Авантюрист. Русская Америка. Часть вторая
Шрифт:
—Спасибо Господин Фанг, стали нам нужно всё больше и больше, — сказал я и снова обратился к Костасу, — Как вы понимаете, мистер Лемтакис, я жду от вас как минимум удвоения производства артиллерии всех типов. У вас всё готово к полевым испытаниям новых митральез?
— Да, господин президент.
— Отлично. Завтра с утра посмотрим, что у вас получилось. Господа, на этом всё пока…
Испытания митральез прошли ожидаемо хорошо, после необходимых изменений они стали больше походить на нормальные пулёметы. Видя, как легко расчёт орудия переносит огонь с одной цели на другую и как
Присутствовавший на испытании полковник Есикава, как-то само собой он стал у японцев главным, задал вопрос о возможности поставок митральез в Японию, или даже о строительстве завода для их производства. Он, как и большинство его соотечественников был уверен, что их стажировка в Калифорнии вот-вот закончится, и они отправятся домой.
На этот вопрос я ответил уклончиво, вернее вообще не ответил. Номенклатуру товаров, которые будут производиться в Японии и, соответственно, строительство заводов для этого я хотел обсудить лично с Иэнари и императором Кокаку. Понятное дело что Есикава, побыв частью нашей армии и убедившись в её эффективности, хочет для своей страны то же самое, но это всё-таки не в его компетенции. Так я ему и ответил.
Двадцать девятое декабря тысяча восемьсот девятого года. Калифорния, Сан-Франциско. Алькатрас.
— Семён Романович, полно вам. Для чего вы прибыли в Сан-Франциско? — упорный какой, понятно же, что его миссия провалилась. Но Воронцов молчит. Молчит и француз, господин Симон, который прибыл с ним на английском корабле.
Эта странная экспедиция прибыла в Калифорнию позавчера. Семён Романович Воронцов, бывший посол Российской империи в Лондоне при себе имел письмо от цесаревича Константина Павловича, брата императора Александра Первого.
Высокопоставленное лицо в Петербурге, пожелавшее остаться инкогнито, просило моей помощи в борьбе с одним очень щекотливым недугом, обещая взамен всяческую поддержку во всех моих начинаниях. Грубо говоря, кому-то в Петербурге понадобился пенициллин.
Правда, в этой истории есть одно маленькое но. Экспедиция Аракчеева в Калифорнию была пятнадцатого марта. Цесаревич Константин не мог не знать, что эта экспедиция уже давно в Калифорнии и скоро должна будет вернуться, и там наверняка будут нужные лекарства. Не зря же профессор медицины Мудров включен в состав экспедиции
Да и зачем такие сложности и какие-то секреты? Венерические заболевания, а только это может считаться щекотливой болезней, не считаются чем-то редким или предосудительным. А значит, что в помощи нуждается кто-то не в Петербурге.
Из-за того что Шиай во Флориде, а я пока руководитель службы безопасности мне пришлось заниматься всем этим самому и даже отложить путешествие в Японию. Именно поэтому сейчас в комнате для допросов Воронцов и я.
— Господин Воронцов. Вы не понимаете, в какой ситуации оказались. Я могу сделать с вами все, что сочту нужным, и вы заговорите. Обязательно заговорите. Вот
— Я граф и генерал от инфантерии. Вы своим произволом ставите под удар союз вашей республики и Российской империи.
— Да неужели? От кого-то из ваших соотечественников я слышал такую фразу " В Сибири закон тайга, а прокурор медведь". Вы знаете, с океанами такая же история, тем более, если мы говорим про Тихий океан.
— К чему вы клоните?
— К тому, что последний раз ваш корабль могли видеть у берегов Мексики. Что с ним случилось, потом никто и не узнает никогда. Стоит мне приказать, и вы все исчезните. Лично вы, этот мутный француз, вся команда корабля и сам корабль, который мы просто выведем в море и затопим.
— Вы не посмеете! Вы же католик, христианин.
— Что за чушь вы несёте. Я был о вас лучшего мнения. В Европе столетиями христиане режут христиан. Чем вы хуже или лучше? И знаете, лично вами займутся мои люди, индейцы-семинолы. У них, как и у многих, есть очень милая традиция. Они со своих врагов снимают скальп. А враг для них тот, на кого я укажу.
— К чему вы клоните?
— К тому, что если я скажу что вы враг, вы будете врагом. Я могу сейчас выйти, и зайдёт один из ваших конвоиров. После скальпирования вы, вероятно, выживете, правда помощь вам никто оказывать не будет, и вы заживо сгниёте в своей камере. У меня нет времени с вами возиться. Или вы рассказываете мне всё прямо сейчас или я ухожу.
— Будьте вы прокляты, но ваша взяла.
И Воронцов рассказал мне для кого нужны лекарства и кто этот француз, который назвался господином Симоном.
Кто такой Жан-Николя Корвизар я знал еще из своего прошлого-будущего. Один из выдающихся медиков первой половины девятнадцатого века, и по совместительству личный врач Наполеона.
На этом Воронцов мне прекратил быть интересным, посидит пока в Алькатрасе, а через месяц, когда я отправлюсь в Россию, он полетит со мной. На лицо явное предательство.
С Корвизаром мне поговорить намного интереснее, но время поджимает. Поэтому в Японию отправится еще один пассажир. На борту дирижабля я с этим врачом и побеседую.
Глава 22.
Месье Корвизар оказался бесценным кладезем секретной информации, притом его даже не били. Он сам рассказал все, что знал о здоровье императора всех французов.
Целый букет венерических заболеваний, спасибо прекрасной Жозефине, гонорея, почечная недостаточность, эпилептические припадки, а теперь еще и вишенка на торте: ушиб мозга и внутричерепная гематома.
Понятно, почему Корвизар приперся в Калифорнию. После всех слухов, которые ходят по Европе, он всерьёз уверен, что тут он может найти панацею. В принципе, он недалёк от истины. Лекарство от ушиба мозга он здесь не найдёт. Но вот гонорею и вызванные ей проблемы с почками вполне можно и нужно лечить антибиотиками.
Другое дело, что никто ему не продаст пенициллин. Можно конечно попытаться подсунуть плацебо, или даже вообще яд под видом лекарств, но этот француз умён. Я уверен, что он не будет сразу колоть своему пациенту то лекарство, а сначала проведёт исследования.