Авиация великой войны
Шрифт:
Русский фронт
27 февраля – В этот день начала свою боевую деятельность ЭВК. В 8 часов утра после предварительных экспериментов и тренировочных полетов «ИМ-Киевский» отправился в свой первый боевой вылет. Ему была поставлена задача выяснить наличие переправ на участке Вислы до Добржан и в случае обнаружения разрушить их. Он имел бензина на 3,5 часа полета и груз бомб 246 кг. Экипаж включал пилота, капитана Г.Г. Горшкова, его заместителя лейтенанта И.С. Башко, артиллерийского офицера штабс-капитана А.А. Наумова и одного авиамеханика. Боевой вылет продолжался 1 час 51 мин. «ИМ-Киевский» летел на высоте 2800 м, достигнув этой крейсерской высоты за 40 мин. Из-за сплошной облачности воздушное судно долетело только до Плоцка и вернулось на свой аэродром.
По-настоящему развернуть боевую работу с начала этого года ЭВК смогла только благодаря проведенной подготовке летного состава, организации аэродромной службы и сборочных мастерских. Эскадра базировалась в это время на аэродроме у деревни Старая Яблонна в полосе действий 1-й армии Северо-Западного фронта. Перед ней были поставлены задачи вести усиленную воздушную разведку, особо обращая внимание на все изменения боевой обстановки, всеми силами мешать противнику осуществлять переброску войск на этот участок фронта, воздействуя на ж/д узлы, станции и аэродромы в городах Нейденбург, Сольдау, Вилленбург, Плоцк, Млава, а также помочь войскам фронта в форсировании Вислы.
По странной иронии судьбы русские военные, единственные в этот период войны располагавшие тяжелыми многомоторными самолетами, способными брать на борт большой груз, использовали их в качестве разведчиков, даже не предполагая возможности создания специальной бомбардировочной авиации, в то врем как французское и германское командование создали бомбардировочные отряды из самолетов, гораздо в большей степени пригодных для разведки и воздушного боя.
Журнал «Техника воздухоплавания»: «Никто не уяснил себе, что „Ильи Муромцы“ должны заменить не маленькие и быстроходные „Мораны“ и „Ньюпоры“, а большие и требующие грандиозных эллингов цеппелины, „Парсевали“, „Клеман-Баяры“ и прочие. Если бы на изобретение И. И. Сикорского сразу смотрели бы с этой точки зрения, никогда не могло бы получиться такого взгляда на «ИМ», который получился на самом деле [82] . Двух мнений после недавних успехов „ИМ“ быть не может – будущность принадлежит большим аэропланам, а отнюдь не грандиозным дирижаблям».
28 февраля – Во время второго вылета состоялось для «ИМ-Киевского» крещение огнем; с тем же экипажем самолет пролетел над вражеской территорией и бомбил траншеи противника. Во время этого полета, который продолжался 2 час. 30 мин., было обнаружено, что через Вислу в районе Плоцка не было переброшено ни одного моста.
Этот полет «ИМ-Киевского» заставил немцев обратить внимание на аэродром Муромцев. Немецкие самолеты начали появляться над Яблонной. Они сбросили бомбы на аэродром через три часа после того, как «ИМ-Киевский» вернулся из своего второгоМарт
В начале марта германскими воздухоплавателями было предпринято еще несколько попыток добраться на цеппелинах до британского побережья Северного моря. Однако все они были пресечены противовоздушной батареей Ньюпорта.
Весной 1915 г. германская бомбардировочная эскадрилья ВАО была переброшена на Восточный фронт для участия в Горлицком прорыве. Одновременно с этим было создано еще одно бомбардировочное подразделение, названное по месту его первоначальной дислокации «Отделение голубиной почты Мец» (Brieftauben-Abteilung Metz).
4 марта – С начала этого года в России шла речь о создании органа, который был бы ответственен за строительство и деятельность отечественной военной авиации. В результате этой кампании приказом ВГК № 117 от (19 февраля) 1915 г. на бывшего неофициального «шефа авиации» великого князя Александра Михайловича было возложено «заведывание организацией авиационного дела вообще» [83] .
Дарданеллы
5 марта – Крейсер «Королева Елизавета» с якоря на позиции в одной морской миле от Габа-Тепе открыл перекидной огонь уменьшенными зарядами с дистанции 12,5 тыс. м по форту Гамидие. Корректирование велось весьма неудачно как кораблями, так и гидросамолетами. Скрытые турецкие полевые батареи внезапно открыли огонь по «Королеве Елизавете», который, получив в короткое время 18 попаданий, принужден был отойти за предел досягаемости полевых батарей.
6 марта – Крейсер «Королева Елизавета» безрезультатно обстреливал северный форт у Чанака и снова попал под огонь гаубичных батарей и турецкого броненосца «Хайреддин– Барбаросса».
