Аукцион ее страстей
Шрифт:
С Владом я начала спать на четвертом знакомства, после его многочисленных намеков на то, что пора бы принцессе-недотроге сдавать свои бастионы. Правда, мне это не помогло. Он меня все равно бросил, потому что я, как он выразился: деревяшка в постели. А я так старалась ему угодить! Я даже смотрела порнофильмы и делала также! А он кричал, что я – дрянная актриса, и ему не нужна баба, которая под ним не кончает. И замуж не сходила, и любимого потеряла, и семейное проклятие уже проснулось и его не остановить!
Влад… красивый, умный. Моя первая настоящая любовь. Тот мужчина, которому я отдала то, что у каждой девушки самое дорогое: девственность. А оказалось, что это только для нас, женщин, имеет значение. А у мужиков мозги вообще по-другому устроены. У Влада так
2 глава
– Знаешь, что такое для мужика самая красивая баба на свете? – кричал мне Влад . – Не та, у которой ноги от ушей. А та, которая кончает под ним так, что у него член сводит судорогой, потому что она его зажимает там, внутри, намертво! Это инстинкт сучки, детка, чистая биология, тысячи лет гребаной эволюции, Дарвин ее раздери! Зажать самца внутри себя и хрен куда отпустить! Это такое бабское чувство: мой, не отдам! А ты, Алика, чудесная, добрая и прекрасная! Ты нежная филологическая дева. Но секс с тобой – это… знаешь… вот что потрахался, что радио послушал. Честное слово!
– Ты совсем не деликатен! – плакала я. – Живут же люди как-то друг с другом! Ведь, кроме секса, есть еще любовь, преданность, дети, наконец.
– Я совсем, на хрен, не деликатен! – Влад нервно мерял шагами комнату, нервно вцепившись в дорогой галстук, пытался расслабить слишком тугой узел. – Это для вас, баб, любовь – розовые сердечки и плюшевые мишки. А для нас, мужиков, секс на первом месте, понимаешь? У нас любовь начинается с качественного потрахона. Между ваших ног наша романтика, сечешь фишку? Нет, я, конечно, знаю сотни случаев, когда мужик женится на хорошей. Такой, как ты. А потом бегает и ищет, куда бы всунуть, чтобы почувствовать, что он живой, а не мертвый и похороненный под ипотеками, памперсами, семейными обедами с домашними пирожками и ссудами на машину. А я так не могу! Мне плевать на твои борщи и печеньки, которые ты так здорово готовишь. Я на тебя смотрю, и у меня встает. Потому что ты красивая. Как для меня скроена. А когда доходит до дела – всё! У тебя там температура, как в долбаной Арктике. Как в криогенную заморозку сунул, – он схватил себя за ширинку. – Только туда суют людей, чтобы они были вечно живые. А мой член с тобой вечно мертвый!
– Ты просто не пытался меня полюбить, – всхлипнула я. – Любые отношения можно спасти, если захотеть. Мы можем вместе пойти к психологу. Я читала в соцсетях, что это очень помогает выстроить отношения.
– Опять двадцать пять! Бла-бла-бла теперь еще и с фригидной теткой- психологиней, которая сама не трахается и другим не дает? Да ё-маё! – Влад подлетел к прикроватной тумбочке и схватил стопку любовных романов, которые я читала перед сном. – Вот корень зла! Вот! – он швырнул книги на пол, и они, вспорхнув страницами, пестрой стайкой разлетелись по ковру. – Начитаетесь своей выдуманной ерунды и пытаетесь в реале нацепить на нас свою романтику, как гондон на конский член. Ты пойми: всю эту хрень пишут бабы для баб, понимаешь? Если бы мужик писал книгу "Пятьдесят оттенков долбаного серого", то она бы начиналась так: "Она открыла ему дверь голая, наклонилась, и жадно вцепилась губами в его член". Ключевое слово: "жадно", сечешь фишку? А ты на мой член смотришь, как на розового пони! Ты даже членом его ни разу не назвала. Только дурацкими кличками: "он", "твой", "этот самый" и "младший Владик". Младший Владик! Серьезно? Спасибо, что нефритовым жезлом не обозвала, – он пнул ногой книгу в яркой обложке, на которой была нарисована страстно целующая пара. – Скажи хотя бы теперь: член. Ну, скажи мне это! Член!
– Я не люблю грубости. Почему ты меня заставляешь говорить гадости? – голос сел окончательно и я могла только хрипеть.
Даже слез уже не осталось. Только тугой и сухой ком в горле.
