Астромех Эрдваныч. Часть 3
Шрифт:
– Папа?..
– прошептал Боба, не отводя глаз от края посадочного балкона, а потом уже восторженно, и не скрывая гордости, повторил.
– Папа!
Над ограждением сначала показался серебристый шлем, а затем бывший Мандалор тяжело перевалился на мокрое от дождя, гладкое покрытие. Поднявшись на ноги, он, чуть прихрамывая, дошел до корабля, и, рухнув в кресло рядом с сыном, скомандовал:
– Боба, взлетаем. Не хочу проверять, выжил этот джетти, или нет.
Взяв управление, Джанго начал процедуру предстартовой проверки. И, когда корабль взмыл в воздух, повернув
– Неплохой выстрел, Боба.
– Но папа, это не я, - смутился тот, и, кивнув в сторону трюма, пояснил.
– Это R2 Джейсана. Он перехватил управление огнем.
– Вот ведь старый чакар, - хохотнул мэндо. Из-за вокодера шлема, было непонятно, злится он или нет.
– Но если он так хочет сдувать с меня пылинки, я не стану ему мешать.
Корабль прорывался сквозь бурную атмосферу, и от тряски оба на некоторое время замолкли, а потом Боба спросил:
– Буир (4), а куда мы летим?
– На Джеонозис, - коротко ответил тот.
– Мой контракт с Тираносом окончен. Осталось уладить несколько формальностей.
Младший Фетт сосредоточенно кивнул, и принялся разглядывать звезды за стеклом рубки.
– Ух, ты! Как их много...
– вырвалось у него.
– Эта галактика такая большая!
Джанго ничего не сказал, лишь грустно вздохнул, глядя на сына. Тот покидал Камино только в раннем детстве, и не запомнил, как это, когда смотришь в звездную бездну, что манит тебя. И тем более мальчик не мог знать, сколько опасностей в ней таится, и какой жестокой она бывает.
А внизу, в трюме, астромеханический дроид R2-Р9 тоже размышлял, отмечая удовлетворение от того, что исполнил очередной этап своего предназначения, не догадываясь о том, что едва не сорвал весь план того, кого знал под именем Создатель.
Среднее Кольцо, сектор Чоммелл,
Пл. Набу. Озерный Край.
Четырьмя часами ранее.
– И зачем?
– утопая в бездне карих глаз, лениво спросил Скайуокер.
Он был счастлив, как никогда. Лежать на невозможно густой и зеленой траве, под бездонным голубым небом, рядом с девушкой, которую любишь, и, кажется, знаешь всю жизнь - разве это не счастье? И они просто болтали обо всем на свете, ели фрукты и любовались нетронутой природой.
– То есть Пало, решившего стать художником, ты оправдываешь, а мое стремление служить народу Набу не понимаешь?
– притворно возмутилась Падме.
– Я такого не говорил, - возразил падаван.
– На посту королевы ты сделала для Набу даже больше, чем может человек. Даже в Сенате ты умудряешься делать добрые дела. Я не понимаю, почему ты отказываешься от всего остального?
– Ты не понимаешь, я должна!
– Действительно, не понимаю, - любуясь ее возмущенным, и от того еще более прекрасным лицом, сказал Энакин.
– Не понимаю, зачем тебе губить собственную жизнь, если всем остальным сенаторам глубоко плевать.
– Ты так не любишь политиков?
– удивилась Амидала.
– Отчего же, нескольких люблю. Одного больше жизни, - парень с улыбкой наблюдал, как ее лицо стало пунцовым от смущения.
– Но все же, почему?
– пытаясь скрыть неловкость,
– Политики определяют развитие общества, решают проблемы...
– Точнее пытаются это делать, - саркастически усмехнулся будущий джедай.
– Система не работает. Ты это видишь, я это вижу, это очевидно для любого разумного...
– Разве!? И что, по-твоему, нужно, чтобы она заработала?
– почувствовав себя в "своей стихии", спросила сенатор.
– Ответственность. Персональная ответственность за принятые решения и их выполнение... Или не принятие и не выполнение, - с готовностью ответил Скайуокер.
– Политики только говорят и, когда приходят к компромиссу, принимают законы. Если приходят и принимают. Только обычно бывает уже слишком поздно.
– Это называется: "Демократия", Эни, - возразила Падме.
– Интересы разных народов часто, точнее почти никогда, не совпадают. И предназначение политиков находить компромиссные решения. Но ты прав, мы часто ищем их слишком долго.
– Значит, политиков нужно заставлять работать быстрее, - как о чем-то само собой разумеющимся сказал падаван.
– И кто же их заставит? Ты?
– рассмеялась она.
– Не приведи Сила!
– абсолютно серьезно ответил тот, и, размышляя вслух, предположил.
– Нужен кто-то мудрый...
– Это напоминает диктатуру, - скептически произнесла экс-королева.
– Или монархию, - парировал Скайуокер.
– Но ведь демократия...
– Разве?
– перебил он ее.
– Набу, Альдераан, Ондерон, Кореллия до того, как стала республикой и утратила почти все колонии и две трети ВВП - все это монархии. И уровень жизни в этих государствах намного выше, чем у соседей, которые просто республики... Ах, да, все они к тому же образцы демократического общества.
– У их успехов есть объективные причины, - возразила та.
– К тому же Республика успешно существует двадцать пять тысячелетий без всяких монархов. Если не считать периода Новых Ситских Воин.
– Что касается объективных причин, то они лишь в том, что эти государства воспользовались своими шансами, а остальные их упустили, обсуждая и достигая консенсуса. А Республика... Ни демократией, ни государством она никогда не была. Она - объединение государств и народов вынужденных жить в одной галактике и как-то договариваться. Даже из числа сенаторов половину никто не выбирал, а уж планетарные режимы, которые они представляют...
– Эни, я не пойму, кто тут политик?
– рассмеялась Падме.
– Ты не задумывался о том, чтобы самому стать сенатором?
– Вот чего не надо, так не надо! Да и в Сенате, я думаю, не готовы к моим методам ведения переговоров.
– С помощью светового меча?
– Уж конечно!
– вытерев выступившие от смеха слезы, ответила она, и уже серьезно добавила.
– Знаешь, лет десять назад я бы на тебя обиделась, а сейчас, увидев реальную политику, во многом согласна. За одним исключением, Республика и дальше должна быть именно переговорной площадкой, местом, где тысячи абсолютно разных народов могут решить любые противоречия, не прибегая к насилию.