Аш. Пепел Ада
Шрифт:
Я осмотрелась по сторонам в поисках лучей света. Теперь они мелькали в стене, освещая грани камней изнутри. Я медленно подошла, протянула несмело руку, коснулась ледяной поверхности кончиками пальцев и камни рухнули вниз к моим ногам. Я невольно вскрикнула — внутри открывшейся лунки сиял маленький осколок, похожий на кристалл. Как зачарованная я осторожно тронула прозрачное стекло. Сияние разгорелось ярче, сливаясь с блеском моих волос, я взяла кристалл, сжала в ладони и воцарился мрак, только факелы бросали блики на покрытые изморозью стены. Подтаявший лед стекал прозрачными слезами на мраморный пол, покрытый глубокими трещинами.
В этот момент я начала задыхаться, словно мне на шею набросили удавку, я судорожно хваталась руками за горло, пытаясь вздохнуть
— Отдай мне камень и останешься жива.
Голос доносился сверху, я с трудом подняла голову, чувствуя, как от нехватки кислорода немеют ноги и руки. Передо мной стояло существо, такое же как те, что напали на отряд демонов. Голубоватые крылья трепетали за спиной эльфа, и он возвышался надо мной, как скала. Протянул руку в синей бархатной перчатке, развернув ладонью вверх.
— Кристалл в обмен на жизнь, рабыня. Ничтожная цена, поверь. Отдай добровольно и я избавлю тебя от заклятия голубой змеи.
Я протянула дрожащую руку, и эльф выдрал из моих пальцев камень. Я с мольбой посмотрела на него, в глазах темнело, а невидимая удавка сжималась все сильнее. Наивная, он даже не думал мне помогать. Я умру у его ног, корчась на полу, под равнодушным взглядом еще одного монстра, которыми кишит этот проклятый мир.
Я с ненавистью посмотрела на лжеца и вздрогнула от неожиданности — в грудь эльфа вонзился меч и отшвырнув в его сторону, пригвоздил к стене. Фиолетовые глаза существа распахнулись в недоумении, он непроизвольно схватился за рукоять, торчащую из груди, рот эльфа приоткрылся в немом крике, и черная кровь хлынула ему на грудь.
— Вот она! Тварь! Отдала камень Валеасту, преданному псу Балместа! — голос Сеасмила донесся как сквозь вату.
Я с трудом повернулась, все еще задыхаясь и увидев Аша радостно вскрикнула. Он жив. Он нашел меня. Пришел за мной. От дикой радости даже боль в горле перестала иметь значение или она отступила, и я наконец-то смогла вздохнуть. Протянула к нему руки, к израненному, покрытому копотью и кровью в разодранном плаще, но вдруг услышала голос Тиберия, дребезжащий от ненависти и ярости:
— Она шпионила для эльфов, это она заманила нас в ловушку.
Я попыталась приподняться, но один из демонов пнул меня в живот носком сапога, и я упала, свернувшись от боли пополам.
— Аш, — хотела закричать в отчаянии, но не смогла, голос сорвался и получился лишь слабый хрип, Хозяин смотрел на меня как на мерзкое насекомое, тварь, достойную немедленной смерти. Его брови сошлись на переносице, а глаза подернулись непроницаемой черной пеленой ярости. От этого взгляда по коже пошли мурашки, меня бросило в холод, а сердце стало биться медленней, готовое остановиться от разочарования.
Ко мне склонился Сеасмил и приподнял с пола за волосы:
— Как я и говорил, Повелитель, на ней знак Балместа, голубая хрустальная змея, она проникает под кожу и оберегает ее носителя. Эта дрянь служит эльфам, и она заманила нас в засаду, а потом отдала кристалл Валеасту.
Я схватила мага за руку.
— Ложь! Это ты мне ее дал! Ты надел ее мне на шею! — мой голос звучал глухо и каждое слово давалось с трудом. Меня сотрясало от презрения к предателю. Чанкр вскрикнул, его плоть зашипела под моими пальцами, и он выпустил мои волосы, корчась от боли. Я сорвала с шеи тонкую извивающуюся змею, швырнула тварь в снег, и она на глазах превратилась в голубое стекло.
Сеасмил застонал, его кожа дымилась, а глаза полыхали белым заревом ненависти.
— Дрянь! Сейчас ты сдохнешь! — Он поднял вторую руку сжимая скрюченные пальцы, между которыми пробегали неоновые разряды.
— Сеасмил, не сметь!
