Атака мимо
Шрифт:
— Идите куда хотите! — тем временем разорялся гном по отношению к друзьям, — Я для них все делал! Собранные деньги от сердца отрывал! На мечте своей топтался! Живите в грязи дальше, копошитесь в ней, бойтесь! А я стану тем, кого боятся!
Киллана стояла прямо и гордо, но слезы лились из ее глаз сплошным потоком. Всхлипывающую Офелию обнял Зерзан, верхняя губа которого периодически поддергивалась, когда он смотрел на Генриха. Валериан молча смотрел на подрывника-любителя, сжав руки за спиной.
— Сколько лет живу, столько и не могу понять вас, бывших людей, — внезапно прошептала мне на ухо дриада, — Можешь мне объяснить, зачем он это делает?
— Попробую, — тихо забурчал я, глядя на гнома, жадно тискающего руками брусок дерева, — Страх, похоть и голод — вот что правит нами. Не управляет, но правит. С похотью и голодом не так уж и сложно бороться, страх же совершенно другое дело. Мы боимся, Переяслава. Боли, смерти, потерь, расставаний… Перечислять можно долго, но незачем. Проще говоря, мы боимся потерять контроль над своей жизнью, даже в мелочах. Мы отчаянно жаждем силы, чтобы контролировать аспекты нашей жизни и диктовать окружающим свою волю, но не успокаиваемся, находя все новые и новые страхи, для которых нужно еще больше силы и власти. Этот гном жил своими мечтами и надеждами, а теперь погряз в иллюзиях и саморазрушении. Причем, как буквально, так и иносказательно.
— Зачем же нужно диктовать свою волю другим? — тихо и горько спросила дриада, — Живи и дай жить другим… разве так не лучше? Не правильнее?
— Мы, бессмертные, вырвались из норм и рамок нашего общества, став существами другого порядка. Свободными, могущественными… и чужими. Нас ничего не объединяет, многие даже не верят, что этот мир реален. Нет никаких настоящих причин кооперироваться друг с другом. Даже я могу за пару месяцев построить себе дом в какой-нибудь пустоши, где цивилизации не будет и через тысячу лет, распахать почву, засеять и мирно жить. Те из нас, кто нормальны — так и делают. Тихо и мирно живут, никому не мешая.
— Я таких Бессов почти не встречала…
— А что ты хочешь от тех, кто сформировался как личность в обществе смертных? Мы все сломаны, Переяслава.
Шоу подошло к концу, когда Митсуруги сняла все свои воздействия. Взглянув за затрясшиеся губы и руки гнома, я понял — все, сломался. Все что нужно было де Витту для хоть какой-то стабильности рассудка — успех, неважно в чем, но хоть как-то выпускающий его из роли неудачника, ведомого и жертвы. А тут он сам, на ровном месте, загнал себя еще глубже.
Гном заскрипел зубами, помотал головой, схватившись за нее руками, взвыл и… исчез. Зов к Матери. Удивленно икнув, я испытал чувство дежавю, а потом удивился еще сильнее, услышав тихий, но отчетливый голос одного из самых спокойных и уравновешенных Бессов, которых я встречал.
— Наконец-то, — сказал Валериан, облегченно улыбаясь и собирая на себя шокированные взгляды окружающих, — Наконец-то.
Синергия — могучая штука! После того, как Митсуруги облегчила вес всех и каждого одним из своих заклинаний, я обмотал всю могучую кучку разумных цепью и взял на буксир, спуская с высоты около трех километров. Учитывая, что лететь нужно было практически вертикально вниз, я смог выполнить этот трюк почти без перенапряжения собственных сил. Обвитые цепью бессмертные даже сыграли роль «парашюта», который я довольно споро потянул к земле. Приземлившись, я прочитал в глазах японки внезапно подскочившие котировки своих акций — ее облегчение веса и мои ограниченные способности к полету, сочетаясь, превращали нашу пару в карманный дирижабль без особых ограничений на вес.
— «Прием «Повелитель Цепей» достиг 80го уровня! Сила воздействия увеличивается в 2 раза! Затраты на воздействие снижены в 2 раза!»
Ого. Мои возможности манипуляции цепями резко выросли после этого спуска. Сразу появилась идея заработка — скорешиться с парочкой магов в разных городах и работать между ними воздушной маршруткой. Быстро, дорого, предельно безопасно. Народ точно купится.
Бывшая команда де Витта, оказавшаяся внезапно полностью свободной и совершенно неинтересной теперь Нихону, решила составить нам компанию до ближайшего места отдыха, к которому я нас почти дотащил. До столицы Краста оставалось каких-то сто километров, мы уже были в границах самой страны и без всяких проблем дошли до постоялого двора, расположенного на перекрестке широких дорог.
Приближаясь к будущему месту ночевки, я понял, что расстояние сыграло с моими глазами шутку — это был не постоялый двор, а скорее разросшийся караван-сарай, угрожающий в самом скоро времени стать небольшим городком. Внутри стен закрытой территории строительного чуда, явно надстраиваемого поколениями молдаван-энтузиастов, нашли приют аж три небольших каравана, заставив нас обеспокоиться о свободных местах. Последние, к счастью, нашли без проблем и мы дружной толпой вломились в один из гостевых залов этого гибрида крепости и кабака.
В зале было шумно, жарко, тесно и довольно мрачно. Народ встревожено пил, изображал мыслительную деятельность и делился между собой новостями, одна другой хуже. Бессмертных здесь было относительно мало, несколько сидящих особняком персон в районе сотого уровня приглушенно спорили между собой, не вертя головами по сторонам. Наша компания, учитывая не самые радостные физиономии бывшей «команды де Витта», влилась в эту тревожную атмосферу как родная. Ребята собрались пить и думать, как жить дальше.
— Не забывай, что ты с Переяславой под иллюзией худого огра, — прошептала мне Ай, ткнув локтем в бок, — Ешь много и сделай вид поглупее!
— Хайль Митсуруги! — отдал честь я насупившейся коротышке обгрызаемым мной мослом и получил еще один тычок в бок.
Киллана, Валериан, Зерзан и Офелия быстро прекратили напиваться мрачно и начали напиваться довольно радостно — этому весьма способствовал сидящий вместе с ними шестиногий эльф, продолжавший с мрачным удовольствием делиться своими познаниями в физических и психических мутациях, вызываемых Дикой Магией. Изредка я поддерживал эльфа кивками, не забывая налегать на довольно посредственное пережаренное мясо, чьи недостатки вовсю полировались просто шикарнейшим пивом по самой бросовой цене. Последнее было великолепным — прохладное, пенистое, чистое как слеза младенца, с резким освежающим привкусом.
Пился этот хлебный нектар здесь в таких волшебных количествах, что бицепсы подавальщиков и подавальщиц превосходили таковые у охранников заведения. С безопасностью дела обстояли на уровне — места, на которых вкушали заслуженный отдых караван-баши с ближниками, находились на возвышении, с которого легко было контролировать отдыхающих подчиненных. После того, как начальство зорким глазом вычленяло перебравшего, оно указывало на него специальному человеку, отиравшемуся там же, и «отдохнувшего» аккуратно из зала убирали, часто снабжая дополнительной порцией пива.