Атаманская памятка
Шрифт:
Осенью 1830 года «задумали поляки на Россию воевать»…
Польша принадлежала тогда России и управлялась особо назначенным от Государя Наместником. Наместником этим был родной брат Государя Великий Князь Константин Павлович. У поляков были свои войска, обученные по русскому уставу. Вот эти-то войска и большая часть жителей 17 ноября 1830 года взбунтовались и с оружием в руках бросились в казармы русских полков, квартировавших в Варшаве. Многие русские офицеры были зарезаны на своих квартирах. Великий Князь успел выехать из Варшавы и собрать вокруг себя русские полки. Около него было 7000 войска. Между тем в одной Варшаве польских войск было до 10000 человек. Весь польский край поднялся. У кого не было ружей, брали косы, насаживали их на палки и образовывали батальоны «косинеров». Верных долгу и присяге мятежники захватывали, дома их сжигали, а их самих вешали. Как только узнали об этом в Петербурге, Государь приказал двинуться на усмирение поляков гвардейскому корпусу под начальством Великого Князя Михаила Павловича, а с Дона примкнуть к нему донским казакам.
9-го февраля 1831 года Атаманский полк прибыл в город Пултуск и вошел в состав корпуса генерала Гурко.
Сейчас же наши сотни были разделены на отдельные партии и втянулись в громадные леса, окружающие реку Буг. Им было приказано узнать, насколько крепок лед на реке и может ли по нему пройти кавалерия и артиллерия.
Эта война была совсем особенная. Местность, на которой действовал полк, покрыта дремучими лесами и непроходимыми болотами и топями. По всем деревням, в лесах, по корчмам и трактирам ютились мятежники. Всякий крестьянин был опасен, во дворах у помещиков скрывались отряды, или, как их называли, «банды» поляков. Не проходило дня, чтобы кто-нибудь из казаков не был убит из-за угла изменнической пулей.
Но зато в эту войну казаки, привычные действовать маленькими партиями под командой хорунжих и урядников, имели случай отличиться. За мелкие стычки и захваты мятежников 27, 29 и 31 марта и 1 апреля урядник Никулин и казаки Сидоров, Абросимов, Харитонов, Аксенов, Горелов, Калмыков и Кузнецов награждены знаками отличия Военного Ордена 4 степени.
Главная армия наша под командой графа Паскевича Эриванского подавалась к Варшаве. Атаманский полк очищал ей путь с южной стороны.
В самую распутицу, 7-го апреля, полк, имея впереди хорунжего Кузнецова с разъездом из нескольких казаков, подходил к местечку Гарболино.
Дорога шла лесом. За лесом открывался мост и видны были дома местечка. Едва только передовые казаки показались из-за леса, как со стороны Гарболина раздался дружный залп. Хорунжий Кузнецов выскочил вперед и увидал, что поперек моста навален хворост и доски, а за ними видны поляки.
— За мною, стройся! — крикнул атаманский офицер. Казаки по тяжелой грязи поскакали к мосту. В неприятельской стороне произошло движение. Часть
Казаки пришпорили своих лошадей. Толкнул шпорами коня Кузнецов и перепрыгнул через завал. Польский конный егерь замахнулся на него прикладом своего штуцера, но тут же был свален сильным ударом шашки. Казаки покололи еще нескольких и ворвались в деревню.
Конные егеря, занимавшие ее, бежали, часть была захвачена в плен, и от них казаки узнали, что мятежники занимают м. Сарочино. Разъезд хорунжего Кузнецова, состоявший из урядников Семенцева, Ерофеева, Соковникова и казаков Пушкарева, Ажинова, Турчанинова, Захарова, Дашкова и Фомина, украсился знаками отличия Военного Ордена 4 степени.
М. Сарочино лежит в глухом лесу среди болот. На коне к нему не подъехать. Поляки укрепились в нем, заняли дома, завалили улицы и переулки, закрыли ставнями окна.
Полковник Кузнецов приказал Атаманскому полку огнем выбить неприятеля. Застучали в лесу казачьи штуцера, и пошла перестрелка. Поляки покинули Сарочино, и наш полк мог продолжать движение к Главной Армии. В этом деле особенно отличились урядник Ушаков и казак Жиров, получившие георгиевские кресты.
11 — го апреля к нашему полку присоединились Донской казачий Ильина полк, 2-й и 5-й Черноморские полки, и этот конный отряд под командой полковника Кузнецова собрался у деревни Руда. На другой день наши разъезды открыли мятежников у сел. Куфлева, потеснили их и погнали перед собою. 28 апреля мятежники собрались в больших силах у местечка Ленчно. Несмотря на сильный ружейный огонь, полковник Кузнецов выстроил атаманцев и повел их в атаку на польские эскадроны. Наш полк опрокинул четыре эскадрона и, сопровождаемый казаками Ильина и черноморцами, врубился в толпы неприятеля. За это дело полковник Кузнецов был награжден золотою саблею «за храбрость», а урядники Коньков, Поликарпов, Крюков и Костин и казаки Таперичкин, Фролов, Карпов, Никулин и Харланов получили знаки отличия военного ордена.
В начале мая месяца отряд полковника Кузнецова присоединился к главной армии, и Атаманскому полку приказано было занять аванпосты.
Разделенные друг от друга, где взвод, где полусотня, жутко чувствовали себя казаки среди мятежного края. Так как война началась внезапно и Действовать приходилось среди неприятельской страны, не удалось заготовить ни фуража, ни провианта. Приходилось брать и то и другое от жителей. На каждую сотню приказано было завести по пяти кос и ежедневно посылать команды на сенокос и за провиантом. Днем атаманцы охраняли фуражиров, а ночью несли тяжелую сторожевую службу. Лето было дождливое, дороги набухли, и трудно было поддерживать сообщение между заставами. 23-го июня, наконец, пришло приказание снять аванпосты и начать наступление. Но в ночь на 23-е число в нашем полку случилось несчастье, лишившее нас почти полусотни людей.
3-я сотня нашего полка под командой есаула Урасова при офицерах хорунжих Харитонове и Грекове занимала заставу в дер. Плонск.
Весь день 22-го лил дождь. Местность была лесная, закрытая, настроение у казаков унылое. Больше месяца застава стояла на одном месте, в бездействии. От долгой стоянки без происшествий и казаки стали беспечные, да и начальство прощало часовым проступки. 22-го после трудной командировки за фуражом казаки так приморились, что застава вопреки приказания разделась, расседлала коней и полегла по домам спать…
Заснул и часовой…
А в это время к Плонску без шума подошли польские уланы. Атаманский часовой был снят. Люди в ближайших домах связаны и обезоружены спящими. В числе первых были захвачены есаул Урасов и хорунжий Харитонов. Проснувшиеся казаки подняли шум. Хорунжий Греков разбудил свой взвод, похватали наскоро оружие и выбежали из домов. Началась бестолковая стрельба в темноте, под проливным дождем. Но уланы уже уходили, увозя пленных, орудие и лошадей.
Взяты в плен есаул Урасов и хорунжий Харитонов, 2 урядника и 34 казака. Хорунжему Грекову удалось собрать остальных шестерых урядников и 60 казаков. С ними бросился он в погоню. Но ночь была темная, кругом лес, и он принужден был вернуться.