Голос Аша оглушил меня на секунду, и я окончательно пришла в себя. Расширенными от ужаса глазами смотрела на опаленную плоть Чанкра. Это конец. Я поранила наставника демона, меня за это казнят.
— Аш, — всхлипнула и осеклась, увидев на лице Повелителя ледяную маску безразличия. Полного равнодушия ко мне и моей дальнейшей судьбе.
Маг триумфально улыбался, и я вдруг поняла, что оказалась пешкой в какой-то странной игре…и никто мне не поверит. Ни один из них, а тем более Аш.
— Пусть эта шлюха Балместа отдаст тебе кристалл, — сказал Сеасмил, — добровольно.
— Подними! — Аш пнул меня ногой в плечо и указал на кристалл, — Ну! Я жду! Подними!
Я подняла кристалл из снега и протянула Хозяину руки дрожали и ледяной камень выскальзывал из онемевших пальцев. Демон забрал его и спрятал в карман.
— Аш, — прошептала так тихо, что услышать могли только я и он, но Зверь равнодушно повернулся ко мне спиной. Все, меня больше нет. Сердце судорожно сжалось, покрываясь инеем, замерзая, как и мои пустые надежды. Лучше бы проклятая удавка Сеасмила придушила меня насмерть.
— Мы возвращаемся в Огнемай вместе с кристаллом, на Тартос нападем, когда соберем новое войско. Потери слишком велики мы похоронили больше половины храбрых и самых отважных воинов Мендемая, но мы победили. Балмест тоже не скоро придет в себя после такого поражения. Рабов, взятых в плен, сковать цепями и тащить до самого города. Эту вместе с ними. На привязи, как собак, кто сдохнет в дороге — отдать церберам. Остальных казним в Огнемае. Труп Велеаста привязать к его коню, а голову сжечь. Балместа ждет триумфальное возвращение отряда — обезглавленный командир и гора трупов.
Он больше на меня не смотрел, я превратилась в пыль, в грязь и пепел под ногами демона.
Глава 12
Я не чувствовала ног, от усталости ломило кости, от холода тело сводило судорогой. Проклятый дикий холод, он прокалывал тело шипами, вонзался, вгрызался в плоть, заставляя желать только одного — уснуть и не проснуться. Нас тащили на цепях, как животных, позади повозки с рабами. Кандалы впивались в щиколотки и запястья, натирая кожу до ран. «Скованные одной цепью„…вспомнились слова известной песни, но смеяться не хотелось. Все внутренности скрутил в узел, от голода и усталости. Положение пленников еще унизительней, чем положение невольников. Мы смертники. С нами обращаются хуже, чем с бродячими собаками. Пленные женщины, человеческие женщины хрупкие, ломающиеся как фарфор, обессиленные, окровавленные, в разорванных одеждах, скованные по рукам и ногам в уродливых ошейниках, с обреченными и загнанными взглядами покорно шли позади обоза. Только сейчас я начала понимать насколько сильнее их, я еще держусь, я могу идти. Потому что не человек, моей энергии хватало на двадцать таких, как они, но и я сломаюсь рано или поздно…скорее рано. За несколько часов изнуряющего пути нас стало в два раза меньше. Из пятнадцати пленных осталось всего восемь, включая меня. Остальные погибли. Они падали замертво от усталости. Рабы освобождали мертвецов от оков и бросали прямо на дороге. Их тела остались под жестоким небом Мендемая, превращаясь в тлен, никому не нужный и забытый даже самим дьяволом. Двоих отдали церберам, и псы разодрали несчастных, сожрали живьем у нас на глазах, растаскивая куски в разные стороны, рыча и отнимая друг у друга добычу. Я отстранилась от всего этого ужаса, стараясь не думать ни о чем, не слышать, не впитывать боль. Наверное, я все же ослабла, мой организм тратил все запасы энергии на то чтобы выдержать и идти дальше. Меня сковали одной цепью, протянутой через кольца в ошейниках, с пленной девушкой. Она еле передвигала босые израненные ноги, несколько раз падала, увлекая меня за собой, и я помогала ей подняться, с дрожью замечая, как бросает на нас кровожадные и похотливые взгляды Тиберий. Он сопровождал пленных и отдавал приказы избавляться от слабых. Когда девушка упала еще раз, я увидела, как демон натянул поводья разворачивая коня. Я попыталась поднять несчастную снова, но она не могла стоять, у нее подгибались колени. Цепь натянулась и ее протащило по снегу вместе со мной.