Ашер Блэк
Шрифт:
Я решаю проигнорировать слова о том, что у Ашера есть моя свежая фотография.
— Ты переделал все это по фотографии?!
— Я очень хорош в своей работе.
— Да. Без шуток, — соглашаюсь я, с недоверием разглядывая коллекцию.
Здесь не меньше дюжины вечерних платьев, и все они, конечно, потрясающие. Я понятия не имею, когда буду их надевать, ведь меня никогда не приглашали на модные мероприятия, а Ашер не брал меня с собой со дня нашей помолвки. Но мне не терпится примерить каждое из них.
Я чувствую себя Золушкой,
Это называется преследованием.
И это не сексуально.
К тому времени, как я закончила примерять одежду, я уже вымоталась. Несколько вещей превратились в то, что я перемерила почти всю коллекцию, а Томми забрал только два платья на доработку. Из комнаты охраны выходят охранники, чтобы помочь Ксавье отнести стеллажи с одеждой наверх. Мы с Томми следуем за ним, неся по меньшей мере тысячу новых бархатных вешалок.
Нам приходится менять толстые деревянные вешалки из одежды Ашера на новые, ультратонкие, которые принес Томми, чтобы моя одежда поместилась в нашем общем шкафу. Но даже в этом случае наши вещи лежат так плотно друг к другу, что их трудно вытащить. А это огромный шкаф. Я поражаюсь, как Томми успел все это сделать за такой короткий срок.
Только когда мы с Томми отходим назад, чтобы полюбоваться нашей работой, я понимаю, что вся моя старая одежда лежит в пакете на полу. Томми поднимает сумку и направляется к двери.
— Что ты делаешь? — В моем голосе отчетливо слышится обвинение.
— Я отнесу их в "Гудвилл", чтобы пожертвовать.
— Ты что?!
Я знаю, что у меня есть все эти замечательные новые вещи, и Ашер сказал, что позволит мне оставить их после того, как все закончится, но я не могу не чувствовать привязанности к своей старой одежде. Она моя. Я вкалывала в школе, чтобы позволить себе многое из того, что Томми так готов отдать. У меня не было семьи, которая бы покупала эти вещи для меня. Я работала для них, и поэтому я привязана к ним. По крайней мере, я хочу сохранить свое маленькое черное платье.
Томми пожимает плечами.
— Приказ Ашера. — Он смотрит на одежду, сложенную, как сардины, рядом друг с другом. — Похоже, у тебя больше нет места.
Он прав. Я должна быть благодарна за эту новую одежду. Я ни за что не хотела бы избавиться от некоторых из них, чтобы освободить место для старых, но ничего не могу с собой поделать.
— Но я…
Его взгляд устремляется на Ксавьера, который сидит на стуле в центре шкафа, занимаясь своими делами.
— У меня строгий приказ отдать это. Извини. — А потом он быстро убегает.
Я позволяю ему, потому что у меня нет другого выбора. Я не могу гнаться за ним по лифтам, когда дурацкий биометрический замок не дает мне доступа.
— Это твоя вина, —
Он закончил обход несколько минут назад и с тех пор сидит в шкафу.
— Каким образом?!
— Если бы у меня был доступ к лифту, я бы могла его догнать.
— Я могу дать тебе доступ прямо сейчас.
И он дает.
Впервые за месяц я свободна.
ГЛАВА 18
Мужество — заключается в том, чтобы
никогда не позволять страхам
влиять на поступки.
Артур Кестлер
Свобода почти заглушает жжение от потери всей одежды, но боль от утраты не проходит. Я чувствую, как в груди поселяется тяжесть, пересиливающая восторг от свободы. Может, я слишком остро реагирую? Возможно. Но ничего не могу с собой поделать. Эта потрепанная одежда — единственное, что я сохранила из своего прошлого.
Я отправляю Эйми сообщение с просьбой встретиться со мной на раннем ужине в Carmen's Cantina, мексиканском баре и гриле недалеко от кампуса. Благодаря Томми я одета в приталенные темно-синие джинсы, облегающую черную водолазку с длинными рукавами и бархатные черные сапоги на шпильках, благодаря которым моя фигура возвышается над землей на четыре дюйма.
Я хорошо выгляжу.
Это даже странно.
В прошлый раз, когда я видела Эйми, на мне была моя собственная поношенная одежда. Теперь же на мне вещи ручной работы, единственные в своем роде. Это то, что чувствует героиня Джулии Робертс в "Красотке"? Две части принцессы, одна часть шлюхи?
Мы с Ксавье берем одну из многочисленных городских машин, припаркованных в частном гараже. Судя по всему, все одинаковые машины действительно принадлежат Ашеру, но они закреплены за тем или иным сотрудником на время его работы на Ашера. Сотрудники оставляют машины в гараже в целях безопасности и практичности.
Городской автомобиль, в котором мы находимся, — черный, просторный, с кожаными сиденьями кремового цвета. Но я не обращаю внимания на мягкость сидений. Мой нос прижат к окну, когда мы выезжаем на улицу. Я широко раскрываю глаза, тело гудит в предвкушении, когда я вижу Нью-Йорк с земли впервые за почти месяц.
Я чувствую себя как узник, которого освобождают. Ощущение свободы почти непередаваемо. Когда я двигаюсь, чтобы опустить окно, Ксавье поднимает его обратно и запирает, говоря что-то о потенциальной угрозе безопасности.
Я не возражаю, потому что ресторан находится всего в квартале от нас. Мы могли бы и пешком дойти. Это гораздо практичнее, чем искать парковку в Нью-Йорке, особенно рядом с кампусом.
Оказывается, нам не нужно беспокоиться о парковке, так как Ксавье беззаботно паркуется в зоне, где парковаться нельзя.