Авантюристка
Шрифт:
Я замерла; мое видение покачнулось и расфокусировалось, а мое жалкое и злое сердце начало раздуваться, словно воздушный шарик.
Я в растерянности. Мне не следует поступать с ним так, но я хочу. Потираю виски. Все это было слишком сложно и несправедливо. После трех долгих лет, я много чего хочу, но это не реально. Он не знает, кто я, а если бы знал, то не сидел бы сейчас в моей гостиной.
Я прогоняю воздух через нос. Хорошая Оливия умоляет меня разорвать с ним все раз и навсегда. Она помнит гребаный аэропортно-синий и пятно краски на потолке. Помнит, что случается, когда эти воспоминания прорываются сквозь нашу пустую жизнь и напоминают о том, как ужасно происходящее.
— Запри все двери и позвони, если я тебе понадоблюсь, хорошо? — Я киваю, прикусывая нижнюю губу. Я не хочу быть одна, но я слишком смущена, чтобы просить его остаться.
— Увидимся завтра. — Я посылаю ему сигнал «останься», пристально глядя на его красивое лицо. Он вроде бы колеблется, и на мгновение, мне кажется, что это работает.
— Что случилось? — шепчу я. Пожалуйста, не позволяй ему вспомнить. Пожалуйста, позволь ему вспомнить.
— Ничего... просто мне кажется, будто мы уже делали это прежде… У меня что-то вроде дежавю [28] , понимаешь?
28
Дежавю (фр. d'ej`a vu, «уже виденное») -психическое состояние, при котором человек ощущает, что он когда-то уже был в подобной ситуации, однако это чувство не связывается с конкретным моментом прошлого, а относится к прошлому в общем.
Прекрасно понимаю, потому что вы всегда так мы прощались, когда были вместе. Он никогда не оставался на ночь, потому что я не позволяла.
— Ну, пока.
— Пока, — говорю я.
Я делаю себе чашку чая и устраиваюсь на диване. Однажды я его уже потеряла из-за своей гнилой внутренности. Моя ложь начала распутываться одна за другой до тех пор, пока он не стал слишком отягощен ею, после чего посмотрел мне прямо в глаза и попрощался навсегда. Я помню чувство оцепенения, когда я смотрела ему вслед, а затем и всю оставшуюся часть дня, пока не поняла, что он не вернется. Никогда. Тогда, стены моей эмоциональной плотины рухнули вокруг меня. Боль, которую я испытала в первые шесть месяцев, была ужасно сильной, жгучей и усиливающейся каждый день, словно боль в горле. Спустя полгода, когда боль уже стала постоянной, нехватка его не давала мне покоя. Калеб ушел, Калеб ушел, Калеб ушел...
Даже сейчас, когда он вернулся в мою жизнь, я все еще чувствовала его отсутствие. Время, проведенное с ним, я знала, было заимствовано, и вскоре ужасная боль вернется снова. Это лишь вопрос времени, когда он узнает о нашем совместном прошлом и моей цепочке лжи.
Я решила заполучить еще день. Если у меня мало времени, то я должна, по крайней мере, быть с ним так долго, как это возможно. Я поднимаю трубку и набираю номер его квартиры. Он не отвечает, так что я оставляю сообщение на его автоответчике, прося перезвонить мне, что он и делает спустя 10 минут.
— Оливия? Ты в порядке?
— Я в порядке, все хорошо. — Я отмахнула его обеспокоенность, словно он мог увидеть меня. — Я еду к тебе, — быстро говорю я. — Не хочу сидеть в одиночестве, к тому же ты все равно обещал мне ужин.
Я жду, затаив дыхание.
Повисла пауза, в течение которой я кусаю губы и зажмуриваюсь. Может у него есть планы с Лией.
— Отлично, — наконец говорит он. — Тебе нравится стейк?
— Я люблю мясо в любом виде. — Я вздрогнула, когда он засмеялся. — Дай мне направление. — Я записываю
Когда я приезжаю, то вручаю ключи от своего «Жука» помощнику камердинера и иду в прохладный вестибюль.
Швейцар приветствует меня. Его глаза изучают меня, начиная с ног и медленно поднимаясь к моему лицу. Я миллион раз видела этот взгляд на лицах друзей Калеба. Я была среди них, но не одной из них. Их глаза были настроены на «Laboutin» и «Gucci», поэтому, когда я появлялась в своей обычной одежде, их взгляды скользили мимо, словно я наскучила им. Большинство их разговоров начиналось с фраз, вроде «Когда я отдыхал в прошлом году в Италии...» или «Новый папин парусник...». В таких случаях я была молчаливым слушателем, который никогда не покидал Флориду, особенно не на игрушечной шхуне своего покойного папочки. Мой папа был из тех парней, которые бросают свои пустые пивные бутылки в мужчин, удачливее себя.
Когда я жаловалась на это Калебу, он обучал меня искусству снобизма.
— Смотри на них так, словно ты знаешь все их секреты, и они покажутся тебе скучными.
Когда я в первый раз сунула свой нос к одной из богатеньких наследниц, она спросила меня, где я купила свои туфли.
— В «Payless», — ответила я. — Правда забавно, наши туфли идентичны, однако на те деньги, что ты заплатила за свои, можно было месяц кормить маленькую страну. — Калеб подавился коктейлем из креветок, а наследница никогда со мной больше не разговаривала. Я почувствовала в себе больную власть. Тебе не нужно быть богатым и могущественным, чтобы запугать кого-нибудь, достаточно лишь быть субъективным.
Я не смотрю на швейцара, но быстро моргаю в его сторону, словно он меня раздражает. Он улыбается.
— Вы пришли к кому-то в гости, мисс? Вы в гоооооости, миииисс?
— К Калебу Дрэйку, — говорю я. — Вы не могли бы сказать ему, что Оливия здесь? — И только потом я услышала, как открылась дверь лифта, и увидела, как Рики Рикардо кивнул кому-то за моим плечом.
— Оливия, — говорит Калеб, кладя руку мне на поясницу. Я подпрыгиваю от его прикосновения.
Калеб улыбается швейцару.
— Этот парень жульничает в покер. Он надул меня на сотню долларов на прошлой неделе. —Маленький придурок сияет в ответ. И почему внимание Калеба превращает людей в живых светлячков?
— Сэр, это были самые честные сто долларов, которые я когда-либо заработал.
Калеб ухмыляется и ведет меня к лифту.
— Тусуешься с персоналом? — спрашиваю я, когда дверь за нами закрывается.
— Я играю с ними в покер по вторникам, — говорит он, смотря на меня искоса. — Что? Они мне нравятся. Без всякого притворства. Кроме того, я ж не помню никого из своих друзей. — Он позволяет мне выйти из лифта первой, а затем следует за мной. У меня такое чувство, что он смотрит на мою задницу.
— Какое красивое …. место.
Он гримасничает. — Но как-то не по-домашнему, да? Немного брутально.
— Ну, вы оба такие, так что тебе это место подходит.
— Уверен, что могу купить дом за те деньги, которые потратил на эту квартиру.
— И минивэн, — улыбаюсь я.
Он гримасничает. — А вот в этом я не уверен.
— Вот и она, — говорит Калеб, останавливаясь у двери с номером «749». — Только не пугайся восемнадцати футовых потолков и плазменного телевизора - они впечатляют, но не стоит их опасаться.