Атлантиды моря Тетис
Шрифт:
В 1943–1945 годах доктор математики Алиса Кобер провела исследование загадочных табличек, написанных линейными знаками письма Б, под новым углом зрения: составив таблицу из устойчивых сочетаний знаков, она смогла обнаружить окончания женского и мужского рода и некоторые другие грамматические форманты в текстах. И хотя до самой своей смерти, постигшей ее в 1950 году, Алисе Кобер не удалось прочитать с полной уверенностью хотя бы одно слово или даже слог линейного письма Б, начало его реальной дешифровки было положено. Осуществил же ее молодой английский ученый Майкл Вентрис, чье имя ныне по праву ставится в один ряд с гениальным Шампольоном, разгадавшим тайны иероглифов
Мальчик исполняет клятву
«В 1936 году в музее Барлингтон-хауз, в Лондоне, на выставке, посвященной пятнадцатилетию Британской археологической школы в Афинах, в числе экскурсантов был четырнадцатилетний школьник, — рассказывает сподвижник Вентриса по расшифровке письмен Эллады и Крита академик Джон Чэдуик. — Вместе с другими он слушал лекцию седого старца — сэра Артура Эванса, великого археолога, который рассказывал о своем открытии давно забытой цивилизации на греческом острове Крит и о загадочной письменности, которой пользовался легендарный доисторический народ. В этот час и было посеяно семя, которому суждено было потрясти мир своими плодами шестнадцать лет спустя. Мальчика, о котором идет речь, уже тогда глубоко интересовали древние письменности и языки. Когда ему было семь лет, он купил и изучил книгу о иероглифах, написанную на немецком языке. Теперь же он поклялся принять вызов, брошенный недоступным для чтения критским письмом, он начал читать книги и даже переписываться со специалистами. И впоследствии он добился успеха там, где им не повезло. Имя его было Майкл Вентрис.»
Будучи школьником, Вентрис написал научную статью о письменах Крита, которую послал в крупнейший американский археологический журнал. Статья была напечатана, однако Майклу пришлось скрыть от редактора свой возраст: дело происходило в 1940 году, когда Вентрису было 18 лет, а это слишком несолидно для такого солидного журнала. Однако после школы Вентрис поступает в архитектурный институт, а не на филологическое или историческое отделение университета. Война прерывает занятия в институте, ибо Майкл записывается добровольцем в армию и четыре года служит авиационным штурманом. Но и здесь он не расстается с копиями глиняных табличек, найденных на Крите и в Пилосе.
По окончании войны Вентрис возобновляет учебу в архитектурном институте, с блеском его заканчивает и начинает редактировать научный отдел в крупном архитектурном журнале, не прекращая своих исследований знаков линейного письма Б. На основе подсчетов повторяемости знаков и сочетаний одного знака с другим, умело используя достижения других исследователей, Вентрис смог в сентябре 1951 года составить «сетку», которая включала все основные знаки линейного письма Б; из 88 различных знаков в эту сетку попало 66.
Отчеты о результатах своих работ, размноженные на машинке, Вентрис рассылает ведущим ученым мира. Какой язык скрывают таблички линейного письма Б? Какой язык укладывается в составленную на основе структурного и статистического анализа текстов сетку? Не язык ли загадочных жителей Италии — этрусков? Еще в своей первой, школьной работе Вентрис доказывал, что язык табличек Крита и Пилоса этрусский. Но тщетны были все попытки втиснуть в неумолимую и неопровержимую сетку формы этрусского языка. 1 июня 1952 года Вентрис задается вопросом, который сам назвал «легкомысленным отклонением от дела», а именно: не могут ли кносские и пилосские таблички быть написаны по-гречески?
Сам исследователь был твердо убежден, что греческий язык не мог быть языком табличек. Но вскоре с удивлением обнаружил, что греческий язык превосходно укладывается в сетку! Чем дальше шли изыскания
Вентрис не был специалистом по истории греческого языка. Иногда он не мог узнать тех или иных греческих форм, так как прежде ему не приходилось иметь дела с архаичным греческим — пройдя путь до классического, гомеровского языка, эти формы успели видоизмениться. На помощь молодому дешифровщику приходит филолог Джон Чэдуик, специалист по древнейшим греческим диалектам. Блестящий дуэт публикует в 1953 году чтения 65 знаков линейного письма Б и формулирует правила орфографии текстов табличек Пилоса и Кносса.
Один за другим крупнейшие специалисты в области древних письмен и классической филологии признают правильность выводов Вентриса и Чэдуика. Десятки ученых из разных стран, в том числе из Советского Союза, принимают участие в исследованиях письмен. К сожалению, в их рядах уже нет самого Вентриса — гениальный ученый трагически погиб в автомобильной катастрофе в 1956 году. Но созданная им наука, микенология, изучающая тексты линейного письма Б, найденные на Крите и на территории материковой Греции, продолжает бурно развиваться и после его смерти.
Перед микенологией наших дней стоит много увлекательнейших проблем и нерешенных вопросов. Например, решение вопроса о том, не является ли эпос Гомера пересказом преданий, авторами которых были догомеровские греки, и нельзя ли найти среди текстов, начертанных на табличках линейным письмом Б, «первое издание Гомера»? Но этот вопрос, как и многие другие интересные вопросы, может увести нас от основной темы. Между тем дешифровка Вентриса лишний раз подтвердила правоту Платона: в Греции, за много веков до Гомера, пользовались письмом, причем не колонисты с Крита, а сами греки. Это были ахейцы, чьи подвиги позднее воспел в своей «Илиаде» Гомер. Классическая культура Эллады своими корнями уходит в культуру, творцами которой были греки-ахейцы, создатели «златообильных Микен», «крепкостенного Тиринфа», «песчаного Пилоса», герои Троянской войны. Вероятно, именно их имел в виду Платон, говоря о праафинянах.
Но кем же тогда были противники этих праафинян, легендарные атланты? Создателями культуры минойского Крита, говорившими, как показал анализ текстов линейного письма А, на языке, совершенно отличном от греческого? Или же правота Платона подтвердится не только в отношении письмен, и окажется, что действительно существовал когда-то остров Атлантида, исчезнувший в волнах, — пусть не за 9000 лет до Платона и не в Атлантическом океане?
Ответ на этот вопрос могут дать, конечно, не историки или лингвисты. Здесь должны сказать свое веское слово представители наук о Земле — геологи и океанологи. Как же реконструируется история Эгейского моря учеными наших дней? Мог ли затонуть на памяти человечества населенный остров в этом море?
Глазами геологов
Около 30 миллионов лет назад, как утверждают современные геологи, материковая Греция, Ионические острова, полуостров Малая Азия и Эгейское море с его нынешними островами представляли единый массив суши — Эгеиду. Гибель Эгеиды, опускание отдельных блоков коры и, наоборот, вздымание других участков, горообразование происходили в течение всей второй половины третичного периода, которую сейчас принято считать самостоятельным этапом развития планеты — неогеном. История Эгеиды и по сей день до конца не восстановлена, и по сей день неясна сложная картина перестройки рельефа этого региона.