Атака рептов
Шрифт:
Скан решил ещё одну проблему, касательно моего мозга: откуда взялись репты-воины, когда с ними вели перестрелку якудза?
Я в том плане, что изначально мы с Деном считали, что рептов-воинов не будет, ибо большинство было перебито нами и якудза. Но оказалось, что в лесном лагере, в тех пяти космолётах, сидела вся «команда».
Как такое могло быть?
Откуда взялись тогда другие двести рептов-воинов?
А вот и ответ — тут неподалёку дохрена таких лесных лагерей, поэтому неудивительно, что какие-то другие ящеры пришли на «перестрелку»
Возвращаясь ко мне, уже мой космолёт держал курс на север.
Почему именно туда?
А хрен его знает. Я впервые решил что-то почувствовать после всех этих страстей-мордастей, и сердечко подсказало лететь до самого моря; спрятаться где-то в лесу (как будто этого леса ему мало) и просто побыть в одиночестве.
Ближе к полудню я приземлился у Белого моря.
* * *
— А-а-а, господи, как же свежо! — вздохнул я с улыбкой.
Мелкий снежок идёт, солнышко пригревает, морозец щиплет ноздри — что ещё нужно для счастья?
Тишина?
Так её здесь хоть отбавляй. Можно даже…
— Гав!
— Да ё-моё, ты серьёзно?! — крикнул я в небо.
Хотя, признаюсь, такая компания куда лучше, чем Ден с Оксаной.
— Дружок, а ты чего тут «разорался»?
Волчонок (сибирский хаски) успокоился… открыл рот… начал быстро дышать… зевнул… лёг на снег… глазки поднял на меня…
— Гав! — тихонечко «кинул» он.
— Молодец, я тоже не хочу громко вести беседу: мне и Москвы хватило. — Я попытался приблизиться к хаски, тот был не против. — Ты хочешь кушать? — погладил я дружка по спинке. Хаски кивнул, будто бы понимал меня. — Я тоже не отказался бы скушать, например, яичницу с сосисками и белым хлебом, который пекут неподалёку от моего дома и сразу же продают. Там просто магазин разделён на два отсека… кому я это рассказываю?
— Гав!
— А, ты слушаешь? Что ж, значит, я бы ещё замял сладенькое. Меня, бывает, пучит из-за молочка, но я бы всё равно не отказался от кружечки-другой с куском макового пирога, можно сказать, не пирога с маком, а мака с пирогом, потому что в том пироге, который скушал бы я, мака было бы… ух, ну очень и очень много, понимаешь?
Хаски резко вскочил… гавкнул… и побежал вдоль берега.
— Ты хочешь, чтобы я следовал за тобой?! — крикнул я. Дружок остановился, посмотрел на меня, гавкнул, и снова побежал. — Ладно, иду!
* * *
Через час я добрался (спасибо хаски) до какой-то деревни, хотя не до конца понимал, зачем мне она нужна.
То есть не так.
Зачем я вообще послушался голос, свалил хрен знает куда, а потом побежал за дружком, который отвёл меня в деревушку.
Деревня, между прочим, была почти у моря. Если бы я приземлился чуть правее, примерно на пять километров, то мне бы не пришлось целый час идти вдоль замёрзшего Белого моря (не знаю, как обстоят дела по всему морю, но там, где был я, лёд держался отменный: хоть сейчас расчищай и играй в хоккей).
— О, Серёга, а кого это ты притащил к нам? — обратилась бабулька к хаски. Мне стало очень смешно, потому что я никогда не встречал хаски с именем Серёга. — Вы к кому? — обратилась бабенция уже ко мне.
— Да я тут мимо пролетал… то есть проходил… в общем, я заблудился, э-э-э…
— Венера Яковлевна.
Старушка попыталась что-то достать из «внутренней стороны пуховика».
— Венера Яковлевна, если у Вас там дробовик, то й-я не хочу Вас грабить, я просто мимо про…
— Да какой дробовик, дурненький… Дробовик, х-ы, да я дробовик в жизни не видывала, и не увижу… надеюсь. — Бабулька достала какую-то тетрадку. — Так, у меня на сегодня… о, так у меня завтра пенсия… Сегодня же восемнадцатое декабря?
— К-конечно… восемнадцатое, да.
— А ты спешишь куда?
— Да нет, наверное. Мне бы… если честно, то я бы не против пожрать нормально, отдохнуть, и всё в таком духе, понимаете?
— Понимаю. У меня сынуля, Сергеем зовут, тоже любит кушать и отдыхать, но нет времени ни на то, ни на то. Оставил своего Леонардо у меня. Говорит, что работы много, а собачка скучает, поэтому теперь Леонардо у меня, только я назвала его Серёгой… а он, ничего так, нормально отзывается, когда я кастрюльку с отварной навагой и гречкой открываю. Шалунишка сразу же на запах бежит, так что я сначала стараюсь его позвать, а уже потом открываю кастрюльку, чтобы привыкал к тому, что он теперь Серёга, а не Леонардо.
— Выходит, он у Вас недавно? — решил поддержать я разговор, чтобы как-то раскрутить бабенцию на еду и ночлег.
— Да, только недельку. Я его гулять отпускаю, чтобы изучил местность, подружился с ней, — посмеялась Яковлевна.
— А за кур не боитесь, а то эти собачки могут их для удовольствия душить?
— Да какие куры, у нас на две деревни одна корова. Мы тут все рыбку ловим… камбала, навага… в основном навага — вот и всё наше зимнее удовольствие.
— О, так Вы рыбкой увлекаетесь?
— У меня бедро больное, так что нет, не увлекаюсь. — Венера попыталась нагнуться, чтобы поднять трость. — Но я готова была б отказаться от рыбалки, не будь даже проблем с бедром, если бы мне обшили досками хату и на несколько лет вперёд дров накололи.
— Венера Яковлевна, давайте так, Вы накормите меня, а я Вам помогу чем смогу?
— Не вопрос. Можешь проходить в дом: как раз варится гречка с навагой — хватит на вас двоих. Поешь с Серёгой, а потом и о делах поговорим.
Почти так всё и было: вот только после хорошего вкусного обеда я завалился на кроватку вместе с хаски.
Обновление 36
Кто-то лизал моё лицо.
— Гав!
— Леонардо, хватит! — Хаски продолжил распространять микробы по всей моей отдохнувшей «морде». — Серёга, хватит! — Дружок остановился. Я приоткрыл глаза. — То есть тебе изначально дали не то имечко, так?
— Гав! — кивнул хаски.
— Замечательно! — поднял я руки вверх. — Значит, ты действительно меня понимаешь… Звездец, меня даже собаки понимают лучше, чем некоторые люди.
Я потянулся, покрутил головой.