Астровитянка. Книга I. Космический маугли
Шрифт:
С пульта сорвалась кружка и устремилась к рылу серого каменного чудовища, влезающего в рубку в клубах пыли. Кофе выплеснулся струёй и закипел в разреженной атмосфере.
Но сюрреалистический кошмар происходящего не мог напугать меня – я был слишком занят, вручную вытягивая из стены плиту герметичной переборки.
Трещали мышцы, и щелчками боли рвались связки. Сюзан изо всех сил помогала мне отгородиться от зверя. Послышался далёкий детский плач и сразу сорвался в визг ужаса. Плита соединилась со стеной: КЛАНГ! Успели!
В следующую секунду толстая сталь перегородки вздулась парусом, застыла на мгновение – и лопнула мне в лицо. Остро стегнуло виной: «Никки! Сюзан! Не смог! Не спас… Ты! Гад! Жри меня – оставь их!»
Вдруг всё замерло и быстро потемнело. В этой теснеющей мгле раздался звонкий смех Никки, и ласковый голос Сюзан позвал меня: «Айван…»
Яростный рёв мужчины и женский крик прервались одновременно в оглушительном грохоте и леденящем скрипе разламывающегося корабля. Детский визг длился на секунду дольше, но когда усталый зверь продрался сквозь всю рубку и сердито ткнулся каменным рылом в наглухо закрытый люк, то визг сразу прекратился.
Стальная дверь хрустнула и изогнулась, но выдержала. Под угасающий скрежет металла чудовище недовольно отодвинуло пыльную окровавленную морду от люка и замерло.
Мрак затопил раздавленную рубку, разлился по мёртвому кораблю – и стал тишиной.
Глава 1
День исполнения желаний
Звонко плеснув, метнулась в глубину рыба.
Жарко.
Дурманит духом свежескошенной травы, земли, лета. Солнечные лучи сквозь крышу оранжереи заливают густую зелень и ослепительно вспыхивают на ленивых волнах, расходящихся по маленькому прудику.
По дорожке среди высоких помидорных кустов лёгкой походкой идёт босоногая девочка. Её одежда собралась из разодранной на плече грязно-белой майки, когда-то красных шортов и тёмного линялого рюкзачка за спиной.
На первый взгляд, это обычная девочка-подросток, худенькая, с тонкими чертами весёлого лица, длинными спутанными волосами и поцарапанными острыми костяшками коленок.
Девочка останавливается, внимательно высматривает среди пахучих листьев помидорного толстяка алой спелости и аккуратно срывает его, потом на соседней грядке отщипывает молодой укропный стебель и несколько фиолетовых лепестков базилика. Выпрямившись, она небрежно смахивает прядь волос, упавшую на лицо, – и тут проясняется не замеченная ранее странность в её облике: каждый волосок густой шевелюры девочки совершенно прозрачен. Брови и ресницы – тёмные, а волосы падают на лоб светлыми паутинками. Но даже тонкое стекло хорошо заметно в преломлении света – и солнечные блики, рассеиваясь в хаосе хрустальных прядей, заставляют их ярко переливаться.
Девочка подошла к крохотному прудику и сложила добычу на его каменный край. Настоянный травяной воздух с примесью речного запаха кружил голову. Девочка сладко потянулась и вдруг наклонилась, оттолкнулась от берега и, громко взвизгнув, нырнула в самую глубокую часть пруда – прямо в одежде и с рюкзаком.
Тёмные рыбьи спины в панике шарахнулись, а волна воды залила ближайшие кусты и смыла сухой лиственный мусор в пруд.
Выплёскивая причудливые фонтаны крупных дрожащих капель и громко фыркая, девочка купалась с полчаса, ныряя и подолгу плавая возле донных камней, заросших илом и ленточными водорослями. Стеклянные волосы её стали почти неразличимыми среди тёплых водяных струй, и могло показаться, будто вокруг голой головы колышется прозрачная медуза.
Смахивая капли, льнущие к лицу, девочка выбралась из воды и уселась на самое солнечное место берега, покрытого тёмно-зелёным ползучим вьюнком. Её волосы, слипшиеся после купания, походили на причудливую хрустальную шапочку.
Девочка закрыла глаза, подняла лицо к солнцу и громко продекламировала протяжно-завывающим, актёрским голосом:
Это было у моря, где ажурная пена,Где встречается редко городской экипаж…Королева играла – в башнях замка – Шопена,И, внимая Шопену, полюбил её паж.Никогда-никогда девочка не была у моря! И смутно представляла себе, что такое этот экипаж, тем более городской. Но четыре строчки из старого фолианта волновали её до слёз. Они вмещали целый мир с бушующим морем, старинными замками и влюблёнными пажами. Из дворцовых ворот выбегали извилистые горные дороги, и по ним, изредка и – чудилось – не спеша, ездили эти самые экипажи. Из стрельчатых окон резных стройных башен приветливо выглядывали короли, королевы и их придворные, и славился там чудный композитор Шопен, чью музыку играли непременно на лютне или клавесине.
В этом мире были люди… много людей! Они жили в домах или замках, катались в каретах или автомобилях, смотрели друг на друга и влюблялись, внимая музыке. Миллионы, миллиарды людей! – это всегда поражало воображение девочки. «Уму непостижимо, клянусь улыбкой Пандоры, как они там все умещаются!» – часто думала она с наивным восторгом. И как же ей хотелось быть принцессой из старого каменного замка с башенками, заросшими зелёным плющом!
Девочка прислушалась к чему-то, запустила руку в мокрые волосы и вытащила оттуда запутавшегося малька. Она с прищуром рассмотрела его ошеломлённую рожицу, весело хихикнула и бросила рыбёшку назад в пруд.
Под взволнованной поверхностью воды всё ещё метались потревоженные тени рыб. Девочка со стеклянными волосами встала на ноги и медленно двинулась вокруг пруда, всматриваясь в его глубину. Нашла глазами самую крупную рыбью спину, длиной сантиметров тридцать.
– Приветствую тебя, рыба Эрик! Пойдёшь гулять – не забудь зонтик, сегодня обещали дождь! – незамысловато пошутила она тоненьким мультипликационным голоском. Потом отследила спину поменьше, ловко зацепилась одной рукой за берег, а другой молниеносно выхватила рыбу из воды.
Крепко зажав в ладони отчаянно бьющуюся радужную форель, девочка забрала красавец помидор и пучок зелени и направилась к выходу из оранжереи. Дверь, похожая на дверь сейфа, сама отворилась перед ней, а потом плотно закрылась.
Девочка прошла на кухню с видом на осенний лес и занялась приготовлением ужина. Вода дробными ручейками стекала с сосулек её волос и обильно капала с рюкзака, но девочку совершенно не волновали ни мокрая одежда, ни неопрятные лужи на полу.
Она взяла острый нож, оглушила пойманную рыбу его массивной рукоятью и одним ударом лезвия отсекла форели голову. Ещё несколько удивительно быстрых и точных движений ножом – и бедная рыба очищена.