Атомный проект. История сверхоружия
Шрифт:
Сакрализация атомного оружия подкреплялась формированием образа врага, воинственного, но в сущности немощного. «Вешать всех собак» на русских, писал знаменитый прозаик Джон Стейнбек, стало самым обычным делом. Тревоги и сомнения обывателя гасились в приподнято-оптимистичном потоке славословий бомбе: американский научно-технический гений и индустриальная мощь сделали возможным то, что еще вчера казалось невероятным – развеяли надежды Советского Союза встать вровень с «лидером свободного мира».
Соображения общего характера превращались на уровне военного планирования в конкретные цели на карте будущего театра военных действий. Вашингтонские стратеги
Летом 1947 года, после подробного анализа очередных испытаний на атолле Бикини, Объединенный комитет заключил, что атомные бомбы способны «свести на нет все военные усилия любого государства и разрушить его социальные и экономические структуры», и рекомендовал правительству США иметь «наиболее, по возможности, эффективные ударные силы, вооруженные атомной бомбой». В то время, когда проводились эти оценки, американские запасы атомных бомб были еще малы: на 30 июня 1946 года в арсенале находилось 9 атомных бомб; годом позже – 13, а в 1948 году – 56.
Необходимость в конкретном военном планировании возникла в 1948 году. Коммунистический переворот в Чехословакии в феврале и блокада Берлина в июне вызвали резкое ухудшение в отношениях с Советским Союзом. В июле Гарри Трумэн направил в Европу бомбардировщики «Б-29». Они не были еще модернизированы для несения атомных бомб, но тем не менее продемонстрировали готовность Соединенных Штатов защитить Западную Европу и в случае необходимости применить ядерное оружие.
13 сентября 1948 года Трумэн сказал министру обороны Джеймсу Форрестолу, что он «молится, чтобы никогда не пришлось принимать такое решение», но он использует атомное оружие, «если это станет необходимым». Тремя днями позже он одобрил доклад Совета национальной безопасности, в котором делался вывод, что США должны быть готовы «использовать быстро и эффективно все имеющиеся доступные средства, включая атомные вооружения, в интересах национальной безопасности, и должны планировать это соответствующим образом». Таким образом, атомное нападение стало ключевым элементом американской военной стратегии против Советского Союза, что в общем-то не особо скрывалось.
Со своей стороны Иосиф Сталин был вынужден придерживаться совершенно противоположной риторики. Он сделал упор на маниакальной приверженности западных «поджигателей войны» идее разъединения человечества, стоящего перед перспективой еще более сокрушительной общемировой бойни. В итоге он оказался единственным из политических лидеров, фактически осудивших войну с применением атомного оружия. В своем интервью «Правде» 10 марта 1946 года советский вождь, оценивая речь Черчилля, недипломатично заявил:
По сути дела, господин Черчилль стоит теперь на позиции поджигателей войны. И господин Черчилль здесь не одинок, – у него имеются друзья не только в Англии, но и в Соединенных Штатах Америки.
Следует отметить, что господин Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Господин Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира. Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы как единственно полноценная нация должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит господина Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные должны господствовать над остальными нациями мира.
По сути дела, господин Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда все будет в порядке, – в противном случае неизбежна война.
Но нации проливали кровь в течение пяти лет жестокой войны ради свободы и независимости своих стран, а не ради того, чтобы заменить господство гитлеров господством черчиллей. Вполне вероятно поэтому, что нации, не говорящие на английском языке и составляющие вместе с тем громадное большинство населения мира, не согласятся пойти в новое рабство.
Через это интервью Сталин прямо призвал всех антифашистов и сочувствующих выступить единым фронтом против новой военной эскалации на стороне СССР. Может быть, в Кремле и не верили в вероятность атомной войны, но в крупных городах строились специальные сооружения-укрытия для правительственных учреждений и населения, явно призванные смягчить последствия атомного удара. Тема атомной войны становилась чем-то повседневно привычным, заставляя верить в возможность благоприятного исхода лишь при осуществлении воли вождя.
Такая идеологическая установка: США как атомный шантажист и СССР как миротворец, сдерживающий агрессию новых гитлеров, – сохранилась и после обретения Советским Союзом своей собственной бомбы. Можно даже утверждать, что она послужила основой для конфигурирования ядерного противостояния второй половины ХХ века, сформировав мировоззренческие представления трех поколений. И не станет большим откровением, если я скажу, что политико-социальная поляризация мира по образцу 1946 года остается актуальной, хотя давно нет на свете ни Гарри Трумэна, ни Уинстона Черчилля, ни Иосифа Сталина, ни всех тех, кто проник в тайны атома, чтобы создать самое страшное и разрушительное оружие в истории планеты Земля.
Послесловие
В 1901 году голландский ботаник Хуго Де Фрис на основе наблюдений за травой ослинником ввел узкоспециальный термин «мутация», означающий внезапные изменения, ведущие к появлению новых биологических видов. Термин так и остался бы принадлежностью ученых, но он запомнился публике, после того как в 1927 году американский генетик Герман Мёллер на мушках дрозофилах показал, что воздействие рентгеновских лучей способно порождать и ускорять мутации. В 1946 году, получая Нобелевскую премию за это открытие, он заявил, что использование атомной энергии, даже в мирных целях, неизбежно приведет к возникновению мутаций среди людей.