Артур, племянник Мордреда
Шрифт:
— И почему Корвин мог забыть меч дома, а затем найти его на Отражениях. — Добавила Фиона. — Притом это был именно Грейсвандир, а не его подобие… Братец основательно заморочил мне голову. Трансформированный спикарт!.. Что за чушь! Нужно было просто тщательно проанализировать его рассказ о рыцарском странствии, отбросить всю мишуру и понять, что, кроме эпизода со сдачей крови какому-то подозрительному старику в каком-то подозрительном храме, в этом странствии не было больше ни смысла, ни цели!
— Как ты думаешь, — спросил я Фиону. — Они сами — ну, Корвин и Бранд — знали, как были созданы их мечи?
— Корвин — вряд ли. — Подумав, сказала она. — Бранд, думаю, тоже… Хотя никогда нельзя было быть уверенным, что ему известно, а что нет. В рыцарское странствие, начавшееся в Тир-на-Ног-те,
— Или Дворкин. — Заметил Мордред.
— Или Дворкин. — Согласилась Фиона.
— Я исходил из того, что часть завитков на мече Корвина, не совпадающая с узором нашего Лабиринта, все-таки светится не просто так, а имеет такое же значение, как и другая часть завитков, которые с Лабиринтом совпадают. — Сказал я. — Я стал думать, откуда они могли появиться. С помощью Камня, наверное, можно нарисовать очень много непохожих друг на друга Лабиринтов… поскольку Лабиринт в Камне трехмерен и при наложении на любую плоскую поверхность большая часть узора Камня должна оставаться неиспользованной. Ну, а остальное уже понятно…
— Это все? — Мордред повернулся ко мне. — Или ты порадуешь нас еще какими-нибудь гениальными открытиями?
— Пока все. — Произнес я со всей присущей мне скромностью. — Хватит с вас на сегодня. Теперь о том, что я хочу получить. Обидно было бы не проверить такую идею, не правда ли? Предлагаю себя на роль экспериментальной крысы. Я пройду Лабиринт, настроюсь на Камень и попробую создать третий клинок. Вы будете наблюдать за процессом. Если что-нибудь пройдет не так…
— Твоя готовность к самопожертвованию, бесспорно, не может не вызывать восхищения. — Усмехнулся Мордред. — Однако экспериментальной крысе совершенно необязательно руководить ходом эксперимента. Полагаю, будет лучше, если ты просто сдашь пол-литра этой красной жидкости. Можно прямо сейчас. А я создам третий клинок для тебя — так же, как Оберон создал два меча для моего отца и дяди.
Я долго молчал. Я ощущал себя так, как будто меня по уши искупали в дерьме.
— Значит, — тихо сказал я. — Я поделился с тобой своим открытием… пардон — двумя взаимосвязанными открытиями… а ты взамен не хочешь даже…
— Не хочу. — Жестко сказал Мордред. — Извини. Может быть, я параноик, но пока я ношу Талисман, ты на него настроен не будешь. Тема закрыта.
Я скрипнул зубами. После слов Мордреда я очень остро пожалел, что не принял предложения Марка. Пришить эту парочку — и дело в шляпе. И Камень забрать. И секрета больше никто не узнает.
Хорошая мысль. Осталось только придумать, как их убрать.
— Не злись, — заботливо посоветовала мне Фиона. — Ты ведь сам прекрасно понимаешь, какая сейчас обстановка… Твой отец регулярно покушается на жизнь короля…
— Это не Марк!
— Но мы-то этого не знаем. — Фиона печально вздохнула.
— Достаточно и того, что это может быть Марк. — Буркнул Мордред, поглаживая кулон.
— Камень Правосудия охраняет своего владельца, — продолжала Фиона, — но если кто-то со стороны сможет нейтрализовать его действие… В общем, ты уже большой мальчик и сам все понимаешь.
— Понимаю. — Произнес я, наступая на горло собственной ярости. Посмотрел на них. Кроме заботы, лицо Фионы выражало еще и легкое раздражение от того, что ей приходится объяснять очевидные вещи. Мордред снисходительно улыбался. Я постарался придать своей собственной физиономии абсолютно безразличное выражение.
