Авария – точка отсчета
Шрифт:
Дежурная скорой помощи сказала, что скорая помощь выехала, нам оставалось ждать. Но мой сын старший имел уже права на автомобиль, я видела, как он переживал. Поднял Мишу и скомандовал мне садиться в машину. В домашнем халате, как была, я села на заднее сидение, он положил мне на руки сына, тот стонал или кричал и пытался убежать. Я обняла его и стала шептать молитву «Отче Наш».
Старший сын сел за руль и рванул с места, чтобы проехать большую часть дороги, чтобы в машине скорой помощи сделать необходимые уколы. Обезболить сына и быстрей
Шофер скорой помощи понял моего сына и остановился, мы перенесли Мишу в скорую и отправила старшего сына за нашими документами.
Я не понимала, что происходит, не помню уже, как я позвонила мужу, а он у меня водитель рейсового автобуса. Позвонила, видимо, батюшке, рассказала коротко о случившемся. Всю дорогу Миша лежал на носилках, а ноги его бежали. Врач, объясняла мне, что это его мозг пытается убежать от боли. Водитель позвонил в больницу и предупредил, что везут тяжелого мальчика семи лет. Предупредил, чтобы все были готовы, что подъезжаем.
Я держала ноги сына и читала молитву, не одну, а все, которые знала. Он стонал, нижняя губа у него тряслась, волосы слиплись от крови, и рассмотреть где и в каком месте рана, а тем более оценить размеры этой раны я не могла. Меня не трясло, я все действия, что просила врач делала автоматически. Как будто мой мозг выключили, а тело подключили к другим людям. Скорая помощь с нами неслась посередине дороги с включенными мигалками завывая, требуя уступить дорогу.
– Скажите, почему лекарство не действует? Почему ему так больно? – я умоляюще смотрела на врача.
Она уколола ему еще укол, подъезжая к городу. До больницы оставалось совсем немного, я держала ноги сыну и успокаивала его, что скоро все будет хорошо, врачи помогут.
Машина влетела во двор больницы, подъехали к дверям, где принимают тяжелых больных. Но нам никто двери не открыл, водитель нажал на звонок, а я стучала в железные двери руками. Я не помню сколько стучала, мне показалась вечность.
Местная больница и виновник аварии
Открыли. Миша, которого мы держали за ноги, вдруг обмяк и перестал двигаться. У него расслабились ноги и руки, я закричала. Врач со скорой успокоила меня, объяснив, что это на него подействовало лекарство, мне ничего не оставалось, я должна была поверить в это. Его повезли в приемный кабинет, меня остановили в коридоре, спросив:
– Год рождения?
–Две тысячи первого года, – назвала я им.
– Женщина, вы уверены? – крикнула врач в белом халате с крашеными белыми волосами. – Ему четырнадцать лет?
– Нет, ему семь, – я сползла на пол по стене.
Водитель скорой помог мне встать и посадил на кушетку у приемного кабинета, где делали снимки, ставили капельницу. Началось движение в пределах этого участка больницы, напоминающее муравейник – в одну дверь входили и выходили разные специалисты. Сначала я их пыталась разглядывать, но в памяти ни один не запечатлелся. Запомнились стены своей серостью и непонятностью. На потолке мигала лампа, то ли она была не совсем исправна, то ли подмигивала мне, пытаясь успокоить и рассказать, что все будет хорошо. Перед глазами периодически все плыло, но холодная стена приводила в чувство. Сколько прошло времени, я не помню.
Медсестра и два врача вышли из кабинета, вывезли сына укрытого простынею. Я встала и хотела идти за ними, но меня остановили для подписи документов. Объяснили, что в реанимацию меня не пустят, а документы придется подождать здесь.
Кто-то добрый в этот жаркий день дали мне воды, и я ждала на кушетке старшего сына с документами. Позвонил настоятель храма. Передать весь разговор я не могу, я в тот период совсем не помню, что и как происходило. Наверное он успокаивал и поддерживал, а потом сказал, что с детской областной больницы готов выехать реанимобиль и забрать Мишу. Поблагодарив за помощь и молитву, я осталась опять одна со своим горем.
Через какое-то время мне разрешили подняться к реанимации, где я и провела часы ожидания, а это не много и не мало семь часов. Там я винила себя, что разрешила пойти к соседу, но ведь раньше он прекрасно переходил дорогу, мы ведь не жили в городе, в селе и движение меньше и машины не так быстро едут, как по трассе. Единственное, что за это время, мне вышли и сказал, что проверили внутренности, разрывов, нет, пострадала только голова, череп проломлен с правой стороны. Я спросила о переводе его в областную больницу, но были возражения, что такую дорогу он не перенесет. Его ввели в искусственную кому.
К тому времени возле меня уже сидел муж, он передал автобус и как только смог приехал в больницу. Батюшка отпустил дочь с работы, и они вместе со старшим сыном привезли сумку с документами, молитвословом, две иконки и кучу таблеток.
Павел остался дома с бабушкой, чтобы никто ей ничего не сказал, пока не выяснится всё, да и покормить животных тоже надо, приближался вечер.
Перед тем как приехал виновник ДТП и представитель полиции я плакала и спрашивала-спрашивала:
– Его-то за что? Господи за что? Зачем это все с ним? Господи, прости!
Дочь всем раздала таблетки, заставила запить. Она выпила уже дома, как только узнала о происшествии и выглядела спокойно. Но маму не обманешь, я видела, как у нее дергалось веко и как она мерила шагами небольшой коридор перед реанимацией.
Муж просил меня немного подремать, но я спать не могла, мне не хотелось спать. Я только хотела выяснить, когда повезут моего сына в областную больницу? Каждого врача я встречала вскакивая и спрашивая.
– Как мой сын?
– Тяжелый, но стабильный.