Атлантида и другие исчезнувшие города
Шрифт:
Впервые тождество холма Гиссарлык с гомеровской Троей предположил в 1822 году Чарлз Макларен. Сторонником его идей был Фрэнк Калверт, который начал на Гиссарлыке раскопки за 7 лет до Шлимана. По иронии судьбы, участок холма, принадлежавший Калверту, оказался в стороне от искомого места. Генрих Шлиман, который был знаком с Калвертом, начал целенаправленное исследование другой половины Гиссарлыкского холма. Здесь все совпадало с описаниями Гомера!
Почти сразу археологу-неофиту посчастливилось найти остатки древних строений. Он был в упоении и не сомневался, что цель всей его жизни близка. К этому времени, в 1870 году, Генрих обосновался в Афинах. Здесь он женился на семнадцатилетней девушке по имени София, правда, жалея, что ее имя не Елена или Ифигения, о которых говорилось в гомеровских
Получить разрешение на раскопки Гиссарлыка было чрезвычайно трудно. Турецкое правительство недоверчиво относилось к просьбам Шлимана. Турки, которым принадлежала большая часть холма и которые использовали его как пастбище для коз, запросили неслыханную цену и бесконечно тянули с переговорами. Правда, уже во время этих переговоров, в апреле 1870 года, хитрецу Шлиману удалось провести пробные раскопки. В северо-западной части холма он обнаружил мощные стены, которые не колеблясь признал стенами дворца Приама!
«В то время как мои люди отдыхали и ели, я большим ножом расчищал сокровище. Это была опасная работа, потому что стена, под которой я находился, в любой момент могла обрушиться. Но вид предметов, представлявших неслыханную ценность для науки, делал меня безразличным к опасности», — писал потом археолог.
Начавшаяся франко-прусская война 1871 года прервала изыскания. Но при первой же возможности Шлиман возобновляет хлопоты. В апреле 1871 года ему все-таки удалось купить западную половину Гиссарлыка за 4000 франков, и к лету он получил султанский фирман (указ) на раскопки, где было сказано, что половину всех находок Шлиман обязан отдавать турецкому правительству.
Гиссарлык представлял собой овал, длина которого была 200, а ширина — 150 м. В глубине его, как думал Шлиман, — на самой скале, то есть в самом нижнем слое, должна находиться гомеровская Троя: ведь сказано же у Гомера, что боги Посейдон и Аполлон построили на пустом месте городские стены для первого троянского царя Лаомедонта, что племя троянцев жило в глубине страны, у подножия горы Иды, а не у моря. В тот период Генрих воспринимал поэзию Гомера как совершенно достоверный исторический источник, и многие его ошибки проистекали из этой фанатичной веры в историческую непогрешимость древнего эпоса.
В октябре 1871 года Шлиман начинает свой первый официальный раскопочный сезон в Трое. В своем неудержимом стремлении поскорее дойти до слоев, скрывающих гомеровскую Трою, археолог-дилетант разрушил сравнительно поздние слои, которые представляли огромный интерес для науки. Так, с полным пренебрежением он отнесся к слою, содержавшему обломки расписных греческих ваз VI–IV веков до н. э.
На глубине около 4 м Шлиману встретились остатки домов, нижняя часть которых была сложена из неотесанных, скрепленных глиной камней, а верхняя — из необожженных, высушенных на солнце кирпичей. В этом же слое было обнаружено множество каменных зернотерок и орудий из камня (топоры, ножи, молоты). Поражали керамические изделия. Это были одноцветные сосуды. Некоторые из них имели форму человеческого лица, другие — женской фигуры (на горлышке — глаза, нос, уши, брови; на туловище сосуда — руки, груди), встречались кувшины с необычайно высоким и узким горлышком. Здесь же находилось множество круглых предметов из глины с отверстием посредине. Шлиман предполагал, что это и есть гомеровская Троя. Однако его стали одолевать сомнения: почему оружие, найденное здесь, сделано из камня? Где же медь доспехов троянских героев, которая «сиянием ярким блистала, словно горящий костер иль лучи восходящего солнца»?
