Астрель и Хранитель Леса
Шрифт:
– И не вздумайте, господин, пожалеть его. Это все он! Он превратил меня в черепаху. – Она опасливо дергала за руку своего хозяина. – Не верьте ему!
Чуть в сторонке стоял волшебник Алеша. Он прижимал к груди кота Ваську. Кот Васька сонно таращил глаза. Он так устал от всех приключений, что хотел только одного: спать, спать, спать.
Сердце волшебника Алеши учащенно билось. Никогда, никогда он не забудет, как вбежал в башню к Ренгисту Беспамятному, держа на ладони голубую искру. И глаза старого волшебника. Сначала равнодушные, почти лишенные жизни.
– Ты хотел стать вороном, будь по твоей воле! – Ренгист повелительно поднял руку:
Радости светлой не стой на пути!Вороном черным в чащу лети!И в тот же миг с травы тяжело взлетел ободранный ворон. Желтая кожа просвечивала на жилистой шее между редкими перьями. Хвоста не было и в помине, крылья были как рваные тряпки.
– Помни, Каргор! – Голос Ренгиста звучал величественно и властно. – Если ты нападешь хоть на одну малую пичужку, в тот же миг твои крылья вспыхнут и ты сгоришь. Живи, старый ворон! Злое сердце само казнит себя. Ты будешь видеть радость, и она заставит тебя корчиться от злости. Слышать смех – и задыхаться от зависти. Тобой, уродливым и ненавистным, будут пугать птенцов!
Ворон, с трудом взмахивая крыльями, пролетел над опушкой леса и скрылся. Затихло вдали его карканье, похожее на бессильные проклятия.
А из леса, взвихрив ветви, вылетали на опушку все новые и новые серебристо-серые олени. Они склонялись перед Астрель, и снова она радостно и громко говорила слова заклинания.
Со стороны города по дороге бежала толпа людей.
Матери обнимали своих сыновей. Дети смотрели пугливо и несмело, не сразу узнавали отцов. А старики, глядя на возвращенных им внуков, возмужавших, с повадками суровых воинов, проливали невольные слезы. Голубые и синие колокольчики старались поймать эти горько-соленые капли. Ведь если в колокольчик упадет слеза, он научится звенеть. Светлый, неумолкаемый перезвон летел над травой.
– Эй, одним волшебством сыт не будешь, – зевнул кот Васька, потягиваясь и распрямляя усталые лапы. – Молочка бы попить…
– А где же король и его наемники? – Гвен Хранитель Леса с удивлением оглянулся.
Далеко по дороге мутным шаром катилось облако пыли. Это, гонимые смертельным страхом, удирали король и его свита.
– Астрель! Дочь моя… – глубоким, полным любви голосом проговорил Ренгист.
Он подошел к девушке, она подняла голову и вдруг, пошатнувшись, упала ему на грудь.
– Ты угадала сердцем. Я твой родной отец. – Он взял в ладони лицо девушки. – Глаза… Чистые и прозрачные. Такие же… У тебя глаза твоей матери, Дождирены Повелительницы Дождя.
– Повелительницы Дождя? – тонким, совсем детским голосом повторила Астрель. – Мама…
– Нам, пожалуй, уже пора. – Волшебник Алеша подошел к Астрель и Ренгисту. – Путь неблизкий, пока мы дойдем…
Солнце уже опускалось за Олений лес, и его заалевший свет брызгами окропил траву поляны.
Астрель, обнимая отца за шею, повернула лицо к волшебнику Алеше. Ренгист тоже посмотрел на него. Но волшебнику Алеше показалось, что они как будто с трудом понимают его слова. Они и смотрели на него как-то странно, словно издали, будто не узнавая его.
«Видят ли они меня?» – мелькнуло в голове волшебника Алеши.
– Вот, пожалуйста, возьмите. – Волшебник Алеша вынул из кармана серебряный медальон на скользкой тончайшей цепочке. – Чуть не забыл. И счастья вам всем!
Вдруг повеяло влажной свежестью. И легкая дымка дождя повисла в воздухе.
Лучи заходящего солнца высвечивали каждую каплю, и она искрилась и сверкала.
Ренгист дрожащими руками открыл серебряный медальон. И, смешавшись с шелестом и шепотом падающих капель, раздался еле различимый, полный тихой радости голос:
– Ренгист вернулся… Ренгист нашел нашу дочь… Дочь… Дочь…
Астрель вытянулась на носки, подняла руки ладонями вверх, ловя падающие капли. Дождь и слезы струились по ее лицу.
Последние пурпурно-лиловые лучи солнца соскользнули с верхушек деревьев. Больше не сверкали капли смолы на сосне. Словно кто-то дунул на них, и они погасли, как крошечные свечи.
Навевая покой, отраду, утихал шепот дождя.
– Мама, не уходи! – с мольбой крикнула Астрель.
Ренгист обнял ее:
– Не плачь, моя девочка. Ко мне возвратилась память, былое могущество. – Лицо Ренгиста словно помолодело. – Я буду вспоминать ее, Дождирену Повелительницу Дождя. Вспоминать со всей силой моей любви. И ты увидишь, она вернется к нам, прекрасная, нежная, такая, как была. Иначе быть не может. Она вернется!
В глубине леса уже сгустился ночной сумрак. Небо налилось бездонной синевой, готовясь встретить первые звезды. И сумерки окутали все вокруг.
Волшебник Алеша в последний раз оглянулся на Ренгиста, на Гвена Хранителя Леса… А где же Астрель?
Ее уже не было видно. Только две звезды сияли в сумерках. Это были слезы счастья в глазах Астрель.
– Ну что ж, нам пора, пойдем, – шепнул волшебник Алеша коту Ваське.
– Давно пора, – ворчливо отозвался кот Васька. – А где ихнее спасибо? – Волшебник Алеша поплотнее укутал шарфом усталого кота и зашагал в сторону города.
– Вымокли, оголодали совсем. А уж страху-то натерпелись, – с обидой рассуждал кот Васька, поглубже зарывая нос в теплый шарф. – И никакой тебе благодарности. Как же так, пушистый Алеша?
Луна выбелила каменную дорогу, и шаги волшебника Алеши звучали гулко и одиноко.
«Так и должно быть, наверно, – подумал волшебник Алеша. Он сунул руку под шарф и принялся тихонько поглаживать кота Ваську, почесывать за ушком, пока не услышал довольное и сонное мурлыканье. – Они забудут нас. А может, уже забыли. Потому что мы другие, из другой жизни. Это закон сказки, тут уж ничего не поделаешь. Но разве в этом дело? Астрель позвала нас, и мы пришли. Она надеялась. И вот мы спасли Астрель, спасли надежду… Вот что главное».