Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)
Шрифт:
21 декабря в связи с «неурядицами, царящими в городе», меньшевик Роман Аствацатуров подал в отставку с должности комиссара внутренних дел, то есть начальника милиции. Левые эсеры и большевики отставку не приняли и решили его поддержать, предложив «упразднить самочинные организации и передать всю полноту власти одному лицу, Аствацатурову» [338] . Под самочинными организациями подразумевалось военизированное общество «Сокол», сформированное из гимназистов старших классов, организация «Спасение революции» и иные военизированные формирования, настроенные явно антисоветски. Теперь их средства передавались «в распоряжение демократических организаций», то есть к Советам и Красной гвардии [339] .
338
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 11. Л. 19.
339
Астраханский листок. 1917. 30
В тот же день КНВ принял решения поддержать требования продолжавших бастовать портных, ввести налог с торговцев в местный бюджет и установить «тюремное заключение в отношении всех лиц, не внесших причитающиеся с них налоги (военный, подоходный, судебный, городской, земельный и т. д.)» [340] . Для преодоления финансового кризиса требовались самые срочные меры. Были задействованы самые экзотичные способы получения средств, вплоть до освобождения под залог в 55 000 руб. арестованных еще при Временном правительстве восьми казахов [341] . Конечно, такого рода источники наполнить казну не могли. Но и Совет рабочих и солдатских депутатов не мог, хоть к нему КНВ неоднократно обращался, просить Совнарком перечислить средства в не подконтрольную Совнаркому Астрахань. В столице знали, что декабре 1917 года астраханское казачество получило из местной казны полмиллиона рублей, явно направляемых на подготовку мятежа, и финансировать подобные мероприятия советская власть логично не собиралась. Тонкие ручейки дензнаков из Петрограда все же поступали, но они скорее были элементом советского давления на КНВ, чем реальным подспорьем для городского хозяйства. Совнарком был готов перевести в Астрахань пять миллионов рублей в случае, если комиссара финансов назначит местный Совет рабочих депутатов [342] .
340
Астраханский листок. 1917. 21 дек.
341
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 6. Л. 7, 9–22.
342
Астраханский листок. 1917. 10 (23) дек.
Ища выход, по предложению максималиста Григория Цыпина КНВ постановил начать выпуск собственных астраханских денег [343] . 10 января вышли первые пробные астраханские боны, которые, впрочем, не успели разойтись.
В условиях углубляющегося кризиса среди рабочих росло число сторонников провозглашения власти Советов. 22 декабря в трудовых коллективах прошла серия собраний с идентичными резолюциями.
Служащие Волго-Каспийского канала и работники ремонтного завода официально высказались в поддержку Совнаркома, который борется против буржуазии и поэтому не может «отправлять деньги туда, где эта власть не признается, зная, что посланные суммы зачастую служат для целей контрреволюции, но ни в коем случае для бедноты города и деревни» [344] . Рабочие потребовали «немедленного признания власти народных комиссаров», которая, по крайней мере, могла разрешить финансовый и продовольственный кризисы, не говоря уже о конфликтах с предпринимателями.
343
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 11. Л. 13.
344
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 11. Л. 22.
Заявило о поддержке Совнаркома общее собрание работников завода «Океан». Более того, рабочие начали перечислять 2 % от своей зарплаты в пользу Совета РСД [345] .
К этому решению присоединилось собрание работников земляного каравана [346] , а Совет Николаевской слободы Царевского уезда сообщил, что не признает КНВ, если только под данной аббревиатурой «не имеется в виду Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов» [347] .
345
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 5. Л. 13.
346
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 5. Л. 41.
347
Госархив Волгоградской области. Ф. 497. Оп. 4. Д. 2. Л. 61.
