Атомные танкисты. Ядерная война СССР против НАТО
Шрифт:
Разумеется, передислоцироваться на новую площадку посчастливилось далеко не всем. Сейчас в 3-й эскадрилье оставалось всего 9 «Харриеров» GR.3, включая одну «спарку» Т.2. Четыре самолета эскадрильи были за два неполных дня сбиты (два – «МиГами» и два – наземной ПВО противника), а еще два застрявших для устранения мелких повреждений и неисправностей в Гютерсло «Харриера» уничтожила русская ударная авиация во время налета на этот аэродром. Там же погиб и почти весь техсостав эскадрильи – сейчас самолеты обслуживал немногочисленный аэродромный персонал, выдернутый накануне из резерва или учебных подразделений (большинство из этих техников были знакомы с «Харриером» только теоретически), а аэродромная техника и оборудование были собраны вообще откуда попало.
Всего эскадрилья за неполные двое суток выполнила 12 боевых вылетов (в большинстве случаев летчики действовали
А сейчас состояние сквадрон-лидера Питера Доннела и вовсе было близко к таковому у выжатого лимона. Даже пить чай не хотелось, хотя приближалось время файф-о-клока и все пилоты и офицеры уже собрались для этого почти ритуального (для англичан) действа в одноэтажном здании, которое раньше, похоже, служило винтокрылым полицейским ФРГ канцелярией, но сейчас использовалось как импровизированная столовая. Традиция этого самого пятичасового чаепития, по мнению самого Доннела, конечно, была анекдотической, но отчего-то оказалось, что в его эскадрилье собрались, культурно выражаясь, «люди, воспитанные в староконсервативной среде», которые воспринимали эту забаву всерьез. И уже вчера, сразу после передислокации сюда, подчиненные пили этот самый «пятичасовой чай» с толком-чувством-расстановкой, в самом дурном стиле джентльменов викторианской эпохи. Правда, ничего плохого в этом сквадрон-лидер не видел – все равно здесь не было нормальной кухни или буфета и питаться приходилось всухомятку.
Вообще, откровенно говоря, Доннелу сейчас очень хотелось ввести в организм некоторое количество бренди, скотча или любого другого крепкого алкоголя и благополучно забыться на какое-то время. Только так он, возможно, смог бы избавиться от дрожания рук, шума в ушах, постоянной тяжести в голове (последствия маневренных полетов на малой высоте в тяжелом шлеме при плохой радиосвязи) и слезотечения из глаз, в которых до сих пор маячила рамка прицела с мелькавшей за ней, покрытой зенитными вспышками землей.
Похоже, некоторые его подчиненные уже начали снимать стресс подобным способом; например, у погибшего сегодня флайт-лейтенанта Уиндроу во время радиопереговоров на подлете к цели язык заплетался, словно лейтенант был пьян или как минимум с похмелья. Если бы их перед вылетом осматривал нормальный медик, он бы ни за что не выпустил Уиндроу в воздух. Но сейчас никому не было дела до подобных субтильностей мирного времени. И вообще, на этой точке вся медицина была представлена единственной санитарной автомашиной и неким «военным лекарем» (судя по нелепой внешности и довольно хамской манере общения с господами военными – из студентов или интернов) в чине сержанта, который мог оказать разве что первую помощь при ранении. Уж какие тут медосмотры…
Доннел молча сидел на металлическом ящике и, глядя, как техники заканчивают свои ковыряния в подфюзеляжных контейнерах 30-мм пушек «Аден» его «Харриера» (рядовой и сержантский состав тоже, похоже, собирался побаловаться казенным чайком), курил, пренебрегая элементарной техникой безопасности, и невесело размышлял. А размышлять было о чем.
С одной стороны, их эскадрилья пока сохраняла боеспособность, хотя и потеряла за неполных два дня треть техники и личного состава (правда, на фоне потерь многих других авиачастей Королевских ВВС и ВВС НАТО в целом это было не таким уж плохим результатом). А с другой – во время возвращения с последнего боевого задания (они пытались атаковать мост через Везер севернее Ганновера, по которому шли сплошным потоком русские танки, в сам мост не попали из-за плотного огня ПВО и потеряли один самолет, добившись нескольких попаданий в танки и БМП на подступах к мосту, при этом их никто не прикрывал, а разведданные для удара были выданы самые что ни на есть приблизительные) окончательно пропала связь. Она и до этого была, мягко говоря, неустойчивой, из-за чего приказы приходили то из штаба 1-го британского корпуса, то из Брюсселя, непосредственно от командования ВВС НАТО. Все последующие попытки связаться с вышестоящими штабами оказались тщетными. Поэтому, чисто механически отдавая техникам приказы дозаправить и довооружить самолеты, Доннел на самом деле не знал, что ему и его парням предстоит делать дальше, – куда лететь и кого именно бомбить.
