Атомная крепость (илл. И.Ефимова)
Шрифт:
Но Прайс не слушал его.
– Русские имеют десятки тысяч боевых самолетов прекрасных марок, – злобно продолжал он. – Они бросят эти самолеты против наших войск на Западе. Мы, правда вполголоса, говорим о том, что вынуждены будем вести войну на уничтожение, как это попытался сделать Гитлер… Русские же – вегетарианцы, они не любят вида крови, однако я не сомневаюсь в том, что они последуют нашему примеру и пустят в ход и атомные и водородные бомбы. Что будет тогда с Англией, Хиггинс? – Прайс на мгновение застыл на месте, вытаращив в ужасе глаза. – И все это – на фоне колоссальных взрывов и пожаров над нашей головой тут, в Штатах, – в этом я тоже ничуть не сомневаюсь. Что скажут тогда наши парни из Нью-Йорка и Чикаго, рабочие заводов Форда? Наши
– Но мы можем послать на выручку в Европу морской флот, – заметил Хиггинс.
Прайс язвительно рассмеялся.
– Преимущества и тут не на нашей стороне. Как вы знаете, во время прошлой войны немцы своими подводными лодками почти полностью прервали линии снабжения союзников в Атлантике. А у русских сейчас подводных лодок по меньшей мере раз в десять – пятнадцать больше, чем их было у немцев.
– В таком случае, Дюнкерк?
– О нет, Хиггинс, Дюнкерка не будет: нам не дадут благополучно удрать домой с живой силой, боевой техникой, снаряжением. Даже если бы нам и удалось погрузить часть войск на суда, им не уйти от атомных бомб.
– Следовательно, мы не выиграем войну? – прошептал в ужасе Хиггинс.
– Хуже, Хиггинс, хуже! – кричал Прайс. – Мы проиграем ее! О нет, это не одно и то же, – он покачал головой. – Когда Гитлер развязал войну, он был разбит, а Германия оккупирована… Я скажу вам, что я думаю. Слушайте внимательно, Хиггинс.
Итак, до третьего этапа войны, предусмотренного новым планом нашего генштаба, то есть до наступления на Восток, вторжения в Советский Союз и ведения на его территории истребительной войны против населения, по-моему, дело не дойдет, нас разобьют значительно раньше. Западная Европа в ее нынешнем виде прекратит свое существование – народы прогонят правительства, обрекшие их на опасность войны, и создадут другие правительства, дружественные Советскому Союзу. В этом, можно не сомневаться, проявят инициативу местные коммунисты.
В результате нашего поражения и политических изменений в Западной Европе страны Азии, Африки, а возможно, и Латинской Америки взбунтуются против нас.
– Это ужасно, сэр!
– Совершенно согласен с вами, Хиггинс. Однако я еще не кончил. Мне хочется обратить ваше внимание еще на некоторые моменты, важность которых неоспорима. В свете того, о чем я вам только что говорил, подойдите теперь к оценке политики «системы политического предупреждения». Она выразилась в создании нескольких военных блоков, что помогло нашим деловым людям занять те позиции в ряде стран земного шара, где еще недавно хозяйничали англичане, французы, бельгийцы, португальцы… Курс на создание «отборочной мощи для нанесения ответного удара» способствует существованию у нас военной промышленности в том объеме, который нас с вами, Хиггинс, устраивает. Но для решения основного вопроса – военной победы над коммунизмом, такая политика ничего не дает.
Наши дипломаты мечутся и ставят себя в смешное положение, даже не подозревая об этом. Я имею в виду глупую надежду наших прожектёров путем всеобъемлющей пропаганды оказать давление на Советы и добиться изменения строя у восточных немцев и в странах так называемой народной демократии. Это же нелепо и смешно! Мы уже провалились в Восточной Германии, Польше, Венгрии. А наша политика экономического бойкота? Кому она нужна и кому она выгодна – нам или им? Чего мы ею добились? Я утверждаю, что нам она приносит большой вред.
И, наконец, последнее… Представьте себе, Хиггинс, совершенно невероятное – мы выиграли войну против Советского Союза и его друзей.
– Разве это было бы плохо?
