Атласная куколка
Шрифт:
— Саманта, я это сделаю, — прошептал он. — Просто доверься мне.
Она едва не задохнулась, почувствовав, как его сильный палец легонько и как-то очень интимно ласкает ее, проникая все глубже внутрь. Сэмми, смущенная и протестующая, попыталась вырваться из его рук, но Чип словно превратился в гигантского тигра, источающего страсть, а она — беспомощная и беззащитная — постепенно подчинялась его власти.
— Любовь моя, — бормотал он. — Будь умницей, не сопротивляйся. Дорогая моя, прекрасная, замечательная, просто отдайся мне.
Это и
Она испугалась.
— Я не могу! — Сэмми вытянулась в струнку. Она боялась этого человека. Он обладал слишком большой властью над ней. Казалось, она спускается в кратер бурлящего вулкана.
Чип быстро приподнял Саманту и, обняв за плечи, слегка прижал к себе. Сэмми глубоко вдохнула теплый мускусный запах его тела. Сильные пальцы, лаская и поглаживая ее кожу, не давали высвободиться из крепких объятий.
— Ты можешь. Люби меня, Саманта, дай себе волю. Думай о том, что я делаю и как сильно ты этого хочешь.
Он быстро накрыл жадным ртом ее губы. Поцелуй, словно разряд электрического тока, горячий и болезненный, пронзил ее. Против собственной воли она ощутила, что тело уносится в буйную, жгучую темноту, и мозг фиксирует лишь какие-то клокочущие удары и все разрастающиеся красные вспышки. Сэмми вдруг изогнулась, ноги сами собой начали неистово скользить вверх и вниз по его бедрам, и она погрузилась в волшебную темноту, где разгорающийся огонь концентрировался вокруг бесподобных ласк его пальцев.
— Отдайся мне целиком, любовь моя. — Чип внимательно наблюдал за ней, на его лице застыло выражение сладострастия.
Кожа Сэмми покрылась испариной, она стонала, все плотнее прижимаясь к нему, поднимаясь выше и выше в безумном экстазе горячечного любовного танца. Она, громко всхлипывая, еще пыталась бороться с нарастающим наслаждением, но вдруг в глазах почернело, яркие вспышки молний разорвали окружающую темноту. Это чувство захватило ее целиком, подняло на невероятную высоту, заставило вплотную прижаться к Чипу. Саманта кричала в полный голос. Неконтролируемая страсть заставляла ее извиваться, состря-сала и пожирала ее.
Жесткие губы закрыли ей рот, стараясь заглушить крики. Чип упал на нее, обхватил бедра руками и проник в нее настолько глубоко, что Саманта всхлипнула Охваченная всполохами пламени, она впустила его в себя, словно меч в ножны. Раздался громкий стон Чипа.
— Саманта, открой глаза и посмотри на меня. — Она выполнила его просьбу и увидела совсем близко пылающий взгляд. — Обними меня. — Чип прижался к ней всем телом. — Смотри на меня.
Ее руки заскользили по его гладкой коже, по подрагивающим мощным мышцам и широким плечам, крепко обняли за шею. Пальцы Саманты нащупали чуть взмокшие от пота пряди курчавых волос. И наконец с восторженным победным криком он вошел в нее целиком, и его ритмичные движения внутри ее тела подвели Сэм к новому пику наслаждения и страсти.
Теперь Саманта уже сама впилась в его губы неистовым поцелуем. Он что-то попытался сказать, но слова утонули в ее губах. Адское смятение чувств слилось в общем крике. Саманта задрожала всем телом, хриплые стоны Чипа раздавались где-то прямо над ее ухом. Он напрягся, прижимая Сэмми к себе, изливая в ее лоно всю свою страсть. Она уткнулась лицом в его плечо, рот открылся в безмолвном крике, зубы впились в скользкую от пота кожу, так что на языке появился соленый привкус.
Не переставая содрогаться, Чип всей своей тяжестью упал на Сэмми. Он сжал ее ладони, пальцы их переплелись.
— О, Саманта, — странным, дрогнувшим голосом проговорил он. — Лучше не бывает. — В тоне Чипа звучало некоторое удивление.
За безумием страсти последовало долгое молчание. Она полностью погрузилась в баюкающее, уносящее за собой, не отпускающее ощущение удовольствия. Об этом нельзя сказать «лучше», промелькнуло у нее в голове, это великолепно! Наконец это свершилось!
Он осторожно притянул Сэмми к себе, обнимая, словно давно имел на это право, словно она — его собственность. Его губы утонули в копне ее волос.
— Устала? — заботливо спросил Чип.
Когда Сэмми не ответила, он повернулся к ней и внимательно заглянул в лицо. Потом выпрямился, натянул простыни поверх обнаженных тел и устроил их обоих поудобнее.
— Поспи, — тихо сказал он.
Прошло немало времени, и посреди глубокой ночи она вдруг услышала:
— Саманта, проснись.
Сэмми с огромным нежеланием вернулась к действительности, усталость не отступала. Она даже не отдавала себе отчета, где находится, да и чувствовала такое изнеможение, что это не имело принципиального значения.
Низкий мужской голос настойчиво продолжал обращаться к ней.
— Саманта, дорогая, проснись. — Сильные руки обхватили ее и приподняли над подушкой. — Ты плакала во сне, любовь моя.
Возможно, так и было. Причем не в первый раз. Это был давнишний знакомый ночной кошмар. Она почувствовала, что в темноте прижимается щекой к чему-то крепкому и теплому, к сильным мышцам под гладкой кожей. Чьи-то руки сжимали ее в объятиях. Лицо Саманты было мокрым от слез, влажной оказалась даже кожа Чипа.
Скорее всего ей приснился все тот же ужасный сон, который приходил всякий раз, когда Сэмми попадала в беду: поднимается буран, а она стоит, охваченная ужасом, потому что рядом никого нет. Но на сей раз вообще все пропало, все покинули ее. Она никак не могла отыскать людей, которых любила.
Постель показалась ей уютной, как насиженное птичье гнездышко, лежащий рядом большой, сильный мужчина нежно сжимал ее в объятиях. Так до конца и не проснувшись, Сэмми повернулась к нему, ища тепла и покоя.