Почти одновременно с северным раскопом Шлиман начал копать в северо-восточной части холма. И здесь в самых нижних, лежащих на скале слоях он встречает кладку стен, керамику и орудия, сходные с ранее найденными. Было ясно, что они относятся к одной и той же эпохе, к одному и тому же слою. Следовательно, вновь открытый слой был древнее гомеровского. Шлиман назвал его Троя I. Уже тогда пошатнулась его вера в непогрешимость Гомера: гомеровской Трое, оказывается, предшествовало более раннее поселение.
Шлиман стремился вести раскопки с нескольких сторон холма. Раскопки траншеи с севера шли очень медленно, и он начал на юге встречную. Стены различных кладок, обнаруженные при раскопках, принадлежали сравнительно поздним эпохам. Здесь Шлиман насчитал четыре слоя, четыре последовательно сменивших друг друга города. Но и теперь его интересовали более всего те строения и находки, которые он связывал с гомеровским временем. На юге Гиссарлыка на большой глубине были отрыты остатки большой башни: впоследствии стало ясно, что это одна из четырех башен, которые вместе с мощной стеной составляли крепостные сооружения.
А тем временем шел 1873 год. Особенно замечательны были найденные к тому времени двойные ворота, к которым вела широкая мощенная плитами улица. Близ ворот Шлиман обнаружил помещение, которое, по его предположению, принадлежало последнему царю Трои — Приаму. Все эти сооружения были выполнены в уже известной строительной технике: нижняя часть стен состояла из крупных камней, верхняя — из кирпичей, высушенных на солнце. Керамика была сходна с обнаруженной в первый год раскопок в «гомеровском» слое и поразившей Шлимана необычностью форм. Эти оборонительные сооружения и широкая мощеная улица, которая вела к ним, были покрыты пеплом. Шлиман теперь не сомневался, что перед ним гомеровская Троя — Троя II, погибшая в огне пожарища.
Неподалеку от «дома Приама», под древними стенами, был обнаружен богатейший клад золотых, серебряных и электроновых [40] изделий. С опасностью для жизни, так как пришлось сильно подрыть стену, Шлиман извлек клад. Диадемы, серьги, ожерелья, браслеты, золотые, серебряные и электроновые вазы и кубки, золотые слитки, более восьми тысяч разнообразных мелких предметов, множество бронзовых стрел, топоров, кинжалов составляли этот троянский клад! Все теперь казалось Шлиману ясным: вот стены великой гомеровской Трои, вот на юге холма — Скейские ворота, так часто упоминаемые в «Илиаде», вот большая башня, откуда троянцы наблюдали поединки греческих и троянских героев, вот дом последнего царя Трои — ведь поражающий своим богатством клад мог принадлежать только Приаму! [41] Опасаясь, что столь ценные сокровища могут быть конфискованы местными властями и станут недоступными для дальнейшего научного изучения, Шлиман вывез их контрабандой в Афины.
40
Электроном или электрумом в античности называли сплав золота с серебром.
41
Как было установлено много позже, найденный Шлиманом клад не имеет никакого отношения к царю Приаму. Он датируется 2400–2300 годами до н. э., то есть существовал за 1000 лет до легендарного правителя Трои. Но собирательное название найденных им сокровищ — «клад Приама» — сохранилось и употребляется до сих пор.
Завершив раскопки в 1873 году, он уехал писать подробный отчет о проделанном, но на месте усидел недолго. Не менее потрясающие находки он сделал и в Микенах, изучение которых начал с 1874 года. О раскопках в столице Агамемнона, одном из крупнейших и могущественных городов Греции гомеровского времени, Шлиман мечтал давно. На этот раз место раскопок не вызывало сомнения: грандиозные развалины Микен (город был разрушен в 468 году до н. э. во время греко-персидских войн и после этого уже не восстанавливался) были хорошо видны в Арголиде (Пелопоннес) на высоком холме. Остатки микенских оборонительных стен поражали своей монументальностью: они состояли из огромных каменных глыб без какого-либо скрепляющего материала. Сохранились и ворота в этих стенах — знаменитые Львиные ворота, украшенные рельефным изображением двух львов. До раскопок известна была и так называемая сокровищница Атрея, или, как ее называли, гробница Агамемнона.