– Да, – отрезал Прайс. – Смотрите, что получилось бы… Как бы то ни было, из войны мы вышли бы изрядно потрепанными. Единственной реальной силой в Европе была бы восстановленная нами Германия Круппа, Манштейна, Кессельринга, морского разбойника Деница, Германия, отмобилизованная и перевооруженная, снабженная атомной бомбой и атомной артиллерией, имеющая у
Вслед затем и довольно скоро наступила бы очередь Франции и Англии снова подвергнуться германскому нападению. В этом можно не сомневаться. Чем мы могли бы в таком случае остановить немцев, помешать захвату ими всей Европы, как ее однажды уже захватил Гитлер? Мы абсолютно ничем не могли бы помешать новому вермахту снова оккупировать европейские государства и ввести там тот самый «новый порядок», который Гитлер пытался установить во всем мире еще недавно.
Нужно быть до предела слабоумными, чтобы воображать, что немецкие промышленники и генералы, сделавшись с нашей помощью сильными, откажутся от мечты о мировом господстве, удовлетворятся второстепенной ролью, которую мы им отвели! Согласятся ли они вечно оставаться на положении наших ландскнехтов? Нет, Хиггинс, нет, они же окажутся сильнее нас в военном отношении, они безусловно обернутся против нас и вышвырнут нас из Европы. Таким образом, ставя нацию на край гибели перед риском войны, мы собираемся всего-навсего таскать из огня каштаны для недобитых гитлеровцев, они, а не мы господствовали бы на земном шаре в случае нашей победы в той войне, о которой мечтают наши стратеги. Мне такая перспектива определенно не нравится, а как вам, Хиггинс? Вы же только что с удовлетворением сообщили мне об успешном ходе оснащения Западной Германии атомным оружием… – Прайс злорадно расхохотался. – Возражайте мне, профессор Хиггинс, если можете!
Но Хиггинс был совершенно подавлен.
– Я вынужден согласиться с вами, сэр, – проговорил он мрачно. – Что же делать? Бог мой, что же делать?
– Помочь мне подготовить мою, слышите, мою, войну. В этом мире слишком многие мечтают о мировом господстве, но лишь весьма немногие имеют представление, как этого добиться, и никто не имеет возможности осуществить свою мечту. Никто, кроме меня! Слышите, Хиггинс. Господь бог, – тут Прайс по привычке ханжески закатил глаза и воздел руки кверху, – возложил на меня, недостойного грешника, великую миссию пойти войной на тех, кто восстал против цивилизации!
Гейм в гневе сжал кулаки.
– Что же требуется от меня, мистер Прайс? – спросил деловым тоном Хиггинс.
Прайс подал ему бумагу.
– Подписать вот этот контракт.
Хиггинс медленно прочитал документ и, вооружившись вечным пером, не спеша подписал его.
– Все! – произнес Прайс торжественно и быстро спрятал контракт в сейф. – Теперь садитесь и постарайтесь понять меня, профессор. Признайтесь откровенно, когда вы слушали меня, у вас мелькала мысль – не собираюсь ли я выступить с призывом принять предложение советских лидеров о мирном сосуществовании. Не возражайте, такая мысль у вас была. Так вот: я за войну с Советами, однако за войну особого рода. Это моя личная война и запомните, Хиггинс, до какого-то времени война анонимная. Сейчас вы поймете в чем дело… Вы, конечно, знаете, что ученые ряда стран собираются запустить в межпланетное пространство искусственный спутник Земли.
– Величиной с бейсбольный мяч, – вставил Хиггинс.
– А Советы предлагают шар размером около метра. Слышали вы об этом?
– О да! Пресса, радио, телевидение – все у нас будто помешались на идее межпланетного путешествия. Неужели и вас увлекла эта идея, сэр?
– Я не собираюсь сам и не имею намерения предложить вам лететь на другие планеты. Перед нами с вами другая задача – навести порядок на нашей старушке Земле! Вы говорили об искусственном спутнике Земли размером с бейсбольный мяч… А что, если я вам скажу, что в укромном месте у меня уже заканчивается строительство искусственного спутника размером с солидную яхту?