Атлантида. Часть 2: Радуга
Шрифт:
Меня подняли и стали толкать вон из сарая. Я с трудом волочил ноги.
Сосредоточившись на том, чтобы не упасть, я не смог даже оглядеться толком. Меня кинули куда-то, и я уснул, как только почувствовал, что могу лечь.
В следующий раз я проснулся к вечеру, мучаясь от жажды и голода.
Поморщившись, я попробовал сесть.
Глаза слепил гной, я не мог открыть их до конца, а в голове каждую секунду вспыхивал свет, разрушая связь со внешним миром.
Я был в клетке, прикованный под самым солнце. Кожа на лице и руках сильно обгорела, от меня несло, как от протухшей рыбы.... Вокруг сновали черные пятна - стражники. Отовсюду доносился стук работающих механизмов.
Много времени мне понадобилось, чтобы осознать, где я. Все выглядело так, как будто не было никакого шторма, освободившего нас от черных... Но шторм был, я вспомнил это. Вспомнил и то, что черные вернулись, и теперь я их пленник.
Блуждая взглядом по местности, я вдруг наткнулся на черную фигуру. Этот стражник выделялся среди остальных, он никуда не шел. Он стоял поодаль и без всякого стеснения пялился на меня. Даже заметив, что я тоже на него смотрю, он не прекратил. Будто я животное, посаженное в клетку как раз для того, чтобы меня разглядывали.
Вдруг стражник тронулся с места и пошел прямо ко мне.
Я захотел отвернуться, и в то же время мне хотелось смотреть ему прямо в глаза: оба тих несовместимых желания соединились в одно чувство безвольного протеста. Я не мог даже рукой пошевелить, а этот стражник... он мог смотреть на меня, как и сколько захочет.
Однако, когда он все же подошел ко мне, размытое черное пятно, я понял, что не стану отворачиваться или пытаться сосредоточить на нем плавающий взгляд. Нет, я не буду пытаться ничего ему доказать, я буду умолять его о милости, потому что умираю от голода и жажды...
– Воды, - прохрипел я прежде, чем осознал, что делаю. Можно было только надеяться, что стражник услышит мои тихие слова, и я повторил, собирая все силы.
– Воды...
Черный отвернулся, будто притворяясь, что рассматривает проходящих мимо. Потом развернулся и вовсе ушел.
Я тяжело вздохнул.
А чего я хотел? Чтобы мне принесли ужин и постелили в клетку чего помягче? Очевидно, что этого не будет.
Чувствовал я себя так, как будто жить мне оставалось от силы часа три, потому я уперся спиной в решетку и запрокинул голову, приготовившись к долгому ожиданию.
Из оцепенения меня вывел стук о прутья клетки.
– Эй! Держи, - стражник протягивал мне большую кружку.
– Пей!
Я потянулся губами к воде: руки были связаны. Черный держал кружку, пока я не напился. Выпив все до дна, я счастливо закрыл глаза.
– Как немного иногда надо для счастья, а?
– вдруг усмехнулся стражник. Сейчас я понял, что что-то не так было с его голосом... это был женский голос. Это была стражница.
– Думаю, поесть тебе тоже не помешает!
Она просунула в клетку миску с жареной рыбой.
Я не поверил своим глазам: с чего такая щедрость?... Однако все вопросы исчезли из моей головы, как только возле рта оказался большой кусок еще теплого мяса.
– Эй! Кто разрешил его кормить!?
К клетке подбежал высокий крупный мужик. Похоже, тот, что меня поймал.
– Он был совсем плох, - стражница и не подумала убирать мясо.
– Кому он мертвый нужен?
– Я сам буду решать, когда ему жрать, а когда дохнуть! Иди отсюда, сердобольная!
– И не подумаю! Еще немного, и он загнется от истощения, а он, в конце концов, человек, такой же, как мы!
– Ты его сейчас жалеешь, а он наберется сил и перережет всех нас, пока мы спим!
– Ты просто трус, Буран.
Я доел рыбу, и, хотя одного куска было мало, этого хватило, чтобы я снова почувствовал себя живым существом.
Внезапно мне страшно захотелось спать, и я тут же уснул, несмотря на вопли стоящих рядом черных.
В третий раз я снова проснулся от того, что в меня вылили ведро воды. Теперь мне удалось даже сделать пару глотков.
– Сейчас ты предстанешь перед судом Госпожи Командующей, белый выродок!
Меня развязали и вытащили из клетки. Затекшие ноги едва держали меня в вертикальном положении, потому к месту суда черные тащили меня чуть ли не на собственных спинах.
Я заметил, что был уже вечер, часов восемь, судя по закатному солнцу.
Кажется, чтобы привезти Госпожу Командующую с Остова в эту часть Огузка, им бы потребовалось больше времени... похоже, она была здесь с самого начала. Это значило, что за свою жизнь она тут не опасается, и рассчитывает на победу.
Как внезапно все случилось, мир будто вывернули наизнанку... и теперь я по-настоящему проиграл.
Но никаких особенных эмоций по повод предстоящей встречи я не испытывал. Меня поймали враги, и на этот раз я был слишком слаб, чтобы бороться. Моя смерть - закономерный итог всего произошедшего. В какой-то мере я был благодарен той стражнице, ее сострадание помогло мне дотянуть до суда и принять смерть от руки палача, что всяко достойнее, чем умереть от голода и жажды, будто бесполезный скот.
Меня привели на главную площадь фиолетовых, там уже стояла сама Командующая со свитой из серых капитанов. Оказавшись перед ней на коленях, я поднял голову и стал внимательно смотреть на женщину, ожидая ее слов. Принимать смертный приговор с опущенной головой было бы постыдным.... Так писали в тех книгах, которые я когда-то читал.
Однако, взглянув на Командующую, я заметил возле нее лицо, которое совсем не ждал увидеть здесь. Возле ее правого плеча стоял Погодник, и его уродливый рот изгибался в неизменной противной улыбке. На его руках не было наручников, он держал свой посох вождя так же смело и уверенно, как когда я видел его в последний раз в шатре совета.
Знают небо и море: нет на земле человека, который, смотря моими глазами, не увидел бы предателя! Я только пожалел, что не смогу утянуть его за собой.