Атлантида
Шрифт:
Удар кулака в голову сбил его с ног. Миллионы звезд заискрились на черном небе перед глазами Мурского и вдруг мягко и бесшумно поплыли вместе с ним в бесконечность…
Откопан Мурский был только к концу пятых суток. Такое опоздание произошло потому, что археологи, едва разыскавшие рабочих, вернулись к кургану только через два дня.
Отсутствие Мурского удивило их, но, так как не было данных предполагать, что он находится в кургане, они не особенно обеспокоились. Скелет патриция был найден ими сейчас же по прибытии: обвал его не коснулся. Около костей стояла лопата и все указывало на то, что
Неопытные рабочие не сразу распознали, что земля в обвале была свежая, и заметили это только на второй день работ. Нечего и говорить, что, когда обстоятельство это выяснилось, всем стало ясно — куда так странно девался Мурский, и работа закипела днем и ночью.
Вынесли его из подземелья без памяти.
Здоровый организм Мурского вскоре сладил с начавшейся болезнью, но, к великому огорчению его, знаменитое кольцо счастья пропало. Вероятно, оно соскользнуло в степи с пальца археолога, когда его везли в уездный город, и оно и поныне лежит — дремлет где-нибудь в серебристом ковыле…
Вечная слава
Седобородый мудрец, окруженный толпой учеников, стоял на высоком холме и указывал рукой на расстилавшуюся у ног его унылую, выжженную солнцем пустыню.
— Смотрите! — говорил он: — здесь когда-то раскидывался первый город мира, необозримый Вавилон! Под этими холмами таятся остатки его дворцов, домов, башен и храмов. Весь мир был полон славой его: сила и знатность и богатства — все было ничто и падало ниц при приближении его владык! «Царь царей» — так именовали себя эти владыки! Все — и народы, и земля, и сама вечность — принадлежало им.
Но вот прошли века и умер великий город. Ветер пустыни занес прахом дворцы и могилы великих мира сего, песком забвенья покрылась и память о них.
Кто были эти мертвые, лежащие кругом? Какова была их жизнь, что сделали они? Ответа нет… Ни всемогущество, ни несметные богатства не спасли их от волн Леты!
Но, друзья мои, утешьтесь: бессмертие есть! Рядом с великими людьми всегда существовали и маленькие. И эти маленькие, даже самые незаметные в свое время, создали себе и своим повелителям то, к чему так стремились те — вечную память о них!
Имя этим людям — писцы и поэты! Они записывали дела своих современников, и вот то здесь, то там на этом поле отыскиваются глиняные плитки древних с их рассказами о минувшем. Разрушились сотни других государств, безвестно ушли в могилы миллионы замечательных людей, а плитки, папирусы и рукописи целы; живы для нас Платон, Аристотель, Сенека, Эсхил — мудрецы и писатели.
Не те цари царей, что лежат здесь под прахом у ног наших, а мы — мы, люди пера и мысли. Все пройдет и только книги наши вечно, до конца дней мира, будут жить и светить человечеству! Книги и ум — вот что действительно удостоено вечности…
Ученики почтительно внимали словам великого учителя. И когда вернулись домой из путешествия, старый мудрец засел за свой последний, наивысший труд, в котором задумал изложить все свои знания и выводы за долгую жизнь. Он чувствовал, что должен был скоро умереть и торопился причаститься бессмертию.
Книга мудреца вышла в свет и гул восторженного удивления прокатился о ней по всем странам. Она разошлась в сотнях тысяч экземпляров и старый мудрец под гул и похвалы ушел в иной мир с радостной улыбкой на лице.
— «Вечная слава» — такова была надпись на одном из его бесчисленных венков.
Прошло сто лет и книгу мудреца хотя и упоминали еще везде, но, как водится, читать уже перестали. Новых изданий не выпускали, а старые зарастали паутиной и плесенью и разрушались. Через триста лет на всем свете остался единственный экземпляр его книги в великолепном переплете.
Как чрезвычайную редкость, ее спрятали в особый шкаф за тафту и стекла и разрешили смотреть, но не прикасаться к ней.
Такое почтение возбудило любопытство библиотечных крыс и кружок самых почтенных из них решил ознакомиться с загадочным творением.
Две ночи подряд прогрызали они дыру в шкафу и, наконец, добрались до заповедной полки. К утру от великого творения осталась лишь груда мелко накрошенной бумаги; вокруг нее задумчиво, шевеля носами, сидели три седые крысы.
— Да!… — проговорила одна из них; — в этой книге действительно было что-то особенное!
— Лучше всего был корешок! — заметила другая.
— И книга ничего себе!.. — снисходительно отозвалась третья: — прокричали про нее лишнее, это правда! На мой взгляд, она была несколько суховата…
ИЗ КНИГИ МИСТИЧЕСКИЕ ВЕЧЕРА
Мистические вечера
Осень — время года мистическое.
Природа медленно засыпает; деревья в садах стоят обнаженные, мокрые, почернелые: и полях ни души, в комнатах тишина. Она утончает слух и нервы, и никогда так хорошо не думается и не чувствуется, как осенью в старых усадьбах, на безлюдье. Молодежь разъехалась по университетам, гимназиям и курсам; дом и даже двор замерли…
«Скучно!» — заявит горожанин. Он уже утратил связь с прошлым и то особое чутье потустороннего, которое развивает близость к природе. «Скуки в деревне нет!.. — отвечу я. — То, что по недоразумению считается скукой — не что иное как преддверие прозрений, быть может, мелких и неважных, но ведь из зернышек обрастают и деревья».
Вслушайтесь в безмолвие. Вглядитесь в темные бездны зеркал, вы погрузитесь в мир ощущений. Вы почувствуете сидящую в высоком кресле у окна вашу давно умершую бабушку; в зале с хрустальными сталактитами люстр, чуть звенящими от шагов, заслышите далекую музыку, наметятся румяные и бледные лица; солнечным лучом ускользнет на обвитый виноградом балкон юная парочка, заработает память. Факелами вспыхнут забытые события, приключения, речи… мимо, задев вас плечом о плечо, вновь пройдет ваша молодость… Это не воспоминания — это видения!