Астронавты в лохмотьях
Шрифт:
– Птерты полно, – заметил Джихейт и показал вверх. Там, высоко в воздушных потоках, скатывающихся с горы, виднелись дрейфующие пурпурные кружочки.
– В последнее время ее всегда полно, – прокомментировал третий свидетель Ондобиртр. – Клянусь, птерты становится все больше, что бы там ни говорили. Я слышал, недавно несколько штук проникли даже в центр Ро-Бакканта.
Джихейт энергично помотал головой.
– Они не залетают в города.
– Я только повторяю, что слышал.
– Ты, друг, слишком доверчив и слушаешь слишком много всякого вздора.
– Хватит
– Они тебе не понадобятся, дедушка, – обиженно сказал Хэлли. – Я не промахнусь.
– Знаю, Хэлли, но так полагается. Кроме того, кое-кому из нас, возможно, тоже не мешает попрактиковаться. – Далакотт обнял мальчика за плечи и пошел с ним к началу тропинки, вьющейся между двумя высокими сетками.
Сетки эти служили для отделения небольшого числа птерт. Они образовывали коридор, который пересекал площадку, взбирался на склон и исчезал наверху в тумане. У шаров оставалась возможность улететь в любой момент, но всегда находилось несколько штук, которые следовали по коридору до конца, словно были живыми существами, не лишенными любопытства.
Вот такие причуды птерты и приводили многих людей к мысли, что шары отчасти разумны, хотя Далакотт никогда этому не верил: ведь у птерты внутри не было никакой структуры.
– Я готов, дедушка, можешь оставить меня, – сказал Хэлли.
– Хорошо, молодой человек. – Далакотт отошел на дюжину шагов и встал в одну шеренгу с мужчинами. Он вдруг осознал, что его внук уже не тот маленький мальчик, который сегодня утром играл в саду. Хэлли шел на испытание с достоинством и мужеством взрослого. До Далакотта дошло, что он не понял Конну, когда за завтраком пытался ее ободрить. Она была права – ребенок больше не вернется к ней. Это открытие Далакотт решил ночью записать в дневник. У солдатских жен свои испытания, и враг им – само время.
– Я так и знал, что долго ждать не придется, – прошептал Ондобиртр.
Далакотт отвел взгляд от внука и посмотрел вверх на стену тумана в дальнем конце сетчатого коридора. И как ни был он уверен в Хэлли, сердце его тревожно сжалось при виде двух птерт сразу. Рыская, низко над землей двигались багровые шары диаметром не меньше двух ярдов каждый. Они спустились по склону, и на фоне травы их стало хуже видно.
Хэлли, сжимая крестовину, слегка изменил позу и приготовился к броску.
«Подожди!» – мысленно скомандовал Далакотт, боясь, что присутствие второй птерты усилит искушение попытаться хоть одну уничтожить на максимальном расстоянии.
Пыль из лопнувшей птерты почти мгновенно теряет ядовитые свойства на воздухе, так что минимальная безопасная дистанция может быть вообще всего шесть шагов, если не мешает ветер. На таком расстоянии промахнуться практически невозможно, и хладнокровному человеку птерта в общем-то не противник. Но Далакотту случалось видеть, как новички теряли присутствие духа и координацию движений. А некоторые впадали в оцепенение, завороженные движением подрагивающих шаров, когда, приближаясь к добыче, они прекращали случайный дрейф и со зловещей целеустремленностью надвигались на человека.
Пара подплывала к Хэлли и уже находилась в тридцати шагах. Шары скользили чуть выше травы и рыскали между сетками. Хэлли отвел назад правую руку и покачивал оружием, но пока воздерживался от броска. Далакотт со смесью любви, гордости, грусти и примитивного страха смотрел на одинокую фигуру, замершую в ожидании.
Он тоже взял в руку одну из своих птертобоек и приготовился рвануться вперед. Хэлли шагнул к левой сетке, все еще воздерживаясь от броска.
– Ты понимаешь, что этот чертенок задумал? – выдохнул Джихейт. – Он, по-моему, и впрямь…
В этот момент бесцельное рыскание птерт вывело их на одну линию, и Хэлли метнул оружие. Крестовина, вращаясь, полетела прямо, ровно и точно, и через мгновение пурпурных шаров не стало.
На минутку Хэлли опять превратился в мальчика и восторженно подпрыгнул, а затем вновь принял сторожевую стойку, потому что из тумана выплыла третья птерта. Хэлли отстегнул с пояса еще одну птертобойку, и Далакотт увидел, что это трехконечное баллинское оружие. Джихейт подтолкнул Далакотта локтем.
– Первый бросок был для тебя, а этот, по-моему, адресован мне – научит меня помалкивать.
Хэлли дал шару подлететь не ближе, чем на тридцать шагов, и метнул птертобойку. Как яркая пестрая птица, она пронеслась вдоль тропинки, почти не снижаясь, и, начав уже терять устойчивость, в последний момент рассекла и уничтожила птерту. Просияв, Хэлли обернулся к мужчинам и отвесил им церемонный поклон. Он одержал три обязательные победы и теперь официально вступал во взрослую жизнь.
– На этот раз мальчику повезло, но он это заслужил. – Джихейт говорил добродушно. – Видел бы это Одеран…
– Да. – Одолеваемый горько-сладкими чувствами, Далакотт ограничился односложным ответом и вздохнул с облегчением, когда мужчины разошлись – Джихейт и Тесаро пошли поздравлять Хэлли, а Ондобиртр отправился к экипажу за традиционной флягой водки.
Все шестеро, включая наемного кучера, собрались у кареты, и Ондобиртр раздал сферические рюмочки с неровными краями, изображающие побежденную птерту. Далакотт посмотрел, как внук впервые в жизни глотает обжигающий напиток, и его позабавила гримаса, которую состроил парень, только что одолевший смертельного врага.
– Полагаю, – сказал Ондобиртр, наливая взрослым по второй, – что все заметили, как необычен наш сегодняшний пикник?
Джихейт хмыкнул:
– Еще бы! Ты не атаковал водку до того, как подошли остальные.
– Нет, я серьезно. – Ондобиртр не поддался на провокацию. – Все считают меня идиотом, но вы можете вспомнить, чтобы за все годы, что мы сюда ездим, целых три шара вылетели еще до того, как синероги перестали пердеть после подъема? Говорю вам, близорукие вы мои: численность птерты растет. И если это не кажется мне с пьяных глаз, к нам пожаловала еще парочка.