Аутист
Шрифт:
Несколько щелчков серебристой мышкой — в магазинах таких уже не продавалось года три как — и на мониторе появилась знакомая фотография Гирина. Затем она сменилась бирюзовым фоном с рядами ничего не значащих для Тараса цифр и знаков.
— Так-так, как я и говорил, никаких признаков взлома, — забормотал Илья Иванович, — Сейчас мы узнаем, кто входил в аккаунт. Хотя все и так ясно… Что за черт!
Вертушка на полминуты припал к экрану, а потом резко развернулся в кресле и оказался лицом к лицу со своим гостем. Директор кладбища сейчас выглядел гораздо старше, чем подумалось в первый момент Тарасу. Он вдруг понял, что Вертушке, скорее
— Сегодня Лев Гирин, действительно, отправил несколько писем на разные адреса, — Растерянно произнес Илья Иванович. — Причем, сделал это сам — на входе его параметры.
— Такое возможно?
— Да. Если мертвец встанет из могилы и проведет сканирование сетчатки глаза. Других способов я не знаю.
Глава 3
Увидев Фила на пороге своей квартиры, Наталья Алексеевна порывисто обняла парня и впустила его в просторную прихожую. Там, на стенах, цвета ванильного мороженного, висело не меньше трех десятков картин размером с ладонь. На них жмурились, точили когти, спали вверх животами и чесали за ухом смешные коты, написанные акварелью. В углу, возле входа, стояла синяя ваза. Филу по пояс. Из нее, гигантским букетом, торчало штук двадцать рыболовных удочек. С леской, поплавками и крючками. Просто так, для красоты. На сосновом паркете лежал коричневый коврик, вырезанный в форме медвежьей шкуры. Два глаза-пуговицы смотрели на гостей с жалобным укором: «Топчите меня! Чего уж!».
По одной этой прихожей можно было понять: здесь живет счастливая семья. По крайней мере, еще до вчерашнего дня она такой была.
— Милый мой, как хорошо, что ты пришел! — Зашептала Настина мама, нервно заправляя за ухо каштановую прядь. — Она в комнате. С утра не выходит. Сидит и молчит.
Фил отчетливо ощутил ее страх. Он походил на тяжелый гладкий камень — казалось, можно протянуть руку и коснуться его холодного бока.
— Не бойтесь. Настя этого не сделает. Слишком сильно вас любит. Просто будьте рядом. Вы ей нужны. Очень.
Откуда к нему пришли эти слова? Простые и правильные — он сразу увидел, как у женщины разгладились морщинки на лбу и дрогнули уголки губ. Фил коснулся ее плеча, и Наталья Алексеевна благодарно накрыла сухой ладонью его руку.
— Спасибо. И почему я раньше не знала, что у Таси есть такой друг? Иди к ней. Поговори.
Комната казалась пустой. Фил едва удержался, чтобы не броситься к окну и не раздвинуть шторы. А вдруг пока он болтал с Натальей Алексеевной, ее дочь шагнула вниз с подоконника? Вчера Филипп еще до конца не верил, но сегодня знал совершенно точно: Настя обязательно попытается довести начатое до конца.
Он аккуратно прикрыл за собой дверь и огляделся. Нет, она была тут. Неподвижно сидела на кровати, подобрав под себя ноги, и смотрела в пустоту. Фил неожиданно понял, что не улавливает ее эмоций. Словно рядом не живая девушка, а лишь пустая оболочка.
— Привет, — Короткое слово далось ему с огромным трудом. Неужели фигурка перестала работать? Или все дело в Насте? Если раньше он черпал слова из находящегося поблизости человека, то сейчас это было бесполезно. Девушку как будто окутывала темная мгла, растворявшая ее всю без остатка.
— Тебе лучше? — Эта фраза стала для него настоящим подвигом, но и она пропала впустую.
Настя продолжала молчать. На ней все еще была вчерашняя
Филу стало по-настоящему страшно.
Тогда он достал из-за пазухи теплую фигурку Пса на шнурке и, словно гипнотизер, покачал перед неподвижным лицом Насти.
— Откуда… она… у тебя?
Едва уловимое движение. Чуть заметный намек на радость. Легкий наклон головы.
— Это ее, — Девушка, сфокусировав взгляд на госте, кивнула в сторону постера над кроватью.
Только сейчас Фил обратил внимание, что на стенах небольшой комнаты поблескивали глянцевой поверхностью многочисленные изображения женщины в старорусской одежде. Тяжелое платье со сложным орнаментом, перехваченное широким золотым поясом, богатая накидка с меховым воротником, белая шаль, скрывавшая шею и волосы, поверх круглая шапка, расшитая драгоценными камнями. Там были репродукции картин и икон, кадры из исторических фильмов и фотографии театральных постановок. Строго говоря, со всех изображений смотрели разные женщины: молодые, в возрасте, блондинки, шатенки, красавицы, дурнушки. Но каждая из них была той, главной, которую имела в виду Настя.
Он придвинулся к ближайшей репродукции и прочитал: «В. М. Васнецов. Княгиня Ольга».
Что бы ни значила для хозяйки комнаты эта женщина, она была мостиком, по которому Настя могла вернуться в нормальный мир и, возможно, стать прежней.
— Кто это?
— Первая русская святая. Она жила больше тысячи лет назад. Когда убили ее мужа, князя Игоря, Ольга стала царицей.
Фил с облегчением почувствовал, как оживает сидящая на кровати девушка. Ее словарный запас стремительно заполнял его голову, избавляя от проблем с речью. Черный туман отступил, но не пропал. Он висел уродливым сгустком где-то поблизости. Фил знал: одно неосторожное слово, и мгла вновь окутает Настю.
— Нам про нее на истории рассказывали. Еще в седьмом классе, — Поначалу речь девушки звучала монотонно, точно молитва, но постепенно интонации становились выразительнее, а голос громче. — Ольга была совсем девчонкой, когда ее выдали замуж за князя Игоря. Она ему сына родила — Святослава. И тут ее мужа убили древляне. Это народ такой. Почти дикий. На самом деле, они за дело его убили. Разве можно с людей по два раза дань собирать? Потом древляне подумали-подумали и пошли к Ольге свататься. У них так принято было: если ты мужчину победил — можешь его женщину забрать. Ольга их приняла. Красивая, умная, из знатного рода, правнучка правителя Гостомысла согласилась выслушать убийц мужа. Те сказали, что она должна стать женой их князя Мала.
— А Ольга?
— Согласилась. И предложила их с великими почестями в ее дворец в ладье внести. Словно они полубоги. А сама приказала дружине бросить древлян вместе с ладьей в яму и закопать живьем, — Настины глаза расширились от возбуждения.
— Ничего себе святая! Жестоко. — Фил неприязненно покосился на стену с портретами Ольги.
— Да, жестоко. Но я думаю, по-другому было нельзя. Добрый правитель — плохой правитель. Это я когда про Ольгу читала, поняла. Ведь, то, что хорошо для отдельных людей — плохо для страны. Тем более, империи. Пожалей она древлян, остальные славянские племена тоже бы стали князей убивать. И не было бы сейчас России.