Общее собрание работников завода Макарова приняло весьма недвусмысленную резолюцию: «Мы, рабочие и служащие, протестуем против буржуазии и наших товарищей справа, и той позиции, которую они заняли по отношению к Совету народных комиссаров. Благодаря этой политике рабочие голодают. Мы предупреждаем вас, господа, пока еще не поздно, оставить политику саботажа и признать власть народных комиссаров, иначе голод может отнять разум у рабочих, и тогда (берегитесь!). Мы обращаемся к Исполнительному комитету, чтобы он довел до сведения Комитета народной власти, что мы требуем признания центральной власти» [348] .
348
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 5. Л. 18.
Наконец, изменилась позиция работников завода «Кама», еще недавно осудивших Совнарком и Советы РСД и потребовавших передачи всей власти Учредительному собранию. Сама логика борьбы наемных работников и предпринимателей сдвигала рабочих влево. 22 декабря в условиях растущей демократии на других предприятиях и повальных хищений на своем, они постановили сформировать рабочий контроль (проверка кассы, утверждение приходно-расходных документов контролерами и т. п.). В случае отказа со стороны управляющего предприятием инженера Н. Киселева «камцы» постановили его арестовать [349] . Киселев, естественно, в удовлетворении требования работников отказал, сославшись на телеграмму центрального правления – «в случае организации контрольной комиссии правление закроет предприятие» [350] . Рабочие ничуть не испугались и отправили делегацию в КНВ, которую возглавил 30-летний большевик Николай Мосин. Союз союзов, естественно, поддержал коллектив «Камы» [351] .
349
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 5. Л. 13.
350
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 5. Л. 15.
351
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 5. Л. 16.
Опираясь на явно выраженную поддержку рабочей Астрахани, левые могли вести себя более решительно. 23 декабря, угрожая отставками, большевики и левые эсеры потребовали впредь обязательного присутствия на заседаниях КНВ представителей профсоюзов и Совета РСД. Уже на следующий день представители Совета, придя на заседание, поставили вопрос о назначении во все органы власти советских комиссаров. Соглашательская часть КНВ была настолько измотана предшествующими событиями, что фактически приняла ультиматум. КНВ «предложил Совету внести резолюцию в письменном виде и предъявить список необходимых комиссаров, а также положение об их основных функциях» [352] .
352
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 11. Л. 25.
Происходит политический сдвиг влево.
В пользу рабочих решаются все накопившиеся конфликты. Увольняется управляющий заводом «Кама» инженер Киселев. Владельцы портняжных мастерских приняли все требования забастовщиков. Началась кампания реквизиций, которыми было поручено заниматься максималисту Цыпину. Под продовольственный комитет была реквизирована гостиница «Россия», под редакцию «Известий Совета РСД» – типография Могилева-Жлобина, под нужды органов власти – различные особняки [353] .
353
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 11. Л. 30, 31; Д. 1. Л. 1, 10.
Очевидно, несколько смягчается финансовый вопрос, так как в этот период принимаются многочисленные постановления о выдаче кредитов – 400 тысяч рублей для выплаты зарплаты инспектору судоходства Приморского округа [354] , 396 тысяч рублей городской Думе по расквартированию войск, 640 тысяч рублей продовольственному комитету [355] , 500 тысяч рублей Торгово-Промышленному банку под товары «Вокалеса» [356] и т. д. Нашлись средства даже на благоустройство Волго-Каспийского канала [357] .
354
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 18. Л. 19.
355
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 11. Л. 20.
356
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 11. Л. 23.
357
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 2. Л. 45.
Забирая власть у старого аппарата, КНВ переводит большую часть дел из губернского присутствия в канцелярию комиссара внутренних дел.
Проблемы, однако, сохранялись, особенно с хлебом. Стоимость мешка подскочила с 70 до ста рублей [358] . В отдельные дни отоваривать карточки было просто нечем. 30 декабря КНВ принял решение по продовольственному вопросу, которое есть смысл процитировать целиком: «Вследствие отсутствия хлеба на завтра предложить комиссару милиции произвести облаву в районе спекуляции хлебом милицией совместно с солдатской секцией» [359] .
358
Астраханский листок. 1918. 9 янв.
359
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 11. Л. 20.