Настолько серьезная, что мне придется нарушить этот запрет. Вы же никому не скажете?
— Я? Зачем мне это? — удивился Бейтс. — Это не мой запрет! Мало того — я и сам его считаю пережитком прошлого!