Авантюристы. Морские бродяги. Золотая Кастилия (сборник)
Шрифт:
Повара, уяснив себе, что незнакомец имеет тайные планы, в которые им не следует вмешиваться, разделили между собой деньги, так щедро им подаренные, и, памятуя приказания, полученные от хозяина, отправились спать.
Пока трактирщик принимал путешественников, незнакомец углубился в сад. Дойдя до калитки, он тихо свистнул. Тотчас появились два человека. У каждого была длинная рапира на боку, пистолеты за поясом и карабин в руке.
– Как дела? – спросил незнакомец. – Вы видели что-нибудь, Мигель?
– Капитан, – ответил тот, к которому относился
– Засады?
– Да. Дрейф заметил несколько человек подозрительной наружности, которые, кажется, хотят нас схватить.
– Да бросьте, Мигель! Это были просто путешественники, приехавшие в гостиницу.
– Нет, капитан, напротив, они как две капли воды похожи на тех, что гонятся за нами уже третий день. Готов биться об заклад, это сыщики кардинала.
Незнакомец, по-видимому, размышлял.
– Далеко они? – спросил он наконец.
– Говори, Дрейф, – обратился Мигель к своему товарищу.
– Я видел наших преследователей часов в пять, – сказал Дрейф, бретонец, низенький и коренастый, с лукавой физиономией. – Я шел под нижними парусами, чтобы перегнать их. Они остались позади.
– Стало быть, у нас в запасе целый час.
– Около того, капитан.
– Это даже больше, чем требуется. Друзья, поклянитесь вашей матросской честью, что будете повиноваться мне во всем.
– Клянемся, – в один голос ответили матросы.
– Смотрите, я полагаюсь на вас.
– Так точно, – сказал Мигель.
– Что бы ни случилось, предоставьте мне действовать одному, пока я не дам вам специального сигнала прийти мне на помощь. Если в то время, когда мы будем находиться здесь, явятся сыщики кардинала, вы сбежите.
– Сбежим?! – воскликнули оба.
– Это необходимо, друзья мои! Кто же меня освободит, если мы все трое окажемся в плену?
– Справедливо, – заметил Мигель.
– Итак, решено?
– Да, капитан!
– Кстати, если меня схватят, вам будут нужны деньги для моего освобождения. Вот, возьмите.
Он передал им тяжелый кошелек, который матросы взяли без лишних слов.
– Теперь ступайте за мной и смотрите в оба.
– Не беспокойтесь, капитан, – сказал Мигель, – будем смотреть.
Но вернемся немного назад. Незнакомец, а за ним и оба моряка подошли к дому как раз в ту самую минуту, когда мэтр Пильвоа со своей супругой заперлись у себя в спальне, они проникли в коридор, в конце которого была комната путешественников. Карета, охраняемая кучером и слугой, все еще стояла в саду, но три человека проскользнули мимо, никем не замеченные…
Как только трактирщица вышла из комнаты с балдахином, путешественник, по-видимому пользовавшийся властью над своими спутниками, отворил дверь в смежную комнату, чтобы удостовериться, не подслушивает ли там кто-нибудь, потом сел около камина и сделал
Несколько секунд в комнате, где теперь находилось десять человек, царило молчание. Наконец путешественник решился заговорить с молодой дамой, которая полулежала в кресле, склонив голову на грудь и безжизненно опустив руки.
– Дочь моя, – строго заговорил мужчина по-испански, – настала минута решительного и окончательного объяснения между нами, ведь скоро конец нашего продолжительного путешествия. Я намерен задержаться на сутки в этой гостинице. За это время вы должны собраться с силами, чтобы явиться в подобающем виде перед тем, кого я прочу вам в мужья.
Молодая женщина ответила на слова отца только глухим стоном. Тот продолжал, не обращая внимания на состояние дочери:
– Вспомните, что только по просьбе ваших братьев я согласился простить ваш проступок. Но с тем непременным условием, что вы будете повиноваться моим приказаниям.
– Где мое дитя?.. – прошептала молодая женщина голосом, прерывающимся от горя. – Что вы сделали с моим ребенком?
Мужчина нахмурил брови, бледность покрыла его лицо, но он тотчас взял себя в руки и воскликнул:
– Опять тот же вопрос! Не испытывайте мое терпение, напоминая о вашем преступлении и о бесчестье нашего дома.
При этих словах женщина вдруг выпрямилась и, подняв с лица вуаль, сказала гордо, смотря отцу прямо в глаза:
– Я не виновата, и вы это прекрасно знаете! Вы сами представили мне графа де Бармона, вы сами поощряли нашу любовь, по вашему же приказанию мы были тайно обвенчаны. Осмельтесь опровергнуть это!
– Молчать! – закричал мужчина, вскочив с места.
– Отец! – вскрикнули, бросаясь к нему, два других путешественника.
– Хорошо, я возьму себя в руки, – сказал он, понизив голос и снова усаживаясь. – Я задам вам только один вопрос, донья Клара: будете ли вы повиноваться мне?
Молодая женщина задумалась, потом, приняв решение, ответила твердо и смело:
– Выслушайте меня, отец. Вы сами сказали, что настала минута объяснения. Я ваша дочь и также стою за честь нашего дома, вот почему я требую, чтобы вы отвечали прямо, не изворачиваясь.
Донья Клара говорила с неподдельной решимостью отчаяния и была необыкновенно красива. Она сидела выпрямившись, гордо подняв голову с шелковистыми черными волосами, в беспорядке падавшими на ее плечи и представлявшими разительный контраст с ее мраморно-бледным лицом, и слезы медленно катились из ее больших, лихорадочно горевших глаз… Во всем ее облике было что-то роковое, как будто не принадлежавшее этому миру.
Вид плачущей дочери, казалось, растрогал отца. Смирив ярость, он отвечал голосом уже менее грубым: