Атлантида
Шрифт:
— Программа показывает, — продолжил Мустафа, — что лодка могла делать шесть узлов в час при условии тихой и безветренной погоды. Это шесть морских миль или примерно семь статутных.
— Они должны были засветло причалить к берегу, накормить домашних животных и разбить лагерь для ночлега, — дополнил Джек. — А утром снова отправлялись в путь.
— Сейчас нам известно, что переселение началось поздней весной или ранним летом, — вмешался в разговор Маклеод. — Наш современный аппарат для исследования морского дна осмотрел площадь примерно в один квадратный километр вокруг неолитической деревни, просеял тонны придонного ила и обнаружил там многочисленные семена зерновых культур и довольно сложную систему
— В этих широтах зерновые обычно высевают в апреле или в мае, — заметил Джек.
— Верно, но мы говорим об июне или июле, имея в виду, что прошло примерно два месяца после прорыва Босфора.
— Шесть узлов в час означает, что в течение восьмичасового дневного перехода они могли пройти не менее сорока восьми морских миль, — продолжил Мустафа. — Выходит, они должны были иметь вторую команду гребцов и значительные запасы воды и продовольствия. В нормальных условиях лодка могла пройти весь южный берег Черного моря за одиннадцать дней. — Он одиннадцать раз нажал на клавишу компьютера, имитируя продвижение древнего судна на изометрической карте Черного моря. — А вот вступает в игру компьютерная навигационная программа.
Он снова щелкнул клавишей, и на экране стали быстро меняться контуры Черного моря. Уровень воды в нем стал понижаться до предела, существовавшего накануне прорыва Босфора.
— Сейчас у нас лето 5545 года до нашей эры, два месяца спустя после начала наводнения. — Мустафа расположил лодку возле Босфора. — Первый фактор, который нам придется учесть, — направление и сила ветра. Преобладающим в это время года было направление с севера на юг. Суда, плывущие под парусами, могли продвигаться вперед только после того, как достигали Синопа, то есть того места, где южное побережье Черного моря начинает поворачивать на юго-запад. А до того момента они могли плыть только с помощью весел.
— А каким был климат в то время? — поинтересовался Костас.
— Основные погодные флуктуации сегодня определяются североатлантическими колебаниями, — ответил Мустафа — В теплой фазе низкое атмосферное давление над Северным полюсом вызывает сильные западные ветры, которые удерживают арктический воздух на севере, а из этого следует, что в районе Средиземного и Черного морей преобладает жаркая засушливая погода. В холодной же фазе арктический воздух идет на юг и в конце концов накрывает район Черного моря. В такое время здесь очень ветрено и дождливо.
— А в древности?
— Мы считаем, что в период раннего голоцена, то есть примерно первые несколько тысяч лет после Великого таяния ледников, климат здесь был близким к холодной фазе. Тогда погода была менее засушливой, чем сейчас, и с гораздо более частыми осадками. Таким образом, южное побережье Черного моря было самым оптимальным местом для зарождения и развития земледелия.
— А какое влияние это оказывало на мореплавание? — спросил Джек.
— Северные и западные ветры были сильнее примерно на двадцать — тридцать процентов. Я внес в компьютер все эти данные и получил довольно точное предсказание погоды для каждого сектора с расстоянием пятьдесят морских миль морского побережья, включая влияние розы ветров на движение воды после начала наводнения.
— А вторым фактором для исследований стал сам водный поток?
— Сейчас мы видим на экране поток воды, который выбрасывает в Черное море примерно десять кубических метров морской воды в день в течение восемнадцати месяцев. А в последующие шесть месяцев этот поток стал ослабевать и прекратился с полным выравниванием уровней двух морей. Что же до начала великого исхода, то его максимум пришелся на период самого интенсивного наводнения.
Он щелкнул клавишей компьютера, и на правом экране появился столбик цифр.
— Эти данные показывают нам скорость течения на восток от Босфора. У самого начала пролива скорость равна двенадцати узлам. Затем течение постепенно уменьшается, и в самом восточном секторе, то есть более чем в пятистах милях от пролива, скорость падает до двух узлов.
К разговору подключился Костас:
— Если наши неолитические земледельцы плыли со скоростью всего лишь шесть узлов, то они никогда не достигли бы Босфора.
Мустафа согласно кивнул:
— Я даже могу предположить, где именно они перестали бороться с течением и высадились на берег. Это могло случиться примерно в тридцати милях от пролива, где течение стало совершенно непреодолимым. Отсюда они шли пешком вверх от азиатского побережья Босфора до Дарданелл. Течение в самом проливе тоже было чрезвычайно мощным, поэтому я сомневаюсь, что они спустили лодки на воду раньше, чем достигли берегов Эгейского моря.
— Вероятно, это было чертовски трудное путешествие, — заметил Маклеод. — Почти двести морских миль.
— По-видимому, они разобрали свои лодки, вытащили на берег, а потом с помощью тягловых быков тащили их по земле на своеобразных салазках, — предположил Джек. — Самые ранние лодки делали из бревен, связанных крепкими веревками. В случае необходимости переселенцы могли легко разобрать их, а потом в нужный момент собрать.
— Возможно, те, кто двинулся на восток, — высказала догадку Катя, — действительно оставили свои лодки на склонах горы Арарат. Люди могли разобрать их, а потом просто бросить в тот момент, когда стало ясно, что они больше не понадобятся. А группа, которая пошла на запад, вероятно, все время путешествия находилась неподалеку от моря и держала в поле зрения его берег.
Костас пристально посмотрел на пролив Дарданеллы.
— Они могли отправиться туда с холма Гиссарлык, а некоторые из них, возможно, остались там и стали первыми троянцами.
Слова Костаса напомнили о грандиозности неожиданного открытия, и какое-то время компания молчала в благоговейном почтении к прошлому. С большой осторожностью и соответствующей моменту методичностью участники экспедиции стали соединять отдельные фрагменты знаний в единую картину — предмет интереса и волнений не одного поколения историков и археологов. Впервые они создали общее представление о далеких событиях, которое уже не напоминало отвлеченные и в значительной степени надуманные спекуляции. Образно говоря, они не просто построили один из углов головоломки, а фактически начали масштабно переписывать всю древнюю историю. И все же источник знаний был настолько фантастичным, что все еще порождал сомнения в правильности избранного пути и порой походил на сказку.
Джек повернулся к Мустафе:
— Какое расстояние могут охватывать эти двадцать дромосов в таких условиях?
Тот показал рукой на правый экран:
— Мы начинаем отсчет с места высадки на берег у пролива Босфор. В последний день путешествия древние люди могли продвинуться всего лишь на половину узла, учитывая противодействие силы ветра и мощности течения. В таких условиях во время дневного перехода они могли пройти не более четырех миль. — Он нажал на клавишу, и лодка стала медленно продвигаться на восток. — Расстояние стало быстро увеличиваться, когда судно достигло Синопа. На этом отрезке пути они могли делать около тридцати миль в день. — Он двенадцать раз щелкнул клавишей, и лодка стала рывками продвигаться вдоль побережья Черного моря. — После этого в течение нескольких дней их ожидали нелегкие времена, когда нужно было преодолевать большую силу ветра на северо-западном участке.