Атаман. Гексалогия
Шрифт:
Сжимая в руке топор, я сделал пару небольших шагов вперёд. Огляделся – нет ли ещё кого? На земле передо мной лежал человек, из глубокой раны на боку толчками изливалась тёмная кровь. Сразу было видно – не жилец. Одним глазом, ага, вот почему упоминали Кривого, он уставился на меня. Даже при скудном свете костра глаз пылал ненавистью и болью.
– Твоя взяла, оплошал я чуток, – еле слышно прошептал он.
– Сколько вас?
В ответ одноглазый лишь сплюнул кровью, дёрнулся и затих. Чёрт! Не удалось языка взять, да и то ладно –
Я ощупал бок – рубашка распорота. Видимо нож метнул, не предусмотрел, что я в кольчуге. Урод, только рубаху испортил.
Пригнувшись, я кинулся в рощицу. После света костра видно было плохо. Где же мои? Кто-то схватил за руку, прошипел:
– Свои, здесь мы, вон они, показались поверху.
Я улёгся и первым делом наложил болт в жёлоб арбалета.
Глаза адаптировались к темноте, теперь я и сам различил смутные тени, спускавшиеся по склону вниз. Идиоты – они шли тихо, но группой.
– Подпустим ещё шагов на тридцать – и залпом, – прошептал я.
Разбойники приближались, в предутренней серости на тёмном фоне одежд стали видны светлые пятна лиц.
– Залпом, стреляй! – скомандовал я.
Тренькнули четыре тетивы. По толпе промахнуться тяжело, все болты угодили в цель. Отлично, четырьмя разбойниками меньше. В толпе раздавались стоны, ругань. Вся группа остановилась.
– Быстро заряжаем! – скомандовал я.
Но мои хлопцы уже и сами, без моей команды, тянули «козьи ножки», взводя тетивы. Мы должны были успеть сделать ещё по выстрелу.
– Как только будете готовы – стреляйте, не ждите команды!
Один, второй, третий выстрел. Тати падали один за другим. Многовато их, было человек двадцать, сейчас вдвое меньше.
Несколько человек от испуга или растерянности кинулись обратно наверх. Остальные, подгоняемые предводителем, бросились бежать к рощице. Пора и нам.
Мы дружно поднялись и бросились навстречу; в руках моих товарищей были сабли, я держал топор, сабля в ножнах болталась на боку. Каким-то чудом увернулся от короткого копья, коим попытался пырнуть меня набегающий тать. Разбойник по инерции пробежал мимо, и я не замедлил всадить ему в спину по самый обух лезвие топора. Уже убитый, он покатился по склону вниз.
Я выхватил саблю; на меня набегал ещё один разбойник – небольшого роста крепыш с короткой саблей в руке. Крича что-то непонятное – нерусский, что ли? – он начал бешено размахивать саблей. Пару раз лезвие чуть не задело мою руку, я успевал только отбивать удары, выжидая, когда он хоть немного устанет. Куда там, он вертел саблей как мельница. Мне пришлось медленно отступать назад.
Вдруг этот бешеный закатил глаза и рухнул. За ним с окровавленной саблей стоял Алексей. Я огляделся. Кирилл с Сергеем вдвоём наседали на единственного оставшегося в живых разбойника, и участь его, похоже, уже была предрешена.
– Алеша, за мной, надо посмотреть, что там в лощине.
Мы рванули вперёд, сердце выпрыгивало из груди, воздуха не хватало. Забежали – пусто. Вдали, исчезая в предрассветных сумерках, вились клубы пыли. Ушли! На лошадях ушли те, кто остался в живых, кто в начале стычки побежал через холмик в лощину. Не догонять же их пешком.
Всходило солнце, край неба светлел, становилось виднее. Весь склон холма был усеян трупами, мои храбрецы все были целы, даже царапины не было. Повезло, удача нам явно благоволила.
– Так, хлопцы, собрать оружие, оно денег стоит, в Киеве продадим. Это наш законный трофей.
С полчаса ходили по склону, собирая оружие. Пришлось оттирать его от крови разбойничьей же одеждой.
На выходе из рощи к берегу я остановил свою ватагу.
– Постойте-ка!
Медленно вышел из рощи, крикнул:
– Я – Юрий, всё хорошо, не стреляйте, – и поднял вверх пустые руки.
Из-за борта показался шкипер и с ним все шесть человек его команды; у одного в руке был лук. Я похвалил себя за предусмотрительность. Не выдержали бы нервы у лучника при виде выходящих из леса людей, могла приключиться беда.
Я махнул рукой, парни вышли из рощи, тяжело гружёные железом. Шкипер с матросами сбежали навстречу по сходням, обступили, начали расспросы.
– Лучше помогите железо на борт поднять, потом сбегаете за рощицу, бояться уже некого.
Шкипер кивнул, матросы похватали сабли, ножи, копья и с шутками потащили на ладью, с грохотом свалив у нашего навеса на носу. Двое тут же бросились в рощу, вернулись через какое-то время удивлённые – там двадцать один убитый.
– Двадцать два, – поправил я и указал на Кривого, который лежал на берегу недалеко от судна.
– Вот это удача! – восхитился шкипер. – У вас ни одной царапины, все живы, а вражинами весь склон усеян. Не ожидал такого! Видно, добрые вояки у тебя в команде, Юра! Моше будить ли? Пусть посмотрит, что вы хлеб не даром едите, а то так и будет думать, что вы все бока отлежали от безделья.
Я немного подумал – да и пусть разбудит. Надо товар лицом показать, нашу проделанную работу предъявить. Четверо против двадцать двух – это серьёзно.
Конечно, сыграли свою роль два фактора: наше упреждающее и потому неожиданное нападение с применением арбалетов и правильно выбранная тактика боя. Правда, положа руку на сердце, и госпожа удача была на нашей стороне.
Из каюты вышел заспанный Моше, поздоровался, выглянул за борт и увидел только одного убитого.
– И это всё ваше геройство? – скривился купец.
Тут уж я взял его под ручку, и, как он ни упирался, спустил по сходням и провёл через рощицу. Увидев склон с телами, Моше изменился в лице.
– Как же это я проспал битву? Это всё вы?
– Да!
– Вчетвером?
– Да!
Моше поглядел на меня с восхищением.
– Говорил Изя – не верил, говорил Абрам – сомневался. Сейчас всем словам верю, ты – герой.