Артур
Шрифт:
Мы стояли, моргая от яркого солнца, и понимали, что произошло чудо. Стыдно подумать, что за глупости мы тогда говорили.
— Их смыло морской волной! — воскликнул Кадор.
Однако море оставалось спокойным, ладья Баринта по-прежнему покачивалась в заливе.
— Морские волки! — вскричал Борс. — На них напали варвары!
Но варвары еще не научились разрушать до основания, не оставив ни дыма, ни пожарища. Мы говорили что-то еще, потом решили обыскать остров и море вокруг него — вдруг от них остался хоть какой-то след. Однако с самого начала поисков мы все в глубине
И все же мы искали. Огонь не так бежит по траве, как мы прочесывали остров; дождь не проникает в такие закутки, куда заглянули мы. Много дней и еще много дней после того мы обыскивали остров и море. Гвенвифар отправила Борса за кимброгами, чтобы они проехали остров из конца в конец, и собрала почти весь флот Артура, чтобы прочесать море от Каер Лиала до Ибернии и от Регеда до Мона.
Пока мы искали, мы молились. Гвенвифар послала за прославленным Иллтидом и многими его сподвижниками, чтобы они вместе с братией Аваллонского монастыря непрестанно взывали к Богу. И пока хоть одна лодка и всадник еще искали Артура с Эмрисом, благочестивые монахи осаждали Престол Всевышнего своими молитвами.
Под конец мы убедились в том, что знали с самого начала.
Зимние ветра вспенили морской простор, налетели дожди и снега, небо стало серым, наступили холода — у королевы не оставалось выбора. Как ни убивалась Гвенвифар, пришлось ей прекратить поиски. Со слезами на глазах приказала она кораблям и кпмброгам вернуться в Каер Лиал, где попыталась править самолично. Однако весть об исчезновении Артура уже облетела Британию, и народ преисполнился страхом.
— Артура нет! — выли люди. — Что с нами будет?
— На нас нападут враги! Нас истребят! — рыдали они.
— Горе! Горе-злосчастье! Кончилась наша жизнь! — говорили они и разражались пронзительными воплями.
И чем больше они так говорили, тем больше страх сковывал их души. Гвенвифар ничего не могла с этим поделать. При всей своей отваге этого врага ей было не одолеть. Удельные же князьки, которых Артур твердой рукой держал в узде, вновь принялись роптать на нее: "Она ирландка! Не нашего роду-племени! Варварка!"
Сказать по правде, так должно было статься: они не потерпели бы над собой женщину.
О, она боролась доблестно. Она могла помериться силой с любым своим недругом, однако монарх не может править, если не внушает доверия. Мелкие князьки и правители Британии ненавидели Гвенвифар, их было не убедить. Из всех подданных Артура лишь Борс, Эктор, Меуриг, Кадор и Бедивер хранили верность своей королеве.
На следующую Пасху Гвенвифар препоручила кимброгов Кадору и возвратилась в Ибернию, в дом отца, где основала монастырь на побережье в виду острова Аваллона. Там она посвятила жизнь молитвам и добрым делам.
Борс, Бедивер и Рис так долго служили Пендрагону, что не могли смириться с менее великим владыкой, пусть даже это был славный Кадор. Они порешили между собой отправиться на давно откладываемые поиски Грааля, дабы отыскать священнейший сосуд и поместить его в святилище Круглого стола.
Так они надеялись исполнить заветное желание Артура и, думаю, поддержать быстро меркнущую славу его превосходного царствования. Ибо тьма, которую Артур и Мирддин так долго сдерживали, прорвалась, словно река через земляную запруду, и силилась загасить слабый огонек, еще тлеющий в Британии. Последние из знаменитой Стаи Драконов надеялись отвратить людские сердца от страха и увенчать уходящую эпоху высочайшей на земле честью.
Увы, им это не удалось. Как я узнал, из всех троих лишь Бедивер вернулся живым. Борс и Рис полегли в Святой земле. Говорят, что голова Риса, насаженная на копье, стояла над воротами Дамаска. Борс, по слухам, жил долго и умер в своей постели, оплаканный женой и пятью смуглыми ребятишками. В Британию возвратился один Бедивер. Он стал отшельником и поселился в ротонде. Я никогда его больше не видел, ибо он вскоре скончался в этом святом месте.
Кадор звал меня к себе, но я устал от войны и мечтал предаться молитвам и ученым трудам. Я доехал с кимброгамн до Диведа и обосновался в монастыре Абертафф под крылом достославного Тейло и его священноначальника, чтимого Иллтида. Здесь я жил в послушании и просвещался в Законе Божием.
Со временем меня позвали к себе армориканские бритты. Не надеясь дождаться окончания усобиц, добрые люди все в большем числе покидали Остров Могущественного. Изгнанники пригласили меня к себе, и я, оставив келью, принялся трудиться на благо церкви в Рюйсе.
Здесь я жил долго, женился и вырастил детей. Однако душа моя постоянно влеклась к зеленым холмам Британии. Я вернулся и поселился с добрыми братьями в Храме Спасителя в Инис Аваллахе, где и подвизаюсь до сего дня.
Я старик, сердце мое слабеет под грузом горя. Я несчастнейший из людей, ибо родился не вовремя: застал и ослепительную лучезарность Истинного Света и кромешную тьму зла. Сколь же счастливее те, кто жил и умер с Артуром, зная лишь тот мир, который он осветил. Почему я не уплыл с ним на Аваллон?!
Служить ему при дворе, где он обретается ныне, — единственное мое желание. Уж я не молчал бы в его палатах, вознося в его уши искренние хвалы. Я превратил бы его имя в песню, его жизнь — в рассказ для наставления королей.
Я оглядываюсь на свою жизнь с вершины прожитых лет, и юность моя сияет золотом еще ярче из-за обступившего ее мрака. Она играет, как самоцвет, на который упал последний луч закатного солнца, и зажигается дивным огнем, озаряя и наполняя все своим великолепием.
Однако солнце заходит, как ему и положено. И камень, всего лишь камень, снова темнеет.
Я ждал — всю свою долгую жизнь я ждал — каких-нибудь вестей или знака от Артура или Эмриса, живы они или мертвы. Во всех своих странствиях я расспрашивал и внимательно вслушивался, не услышу ли чего. Я состарился, слушая!
От Артура и его Мудрого советника ни единого знака не достигло мира людей. Об Аваллахе и его дочери Харпте, Владычице озера, никто больше не слышал. Дивный Народ исчез из этой страны, никто не видел и не оплакал его уход.
Много лет с того злосчастного дня я силюсь понять хоть что-то. Увы, напрасно!