«Ладно, господа. — Подумал я. — Ладно. Но напрасно вы так со мной. Напрасно. Мы с вами обязательно вернемся к вопросу о Камне Правосудия… Сразу, как только подрастут мои драконы.»
— Ну что, приступим? — Мордред легко поднялся на ноги. — В твоем замке есть кузница?
Король и его мать провели в моих владениях почти неделю, время от времени отлучаясь в Аваллон — дела государственной важности не терпели отлагательства. Я притащил в Камелот команду гномов из Белерианда. Поворчав по привычке, гномы быстро увлеклись работой. Мордред руководил процессом.
Хрестоматийная истина гласит, что Камень Правосудия есть высшая октава
Лучший металл, лучшая команда кузнецов, прекрасно оборудованная кузня… Теперь я думаю, что все это было не так уж важно. Если бы этот меч отковал пьяный кузнец, использовав для его создания переплавленный металл от прохудившихся чайников — полагаю, ничего бы не изменилось. В данном случае форма полностью отражала содержание. Мордред долго колдовал с Камнем. На раскаленном клинке моей кровью он рисовал одну линию за другой… Кровь сгорала и испарялась, наполняя помещение дымом, а на мече, преобразуя его суть и форму, проявлялась серебристо-белая вязь… Я ощущал необыкновенный эмоциональный подъем, и в то же время я чувствовал как нечто истекает из моей сущности, давая жизнь этому клинку. Между нами возникла связь, столь же тесная, как связь между близнецами или связь матерью и новорожденным. Откуда-то я знал, что, лишившись этого меча, сотворить новый — во всяком случае, для себя самого — я уже не смогу. Он забрал часть моей души, и эта часть навеки останется в нем — или ее не будет вовсе. Меч продолжал меняться. Сырая форма приобретала вид произведения искусства. Оставшиеся не у дел гномы отступили в благоговенье, созерцая явившееся их очам Чудо. Заострилось лезвие, сам по себе появился кровосток, перекрестие — полоса металла — стала изящным полумесяцем, рукоять приобрела объем, даже появилось что-то, похожее на кожаную обмотку, навершие набухло и раскрылось, сделавшись похожим на когтистую лапу. Мордред уже заканчивал играться с Камнем, и я вдруг понял, что должен сделать еще кое-что. Меч ждал меня, притягивал к себе. Я шагнул к наковальне, одновременно опуская руку на кошель у пояса и испытывая дежавю — четкое ощущение, что сейчас лишь повторяется нечто, виденное мною ранее. Когда виденное? Где?.. Возможно, в забытом сне.
Я извлек из кошелька сверкающий бело-голубой камень. Я прикоснулся к лезвию меча, которое еще минуту назад было красным от жара, но не обжегся. Я почувствовал, что меч, еще незавершенный, ощутил мое прикосновение. Левой рукой я поднес Сильмарилл к рукояти. Железные когти сомкнулись, принимая камень. Клинок вспыхнул. Мордред сделал последний завиток и отступил на шаг, любуясь своей работой. Молча стояла Фиона. Но я не смотрел на них. Меч лежал на моих ладонях, сверкая серебристыми линиями узора. Сильмарилл в рукояти сиял, как крохотная звезда. Я чувствовал — меч рад тому, что существует. Он не был разумен, но каким-то образом воспринимал окружающий мир и как-то оценивал его — по своему.
— Таким мечам всегда давали имена. — Подал голос Мордред. — Как ты его назовешь?
Я ответил, не задумываясь:
— Экскалибур.
— …Значит, ты видел это во сне. — Подвела Фиона итоги нашей короткой беседы.
Мы находились в ее покоях в Аваллоне. В отличии от моих горничных, служанки Фионы были вышколены на совесть. На темной мебели, выполненной в скандинавском стиле, не было не пылинки, все вещи на своих местах, на письменном столе — стопка книг, лист бумаги и несколько карт.