– Замолчи! Это мерзко! – я стащила с ноги меховой тапок и бросила в него.
Он ловко увернулся и закричал:
– Знаешь, в чем ваша бабская беда? Что вы реально думаете, что нас можно обмануть! А мы всё членом чувствуем и молчим. В надежде, что когда-нибудь у вас случится тот самый
– Но почему ты раньше молчал? Почему ничего не сказал? Ты даже не пытался говорить со мной об этом! А мы почти год встречались. Я ждала, что ты мне предложение сделаешь. И, как дура, искала в сети порно-видео, чтобы научиться тебе угождать.
– Да потому что я реально хотел быть с тобой, понимаешь? – он схватил меня за плечи и встряхнул. – Я пытался тебя разбудить. Что я только ни делал! Я даже зарегился под бабским ником на форуме, где сидело несколько сотен клуш, и спрашивал у них, как им больше нравится. А ты… ты..
– Что я?
– Ты мной брезгуешь, – тихо сказал он, выпустил меня, снова отошел к окну и закурил. – Ты бы видела свое лицо вчера, когда я кончил тебе на грудь. Ты пыталась сдерживаться, я знаю, но всего на одну секунду на твоем лице мелькнуло такое омерзение, как будто я на тебя помочился, а не кончил,
– Уйди, Влад, прошу. Видеть тебя не могу! – прошептала я.
Он резко обернулся, посмотрел на меня и направился к двери. Взялся за ручку и добавил:
– После этого я понял, что тебя не исправить. Просто найди себе того, кому борщи важнее. Того, что будет дарить цветочки на восьмое марта, открытки с котиками на день Святого Валентина, искать, кому всунуть, а после этого возить тебя в Египет. Или даже на Мальдивы. Потому что чем больше вина, тем дороже у нас, мужиков, подарки, – он вышел, оглушительно хлопнув дверью.
Ладно, что прошлое вспоминать? У меня и в настоящем полно проблем. И главная из них – это даже не проклятая книга, которая отравляет и без того не сладкую жизнь, а моя бесследно исчезнувшая подруга Жанна. Начинающая певица, актриса, фотомодель. Красавица, умница и никогда не унывающая хохотушка. Я сходила на кухню, налила себе большую чашку крепкого сладкого чая и села к компьютеру. Группа поклонников Жанны в популярной соцсети пестрела многочленными грустными смайликами и тревожными сообщениями. Как много все же на свете добрых людей! Никто из участников группы не был знаком с моей подругой лично. Они видели Жанну только на фото и видео, которые она по несколько раз в день добавляла в сеть. Но эти люди обеспокоенно спрашивали: нет ли новостей? У меня сжалось сердце. Нет новостей. Полковнику никто не пишет. Жанна, творческая и эмоциональная натура, и раньше могла отчебучить что-нибудь, например, внезапно укатить с очередным другом на Мальдивы, собравшись за полчаса и забыв предупредить меня. И только через сутки вдруг вспомнить, позвонить по скайпу и весело прощебетать, что на Мальдивах чудное теплое солнце.
Она могла утром выложить в сеть грустную утреннюю фотографию в милой пижамке, с чашкой кофе в руках и печальной надписью, что жизнь – боль, если нужно встать в шесть утра. А вечером она уже селфилась в роскошном платье возле Эйфелевой башни и мурлыкала на видео французскую песенку. И хотя мы снимали с ней одну квартиру, я не видела ее сутками. Но на холодильнике неизбежно появлялась записка, прикнопленная магнитиками: "буду когда-нибудь, целую в нос, не грусти, сестрёнка!"
Теперь записки не было. Две недели холодильник сверкал холодной белой пустотой, и даже забавные магнитики пахли одиночеством. Две бесконечные недели в группе не было новых видео и фотографий. Полиция бодро обещала помочь. Но кто на них полагается? Где ты, Жанна? Что с тобой, сестренка?
Внезапно за спиной, со стороны балкона послышался легкий шорох. Я обернулась. Никого! Наверное, соседский кот опять забрался к нам в поисках еды. Вот оптимист! Вылитая Жанна. Никогда не сдается. Никак не может привыкнуть к мысли, что в нашем с Жанной доме еду не найдет даже МЧС. А если и найдет полузасохший пучок зелени и диетический йогурт, то расплачется от жалости к двум вечно худеющим девушкам.
Шорох повторился. Придется идти забирать кота и отдавать соседке.
– Ты так и не понял, что здесь тебе искать нечего, наглая няшная морда? – с этими словами я направилась к балкону, и… замерла на месте.