Ассистент убийцы
Шрифт:
Мимо площади в сторону улицы Некрасова промчался сине-голубой автобус с малиновыми шторками. Он проскочил на желтый сигнал светофора у красной пятиэтажки, свернул в арку и исчез во дворе. Несмотря на забрызганные грязью номера, Зверев без труда узнал новенький «ЗИС», поступивший из Калининграда две недели назад. Автобус был использован на следующий же день после прибытия. Теперь он являлся одной из двух дежурных машин областного управления милиции.
Павел Васильевич тут же вспомнил, что старший лейтенант Костин
Зверев полез за папиросами, закурил и несколько раз нервно затянулся. Что же у них там такого случилось, что водитель дежурки проскочил едва ли не на красный?
Мимо него прошла группа ребят, несущих модели планеров. Женщина с коляской почти бегом проскочила к навесам.
Зверев сделал еще пару затяжек, только сейчас вспомнил про красавицу в сиреневом жакете и обернулся. Женщины у памятника уже не было. Павел Васильевич огляделся по сторонам и увидел ее, идущую в сторону Летнего сада.
При желании он с легкостью мог бы догнать эту красавицу, подался было вперед, потом снова обернулся в сторону домов, к которым свернула дежурная машина.
– Наверно, старею, – с усмешкой буркнул себе под нос Зверев, еще раз глянул вслед удаляющейся незнакомке и быстрым шагом направился в сторону улицы Некрасова.
Вскоре он подошел к подъезду, возле которого стоял управленческий автобус, и увидел Гришу Панюшкина, пожилого седовласого мужчину с пышными усами, сидевшего в кабине и читавшего «Роман-газету».
Зверев подошел, постучал по стеклу и спросил:
– Чего читаешь, Михалыч?
Тот оторвался от журнала, приподнял очки и негромко спросил:
– Павел Васильевич, а ты-то здесь чего?
– Да вот мимо шел, вижу, вы тут.
– Мимо? Вон оно что! А я уж подумал, что что-то случилось, раз тебя к нам в помощь направили, – убирая очки в футляр, сказал водитель дежурки.
– Нет, говорю же, мимо шел.
– Мимо? – в голосе Михалыча проскользнуло сомнение.
Звереву не хотелось говорить, что он так бездарно провел выходные, поэтому он спешно повторил вопрос:
– Так чего ж читаешь-то?
– Олесь Гончар, «Знаменосцы». Хорошая книжка, про войну.
Тут Зверев не растерялся и небрежно заявил:
– А я вот в кино собрался! – Он вытащил из кармана билеты, купленные у конопатого мальчугана, и показал их Михалычу.
– Кино, это хорошо. А фильм какой?
– Тоже про войну, – ответил Зверев и тут же сменил тему: – Я чего к вам явился-то. Увидел, как ты газуешь как на пожар, вот и решил, что дело серьезное.
– Да какое там серьезное? – Михалыч только
– Что за картина?
– А пес его знает. Вроде как ценная. Ее какой-то француз написал. Фамилия его не то Шапиро, не то как-то в этом роде. А газовал я оттого, что движок новый испытывал. – Михалыч ласково похлопал ладонью по приборной доске. – Автобус-то только что прибыл, вот я его и тестировал слегка.
– Ну да, ясно! – Зверев тут же вспомнил красотку в сиреневом жакете и мысленно отругал себя за то, что так опрометчиво поступил, не догнал уходящую красавицу.
Михалыч же вытащил из футляра очки и сказал:
– Ступай уж на свой фильм про войну. Тут у нас Вениамин Петрович заправляет. Он и без тебя разберется, что там за картина такая и какая беда с ней приключилась.
Зверев улыбнулся, услышав, как этот бывалый дядька величал его подопечного Костина по имени-отчеству. Сам же Зверев всегда звал молодого опера просто Веней, а если хотел позлить, то Венечкой, на что парень постоянно обижался.
– Ступай, Павел Васильевич, а то вон промок весь, – продолжал Михалыч.
Перспектива протопать еще с пару сотен шагов под дождем Зверева сейчас вовсе не привлекала. Да и все эти киношки тоже.
– Да черт с ним, с фильмом этим. Пойду поднимусь, погляжу, что там за французские страсти, – сказал Зверев и забежал в подъезд.
Михалыч пожал плечами, зевнул и снова уткнулся в потрепанный журнал.
Глава 2
Хозяйка квартиры, довольно рослая и грузная женщина, очевидно, уже начинала седеть и поэтому подкрашивала волосы хной.
Она открыла дверь, взглянула на Зверева, стоявшего на пороге, и проворчала:
– А вам чего?
– Я с ними, – ответил гость и одарил женщину улыбкой, которая никакого впечатления на нее не произвела.
Поэтому Павел Васильевич предъявил удостоверение и представился:
– Капитан Зверев.
– Ну вот, еще одного принесло! Натоптали мне тут, все вверх дном перевернули. Черт бы подрал эту картину и все, что с ней связано, – едко процедила женщина и махнула рукой, но в дом очередного посетителя все-таки пустила.
– А вас, простите?..
– Сычева Зинаида Павловна! – гулко произнесла пожилая хозяйка квартиры.
Зверев втянул живот и, не снимая обуви, проскользнул через коридор, едва ли не половину которого занимала эта особа, стоявшая в проеме.
Проходя мимо кухни, капитан увидел там эксперта Леонида Валерьевича Мокришина, копавшегося с лупой у окошка. Тот был так увлечен работой, что даже не заметил, как в доме появился Зверев.
На кухонном столе Зверев увидел почти пустую молочную бутылку без крышки. На полу у серванта зеленела рассада в горшках. Тут же у серванта стояла миска с молоком.