Аукцион
Шрифт:
– Я вот у тебя спрашиваю, интеллигенция, что стоит твоя Родина? – говорил здоровяк, махая огромной ручищей. Его визави постоянно следил за ее перемещениями, очевидно опасаясь ненароком попасть под тяжелый взмах. Тогда бы парнишку в пиджачке уже не собрали бы. – Почем фунт крови моей и моих близких? А? Ты можешь ответить, интеллигенция?!
В поддержку здоровяка раздались бессвязные крики.
– Не понимаю, причем здесь это. Какие ваши аргументы? – залепетал оппонент, но тут же был перебит:
– Да все ты понимаешь, интеллигенция. Просто не можешь сказать всю правду.
– Я здесь родился! И жил! И среди дворов гулял. И учился с утра до ночи! – вдруг взвился парниша в пидажчке. – И пускай не топтал окраины Города в сапогах, я работал со школы и зарабатывал себе на хлеб! И знаю, что такое труд, тяжелый труд, пускай и обделила меня природа природной статью. А что делал ты? Служил значит, а что потом? Пил пиво с дружками во дворе и не давал прохода студенткам?
– Так вот ты как заговорил? – вспыхнул здоровяк и вскочил на ноги. – Ты решил теперь на личности перейти? Так давай я сейчас по твоей личности… – громадный парень затряс кулаком, и у оппонента отхлынула кровь от лица.
– Тише, тише, Егор! – вступил все же в дело Костя. Он подошел к вышибале, покровительственно положил руку ему на плечо, попросил сесть. – Никто никого не хотел обидеть. Просто вы не хотите услышать друг друга. Каждый из нас живет в этом Городе и с разных сторон видит нашу действительность.
– Действительность, разные стороны, – забурчал здоровяк, усаживаясь обратно. – Интеллигенция! Жрете сидите, что народ растит и строит.
– А что ты растишь и строишь? – последовал вопрос из зала. Алексей не заметил того, кто сказал.
Вышибала было вскинулся, рыская взглядом среди окружающих, ища спросившего, но, не увидев цели, смутился.
– Я сейчас в отпуске, – пробормотал он.
Тут же послышалось несколько смешков. Здоровяк вскочил, швырнул банку (к счастью пустую) в ближайших слушателей и вылетел прочь из комнаты. От летевшего снаряда участники дискуссии ловко увернулись и жестянка хлопнулась о стенку, разбрызгав не самые дешевые обои остатками пива. Костя только недовольно поджал губы.
– А вот интересно, кстати, к вопросу о взаимопонимании слоев населения нашего Города… – завел неожиданно тему неизвестно как затесавшийся среди молодых старичок в льняном костюме с козьей бородкой и кустистыми седыми бровями.
– Давайте опустим эту тему, Антон Геннадьевич, – поморщился Костя. – Уж слишком необъятна и широка она, чересчур научная что ли. Вернемся лучше к вопросу о проблемах законодательства. Я вот вижу, подошел наш практикующий юрист, Алексей. Да, вот этот скромный молодой человек у входа. Думаю, он сможет поддержать наш разговор. Вот Абрам Ано ранее начал говорить о неконституционности большинства наших законов, явно работающих против Родины и ее интересов…
– Да, а именно в части государственного управления и регулирования экономики, – продолжил зачин Кости парниша в пиджачке. Видимо, его и звали Абрам. Ано.
– Так, а в чем суть то? – послышался вопрос из зала.
– Ну, например, взять тот же запрет бутылок! Разве это конституционно? – всплеснул руками Абрам.
– А что, в Конституции есть что-то о бутылках? – последовал смешок кого-то из зрителей.
– Знамо есть, – рассмеялся старичок. – Никто не отменял свободы собраний!
Комната громыхнула смехом, и в воздух поднялись кружки с банками со звонкими тостами «за нас», «за встречу»! Хохотали молодые люди. Девушки кокетливо смеялись, в воздух чепчики… Нет, полетела только шляпа. Кажется, ее подбросил удачно пошутивший старик с козьей бородкой.
– Нет, если шутки в сторону, – продолжил Абрам. В отличие от других, он не смеялся, – то такие меры идут в разрез с принципами рынка и свободной торговли, защитой права собственности и правом беспрепятственного использования своих способностей к предпринимательству и труду. Ну, где это видано, чтобы в цивилизованных странах запрещали бутылки, борясь с алкоголизмом?
– Действительно, с ним бороться надо потреблением! – снова пошутил старичок, сорвав очередную порцию смеха.
– Ну отчего же потреблением! Можно обложить алкогольное производство налогом, можно потребовать выполнять социальную функцию… В чем, собственно, отличается производство алкоголя от всего остального? Вы хотите сказать лимонады со снеками более полезны для здоровья?
– От них хоть не спиваются… – хлебнув пива, возразил зритель.
– Но вот как раз, помимо спивания есть целый ворох способов убить себя медленно! И это не проблема сама по себе…
– Ладно! Что ты завел тему об алкашке? Больная тема для нашего Города. Давай о чем-то другом. В чем ты видишь еще незаконность?
– Ну, а сближение церкви с государством? У нас прямо сказано, что власть светская…
– А что, ежели государственные люди стали ходить в храм божий, от того власть более святая стала? – недоуменно покачали головами несколько молодых людей.
– Так не в этом же суть… Проблема в способе воздействия на людей. Святое эксплуатируется, словно…
– Ай! Да что вы заладили! – вскочил низкорослый пузатый мужичок в поношенном костюме и кроссовках. – Законы у них! Видели бы вы, что твориться на выборах в районы! Вы тут о бутылках, а такого беспредела я еще не видел. На бюллетенях разжигают мангалы для шашлыков, а считают присланные из Администрации цифры. Иногда даже для верности добавляет. А вдруг чего, еще соберут меньше, чем в других районов за нужные партии.
– Да, слыхали мы это, в «Оппозиционере» писали.
– Брехня там одна.
– Да чего это брехня? Я сам участвовал в этом.
– А чего молчал?
– Кому говорить-то было? Чтоб меня в автозак закрыли вместе с митингующими?
– Трус.
– Вы говорите выборы. А что твориться на госзакупках? А вы слышали, что Лимпопо натворил?
– Да все от безделья и пьянства! Никто ничего не хочет делать, не хотят работать, пахать!
– А ты работаешь?
– У меня свой бизнес!