Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)
Шрифт:
За пределами губернского центра промышленность фактически отсутствовала. Астраханский и Красноярский уезды были преимущественно рыбопромысловыми, Черноярский и особенно Царевский – землепашескими, а в Калмыцкой и Киргизской степи доминировало мясное животноводство.
Отдельно следует упомянуть соледобычу, обеспечивавшую значительные доходы промысловикам и занятость примерно двадцати тысячам работников.
Обращаясь к сельскому хозяйству, отметим, что исторически в губернии не было крепостного права. Пустынные территории Нижнего Поволжья надо было осваивать, и поэтому правительство сквозь пальцы смотрело на бегство сюда крестьян из северных губерний. Лишь отдельные села целенаправленно заселялись крепостными, которых целыми деревнями привозили сюда их владельцы.
Поэтому доля помещичьих земель была небольшой. Зато огромные пространства земли принадлежали калмыцким и киргизским феодалам, формально числясь за
Из 20 млн десятин земли у крестьян было всего 2,5 млн, у казачества – 0,8 млн, у государства и церкви – 1,9 млн, зато у киргизов и калмыков – 14,6 млн [9] .
8
Астраханский листок. 1917. 17 марта.
9
Труды II краевого съезда Советов. Астрахань, 1918. С. 134.
Образование и медицина
Из числа астраханских детей школу посещали только 52 %, но при этом сам уровень образования был низким. Речь можно вести о 3–4-летних курсах, позволявших освоить умение читать и писать, а также осуществлять простейшие арифметические действия. На 94 школы города Астрахани имелось всего 96 учителей [10] !
По доле обучающихся детей губерния входила в число худших в империи: на 1000 жителей приходилось только 35,5 ученика при среднем показателе по стране 52,2 [11] .
10
Кирокосьян М. А. Очерки истории школьного образования в Астрахани. Астрахань, 2008. С. 97.
11
Русский календарь А. Суворина. Петроград, 1916. С. 132.
Впрочем, даже открытые школы не выполняли установленную программу. Активное использование детского труда означало, что с началом путины и сельхозработ учеба прекращалась. Это была абсолютно официальная практика, в Красноярском уезде, например, утверждавшаяся даже съездами самих учителей [12] .
Развитие образовательной сети блокировалось властями, относившимися к грамотным людям с подозрением. В пограничной торговой Астрахани, где остро ощущалась потребность в подготовленных кадрах, местные власти заявили о «давно назревшей, а теперь даже вопиющей потребности» в открытии второй гимназии. Николай II отсек: «Ни в коем случае не гимназию, а разве техническое училище». Несмотря на препоны, в 1911 году вторая гимназия все же была открыта. Также работала Мариинская женская гимназия на 400 мест. В 1914 году был открыт и первый детский сад на 40 мест. Но не будет преувеличением сказать, что образование, как и медицина, находилось на задворках внимания государственной машины.
12
Астраханский листок. 1917. 23 марта (5 апр.).
Доля расходов на образование в богатой Астрахани была одной из самых низких среди городов империи [13] :
Преодолевая равнодушие государства, миссию просвещения брали на себя частные лица. В 1895 году была открыта частная женская школа Надежды Шавердовой, в 1906 году – женская гимназия Иодоковской, в 1914 году – женские гимназии Пальцевой и Бенземан. В общей сложности к началу мировой войны в них учились 1170 девочек.
13
Голос революции. 1917. 28 мая.
Преподавать, впрочем, тоже было некому. Учительский институт возник только после падения царизма – в октябре 1917 года, став делом не столько государства, сколько группы частных лиц [14] .
Еще хуже обстояло дело со здравоохранением. В 1910 году в огромной губернии имелось только 140 врачей, то есть 11 докторов на 100 000 населения. Условия госпитализации были ужасными: в больницах умирал каждый десятый пациент, это был худший показатель среди 50 губерний европейской части России. За год заболели туберкулезом 2308 человек, тифом – 2108, холерой – 1967, цингой – 707, сифилисом – 5606, чесоткой – 9101. Стоит также упомянуть оспу, корь и дизентерию. Дизентерией болел каждый сороковой, малярией – каждый двадцатый. Свыше 22 000 человек получили травмы, преимущественно производственные [15] .
14
Астраханский листок. 1918. 18 июля.
15
Статистический ежегодник России. Петербург.
При этом реальные цифры травматизма и заболеваний, очевидно, были существенно выше, так как население губернии существенно реже обращалось к врачам, чем в других территориях. Это было вполне естественно, так как, например, в уездах на одного доктора приходилось 18 000 жителей, медицина была платной, а представления людей о санитарии и здравоохранении – самыми дремучими. Одной из причин распространения холеры было упорное нежелание населения пить кипяченую воду. Нищие кочевники вообще передавали друг другу одежду умерших. В отчетах Астраханского общества врачей описывается эпидемия чумы в киргизской степи, где вымирали целые поселки, но информация об этом приходила в Астрахань спустя годы [16] .
16
Высоцкий Н. Ф. Астраханская чума: с картой. Казань, 1911.
В среднем на одного астраханца в год приходилось 87 копеек государственных расходов на медицинскую помощь.
Смертность в 1911 году составила 34,5 случая на 10 000 населения, то есть была втрое выше, чем сегодня [17] .
Крайне сложно говорить о благоустройстве. Да, в Астрахани появились электростанция, водопровод и трамвай. Но львиная доля населения могла только взирать издалека на эти чудеса цивилизации. У них не было ни электроэнергии, ни канализации.
17
Отчет о состоянии народного здравия и организации врачебной помощи в России за 1913 год. Пг., 1915.
Местная налоговая система не очень поощряла благоустройство города. Если налог на прибыль в отношении доходных домов составлял всего 9 %, то в отношении трамвайного предприятия, скотобоен и электростанции – 20 % [18] . Местные органы власти мало интересовались жизнью горожан, и даже жесты благотворительности не находили у них поддержки. Характерен случай с библиотекой, пожертвованной купцом Репиным в пользу астраханцев. Ее просто свалили в подвал [19] .
18
Голос революции. 1917. 25 июня.
19
Голос революции. 1917. 7 мая.
Работники жили в деревянных хижинах с соломенными крышами, перенаселенных бараках, а то и в землянках.
Вот, например, описание жизни рабочих соляных баскунчакских промыслов – 15 000 человек: «землянки имеют приблизительно одинаковые размеры: длина 3 1/2 арш., ширина 2 аршина, высота 21/3 аршина, между тем обыденное явление, что в такой землянке живут 10 человек (обыкновенно одна семья в 4–6 человек и рабочих, работающих в артели, 4–5 человек)… Пребывание рабочих на соляном озере голыми ногами в рапе вызывает у них изъязвления кожи, которые под влиянием той же рапы разъедаются и причиняют значительные боли. Рабочие заливают эти раны коллодиумом: защитить ноги от рапы какой-либо обувью до сих пор не удавалось, так как вся такая обувь должна быть с очень длинными голенищами, она затрудняет и мешает работать, а с другой стороны, и нет материала, который мог бы противостоять более или менее продолжительное время этой сильно концентрированной рапе» [20] .
20
Труды III краевого съезда Советов. С. 61.