Вообще, начавшаяся война была какой-то уж очень странной. С самого начала Доннел ожидал чего угодно, но только не этого. Казалось бы, самая настоящая война идет уже почти двое суток, и где столько раз публично обещанные американские атомные бомбы и ракеты, которые уже должны сыпаться дождем на наступающие войска и тылы Советов? (Правда, при одной мысли о том, что где-то поблизости вдруг начнут подниматься к небу атомные грибы, Доннелу становилось нехорошо.)
И вместо этого американцы в самом начале зачем-то сбросили две атомные бомбы на какой-то мелкий восточногерманский городишко где-то под Ростоком, а теперь даже не изволят признавать ни эту бомбардировку, ни сам факт каких-либо боевых действий в Европе, выдавая в теле– и радиоэфир, а также на газетные страницы какую-то маловразумительную туфту. А вслед за ними упорно молчали в тряпочку по этому же поводу и СМИ Великобритании и всего Соединенного Королевства.
И это при том, что со вчерашнего дня, когда американская авиация с Милденхолла, Фейфорда, Лайкенхита, Алконберри, Кроутона, Гринэм-Коммона и других английских авиабаз начала совершать боевые вылеты по целям в ФРГ, русские начали атаковать эти авиабазы, в том числе и с применением крылатых ракет. И хотя, пока Советы действовали достаточно аккуратно и не атаковали гражданские объекты, занимаясь (и не без успеха) в основном подавлением островной ПВО, люди, только что прибывшие из Англии (в частности, солдаты, доставлявшие на эту точку боеприпасы и топливо), рассказывали, что на Британских островах уже началась неслабая паника. Якобы население массово устремилось в сельскую местность, подальше от крупных городов, и ринулось скупать товары первой необходимости – консервы, крупу, муку и прочее. На основных трассах многокилометровые пробки, а в супермаркетах и аптеках очереди. Доннел очень надеялся, что Эмме с детьми хватит ума собрать манатки и как можно быстрее убраться в Керкубри, к тестю и теще, – уж эту-то глухую деревню русские точно будут бомбить в самую последнюю очередь.
Интересно, в какие же это игры нынче играют драгоценные заокеанские союзнички? Хотят опять, как во время прошлой мировой войны, открыто вступить в боевые действия годика через два-три после их начала? Снова на чужом горбу в рай?
Доннел молча смотрел, как технари, закончив с дозаправкой и вооружением самолетов, уходят к большой брезентовой палатке, служившей им столовой.
Теперь им и пилотам оставалось вполне обычное занятие – сидеть и ждать. Вопрос – чего именно ждать?
Доннел еще раз посмотрел на вытянутые в линию серо-зеленые «Харриеры» (здесь самолеты стояли даже без маскировочных сеток), подсознательно понимая, что сейчас их можно запросто накрыть одним точным авиаударом – абсолютно никаких средств ПВО (даже ПЗРК или зенитных автоматов) на этой точке не было, а обещания вышестоящих штабов насчет того, что «противовоздушную оборону должны обеспечить наши немецкие союзники», пока что обещаниями и оставались. Тем более что немцам, похоже, было абсолютно наплевать на интересы англичан. Когда первый английский техперсонал прибыл на эту точку, немцы (а здесь торчало всего трое охранников и пара техников, оставленных больше для порядка), не задавая никаких вопросов, заперли и опечатали ангар и вышку управления полетами, после чего быстро и молча уехали, заодно увезя с собой ключи от всех помещений (включая сортир) и местных машин техобслуживания. В итоге, чтобы попасть в ту же столовую, английским техникам пришлось ломать дверные замки…
В этот момент у въездного шлагбаума аэродрома, за ограждением из проволочной сетки (колючкой дисциплинированные немцы объект в свое время не обнесли, по-видимому, больше полагаясь на расставленные вокруг этой вертолетной площадки крупные таблички с запретительными надписями и сознательность местного населения), возник какой-то шум – некая комбинация звуков, которые Доннел до этого не слышал. Сначала это вроде бы был звук автомобильных моторов и скрип тормозов, а потом там начали орать многочисленные голоса. Сквадрон-лидер погасил и отбросил в траву недокуренную сигарету и напрягся, обратившись в слух. При этом из столовой или из палатки техсостава никто не выглянул – похоже, подчиненным Доннела было начхать на любой шум и даже появление у ворот русских танков не прервало бы «священной чайной церемонии»…