Авалон-2314
Шрифт:
– Спасибо, отец Виктор. Вы помогли мне.
– Может быть, хотите исповедоваться? Помолиться? Я могу сделать это вместе с вами или оставить вас в храме одного.
– В другой раз. Сейчас я вынужден вас покинуть.
Мне не было стыдно, хотя я оторвал человека от дел, приставал с вопросами, на которые мог найти ответы сам. Но и благодать на меня не сошла. Вопросов, как всегда, появилось больше, чем было получено ответов. Путь познания зачастую выглядит именно так.
– Ищите себя, – искренне улыбнулся отец Виктор. – Все, что не убивает, делает нас сильнее. Но не забывайте о вере отцов. Не могли ведь
– Не могли, – согласился я.
Ненужные вещи
Магазин, возвышающийся над домами старой постройки на Большой Садовой, в историческом центре Ростова, был огромным. Двенадцать этажей над землей, четыре подземных уровня. Целый этаж занимали бутики ювелирных изделий и хронометров, а также антикварных предметов. Прямо скажем, антиквариат в двадцать четвертом веке выглядел нетрадиционно. Еще бы, ведь под это понятие попадали даже вещи двадцать третьего века, не говоря уже о двадцать втором, двадцать первом и двадцатом. О назначении некоторых изделий я даже не мог догадаться.
Старые вещи стоили немало. Электронные часы с массой встроенных функций конца двадцать первого века – двести рублей. Механические командирские часы двадцатого века – в прошлой жизни у меня было несколько таких, часового завода «Восток», – полторы тысячи. Столько денег я растратить не мог, да и не горел желанием покупать командирский хронометр, пусть и противоударный, и водоустойчивый. К моему удовольствию, пластиковые водонепроницаемые часы современной сборки стоили каких-то пять рублей. По местным меркам, наверное, дорого, но не чрезмерно.
Выйдя из отдела ретроэлектроники с часами на правой руке – на левой они мешали, цепляясь за интерфейс имплантатов, – я впервые задумался о своей собственности. Прежде меркантильные мысли меня не посещали, но сейчас, после сеанса углубленного погружения в прошлое, я задумался о судьбе своего имущества.
Мой дом снесли, одежда давно превратилась в ветошь и выброшена, посуда перебита, техника безнадежно устарела. Человек приходит в этот мир нагим и, уходя, оставляет все. Что вспоминать о прошлом, жалеть о вещах? Жизнь дороже, важнее и неизмеримо прекраснее. Быть бы живу – на жизнь заработаем. Интересно только, куда делась коллекция старинных серебряных монет? Она и в прежние времена стоила прилично, а сейчас ей цены нет – монеты ведь состарились на триста лет! Кто-то из потомков продал? Передал в музей? Переплавил? Или до сих пор хранит?
Кстати, пора подумать о работе. Может, завербоваться на Луну? Кого попало туда, наверное, не берут, но, если повезет, работать в лунной колонии было бы так интересно!
Вспомнив о Луне, я вспомнил Виту. Наверное, злится. Позвонить ей, или она со мной и разговаривать не станет?
У входа в китайский ресторан – на вывеске разноцветные змеи извивались вокруг букв, стилизованных под иероглифы, – меня тронул за руку полный низкорослый блондин.
– Извините, вам не нужна хорошая работа? – спросил он.
Ощущение нереальности происходящего пришло почти сразу. Не успел я подумать о том, что надо искать работу, как мне ее предлагают! Страна воплотившихся желаний? Или все куда сложнее? Например, не только Фея Моргана может читать мысли, а приборы для определения настроений
Внешность молодого человека казалась вполне европейской, говорил он без акцента, но я почему-то сразу решил, что передо мной китаец. Наверное, подсознание задели иероглифы на заднем плане. Кроме того, на миг мне почудилось, что я в вирте и со мной разговаривает бот. Вирт и реальность вообще похожи, особенно в крупных торговых и деловых центрах. Только на улицах реального мира люди не слишком-то охотно общались друг с другом. В вирте на контакт пойти было куда проще, он ни к чему не обязывал.
– А что? – Возможно, мой ответ был не слишком вежливым, но ведь меня хватали за рукав почти посреди улицы. Я слегка растерялся.
– Нам нужны специалисты для работы в ресторане. Вы, я вижу, человек из прошлого…
– И поэтому вы полагаете, что я с радостью пойду работать поваром? Или посудомойкой?
– Нет-нет, что вы! Посуду у нас моет машина. Нам нужен метрдотель. Очень хорошая должность. Предлагается только тем, кто родился в двадцатом веке. Так пожелал хозяин. Сам он из двадцать второго… А людей из двадцатого еще мало.
– Почему вы решили, что я из двадцатого века? На мне что, написано?
– Как-то догадался, – ответил блондин. – Взгляд, знаете ли. Походка. Часы вот на руке, их теперь редко носят. Все пользуются таймерами внешних и имплантированных коммов.
– Таймерами чего?
– Коммуникаторов.
– Спасибо, понятно.
Метрдотель в ресторане… Что за чушь? Прежде я и бывал в ресторанах редко – регулярные походы по ресторанам – для богатых бездельников, а о том, чтобы там работать, даже не помышлял. С другой стороны, когда сын-летчик устраивается на рыбоводческую ферму и считает, что профессия рыбовода-профессионала ему вполне подходит, может быть, и правда стоит попробовать себя в ресторанном бизнесе? Но все эти «чего изволите» и «кушать подано» – не по мне. Лучше уж улицы подметать. Хотя, возможно, сейчас в ресторанах совсем другие правила? А метрдотель всего лишь контролирует работу роботов-официантов? Но тогда зачем нужен человек из двадцатого века?
– Оставьте мне свои координаты. – Я решил пойти на компромисс с собой. Вдруг и правда захочу заняться ресторанным бизнесом? Хотя нет, это называется совсем не так – бизнесом владеют, остальные в ресторане прислуживают.
– Разрешите подключиться к вашему интерфейсу? Я оставлю свои координаты и пакет документов по будущей работе.
Еще чего! Я инстинктивно отдернул руку. Кажется мне, что таким образом, при непосредственном контакте, легко подхватить вирус. Не биологический, а электронный, естественно. Кажется, и в просветительских брошюрках для только что воскрешенных было описано что-то подобное.
– Предпочитаю не обмениваться данными с незнакомцами на улицах. – Собственная фраза показалась мне забавно-жеманной. – Куска картона у вас нет?
– Увы, сейчас редко пишут на бумаге. Но вы можете запомнить мое имя: Сянг Хо. Китайский ресторан в торговом центре на Садовой.
– Сянг Хо? – в очередной раз поразился я, всматриваясь в лицо блондина. Нет, положительно никаких китайских черт! Глаза с европейским разрезом, нос картошкой, светлые волосы, самые обычные скулы. Но как я сразу распознал в нем китайца, не зная имени?