Авейра. Возрождение огня
Шрифт:
Меня тянуло с невообразимой силой подойти ко дворцу еще ближе. Он манил меня к себе будто огромный магнит, уговаривая сделать хоть еще один шаг к нему. Как завороженная я подходила к зданию все ближе, не в силах оторвать взгляд от огромных монументов львов…
– Отойдите, – строго проговорил стоящий перед высокими, светящимися голубым цветом воротами, хэлл. – Душам запрещено подходить ближе, чем на пять метров.
– Извините, – робко проговорила, опуская голову. Спорить со стражем, полностью облаченным в боевое снаряжение, у меня и мысли не
Абсолютно все в Хэллворде было мне чужим, и привыкнуть к мысли, что теперь именно здесь проведу много-много лет, я все никак не могла. Да и как можно к такому привыкнуть? Небо розовое – это одна из первых вещей, которые выбивают из колеи при выходе на улицу. Ну а два красных солнца – это разве не странность? Про слишком насыщенную, выдержанную в темных тонах природу я вообще молчу. Если серые стены – то густого графитного цвета, если трава – то темно-изумрудная, если красный цветок – то кровавого оттенка.
Странность Хэллворда заключалась, на мой взгляд, не только в окружающем пространстве, но и в населении тоже. Самих хэллов было не так уж и много, по улицам они не гуляли, а все встреченные мною прохожие были обычными людьми. Странно.
– Как тебе город? – спросила меня Рима Слоу, как только я успела переступить порог больницы. – Помню, первое время все никак не могла привыкнуть, но спустя каких-то пару веков все кажется обыденным.
– Веков… – глупо повторила, округлив глаза. Конечно, я прекрасно помнила слова доктора Ро о том, что души живут долго и не стареют, но чтобы несколько веков! Такого я почему-то не ожидала. «Наши маги тоже живут больше века, – грустно подумала про себя, – но обычные люди редко доживают до ста».
– Тоскуешь, – вынесла вердикт женщина. – Все мы через это прошли.
– И как справлялись? – с надеждой получить проверенный рецепт поинтересовалась я.
– Все так же – время. Спустя годы понимаешь, что все твои близкие люди уже давно на Хэллворде или в другом каком месте… да только вы уже совсем чужие друг другу люди. – С печалью в голосе проговорила медсестра Слоу.
До меня начало с запозданием доходить: абсолютно все души, встреченные мною в этом мире, когда-то имели совершенно другую жизнь. Возможно, у доктора Ро была семья, дети, но его жизнь прервалась, и он оказался здесь. Странно, медсестра Слоу и доктор мне казались такими добрыми и отзывчивыми людьми, но если сюда отправляют грешников – в чем провинились они? «Задавать подобные вопросы малознакомым людям бестактно, – вовремя одернула саму себя, – если выдастся момент, тогда спрошу».
– Неужели нет совершенно никакого выхода? – в моем голосе слышалось отчаянье.
– У каждого из нас свой срок, – философски отметила медсестра. – Однажды я была свидетелем очень редкого события. После спасения очередной жизни предыдущий врач, мадам Барку, вознеслась.
– Что? – не совсем поняла, о чем мне говорит женщина. – Как понять «вознеслась»?
– Это значит, что она искупила свои грехи. – С благоговением проговорила Рима Слоу.
– Ого, – уважительно протянула я. – Это редкость?
– Многие не доживают до этого события, – пожала плечами медсестра. – Большая часть душ распределены на более тяжелую работу, опасную. Но не спрашивай меня, куда отправляются души после смерти здесь. Этого никто не знает.
– То есть мне еще повезло, что я попала сюда, – сделала вывод я.
– Нам всем повезло, – кивнула женщина, – но нас в больнице всего шестеро. Видишь, какая редкость попасть искупать грехи в больницу. Я даже была удивлена, что тебя распределили в санитарки.
– Почему? – выводом медсестры, правда, удивлена я не была. Никогда бы про себя не подумала, что смогу работать в области медицины. В нашем мире это слишком престижная профессия, и все медсестры – будущие врачи, а врачи – маги.
– По тебе сразу видно, что ты далека от врачевания, – хмыкнула женщина. – Но что-то ты меня заболтала, пора мне идти.
– До свидания! – махнула рукой медсестре и направилась в свою комнату переодеваться.
В моих планах на сегодня было навестить моего первого пациента. Если верить словам Римы Слоу, кризис миновал, но, если честно, я продолжала за него переживать. Никак не могла забыть об этом больном. Из несчастных обитателей трех палат, за которые мне вчера довелось отвечать, запомнился мне только он один.
Бредя к больному, я боялась, что ему стало хуже… или он вовсе умер. Но, заглянув в щель приоткрытой двери палаты, я неожиданно стала свидетелем необычной для этого места сцены: на койке пациента сидела статная девушка с пепельными волосами и безукоризненно прямой осанкой, а ее белая как снег ладонь крепко сжимала пальцы парня. Нарушать такой момент мне совершенно не хотелось, и я притаилась за дверью, наблюдая. Наверное, правильнее было бы развернуться и уйти, но шестое чувство велело мне задержаться и послушать, о чем будут говорить эти двое.
– Камилла, – голос молодого человека был по-прежнему тих и слаб, но даже в таком состоянии в нем были слышны огромная нежность и забота, от чего мое собственное сердце забилось сильней. – Тебе опасно здесь находиться.
– Ничего не желаю слушать, – твердо и уверенно ответила девушка.
«Так вот кого он звал в бреду» – промелькнула мысль в моей голове.
– Они накажут тебя, – с ужасом в голосе проговорил парень. – За себя я не боюсь, я уже и так мертв, но вот ты… Камилла, нам нельзя больше видеться.
– Не смей даже думать об этом, – поднимаясь с кровати и обходя ее по кругу, проговорила девушка. Ее красивое бледное лицо исказила гримаса боли и страдания, а когда она снова опустилась рядом с молодым человеком, ее голос был тих и печален. – Не прогоняй меня, прошу. Я не вижу своей жиз…
– Нет, – прервал ее пациент, – не говори этих слов.
– Анрики! – воскликнула девушка, – мы все преодолеем вместе! Мы спрячемся от моих родственников! Переместимся куда угодно! Да хоть в другой мир! У нас все получится!