7 марта – «Агамемнон» и «Нельсон» в течение 2 1/2 часов вели огонь изнутри пролива по фортам у Келид-Бара и Чанака.
Форты отвечали, и огневая мощь их не пострадала.
8 марта – Решено использовать «Королеву Елизавету» с его мощной артиллерией внутри пролива. В целях защиты его от огня береговых батарей он был окружен другими менее ценными кораблями. Выпустив 11 залпов по батареям Чанака, крейсеру пришлось прекратить огонь, так как низкая облачность затруднила корректирование огня гидросамолетом.
Полным сюрпризом вновь явились полевые батареи, которые, применяясь к местности в зависимости от положения стреляющих и стоящих на якоре кораблей, действовали по ним настолько успешно, что принуждали их сниматься с якоря и вести обстрел на ходу, а это вело к бесцельной трате снарядов. Сказались также недостатки корректирования огня с судов. Воздушное корректирование не дало ожидаемых от него результатов, так как этому мешала, с одной стороны, непогода, с другой – недостаток воздушных средств. Действенный способ заставить замолчать береговые орудия – прямое в них попадание – требовал стрельбы с близких дистанций и особенно тщательного наблюдения, но средств для такого наблюдения у англо-французских войск не было.Русский фронт
9 марта – «ИМ-Киевский» воспользовался благоприятной погодой и совершил 3 1/2 часовой полет над Восточной Пруссией с целью разведки района Сурово – Круково – Зарембы – Вилленбург – Хоржеле и бомбардировки Вилленбурга. Сделав два круга над Вилленбургом, одним из тех мест, где погибла армия генерала Самсонова, «ИМ-Киевский» сбросил 17 бомб – от 16 до 32 кг каждая – на железнодорожную станцию, ангары и конные повозки. Он также провел тщательную разведку этого района с целью собрать информацию о передвижении немецких войск в районе Млавы. Наконец, самолет сделал фотографии некоторых вражеских позиций и благополучно вернулся на аэродром.
10 марта – «ИМ-Киевский» повторил вылет. На этот раз он сбросил 45 бомб на Вилленбург, 10 из которых были 16-кг. В результате железнодорожная станция и подвижной состав были уничтожены. Согласно информации, полученной позднее штабом 1-й русской армии, рейд вызвал сильную панику. Кроме разрушения железнодорожной станции, поездов и складов, было убито два германских офицера и семнадцать нижних чинов. Был ранен также начальник станции. В одной немецкой газете, полученной в Петрограде, сообщалось, что русские имеют специальные аэропланы, которые вызывают большой ущерб и оказались неуязвимыми для артиллерии.
11 марта – В Германии в начале 1915 г. высшее военное командование предложило военному министерству реорганизовать воздушные силы, а также снабжение и организацию тыла. Во главе кайзеровских воздушных сил «Полевой авиации» был поставлен майор Германн Томсен, которому теперь были подчинены все воздушные силы и тыловые (резервные) ведомства за исключением Flugabwehrformationen (ВВС ПВО). Армиям отныне выпали на долю полевые авиаотряды, и у каждой армии был свой офицер штаба летчиков, имевший в высшем командовании армии с летной стороны совещательный голос и в то же время отвечавший за снабжение.
18 марта – Из рапорта Начальника штаба 1-й армии генерал-лейтенанта Одешелидзе Начальнику штаба Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта: «В течение февраля месяца сего года аппаратом „Илья Муромец Киевский“ по заданию штаба армии выполнены три боевых полета: 1)15 февраля с задачей выяснить, есть ли переправы на реке Висле на участке до Добржина и в случае, если бы таковые оказались, разрушить их; 2) 24 февраля разведать район Сурово – Круково – Зарембы – Вилленберг – Хоржеле, произвести разрушение станции Вилленберг; 3) 25 февраля – та же задача.
Результаты разведок с фотографическими снимками препровождаются в подлинниках.
Полеты эти показали крупное преимущество аппаратов „Илья Муромец“ по сравнению с аппаратами других систем. Большая грузоподъемность, удобство наблюдения, возможность взять большую высоту (на последних полетах 3200 м), большой радиус полета, вооружение аппаратов и большая меткость попадания бомбами – все это составляет чрезвычайно крупное преимущество по сравнению с аппаратами обыкновенного типа. И если аппарат и не успел дать крупных результатов, то только вследствие того, что погода не позволяет производить систематические ежедневные полеты и отсутствуют крупные цели для разрушения.
Большое значение имеет также достоверность результатов разведки, так как каждое наблюдение может свободно фотографироваться.
Произведенные три боевых полета вполне показали, каких крупных результатов можно ожидать от аппаратов типа „Илья Муромец“.
Взятые у Прасныша немецкие летчики показали, что им известно о существовании у нас больших боевых аппаратов и что в Германии сильно ощущается недостаток такого типа аппаратов. С тех пор как на аэродроме в Яблонне установлено дежурство одного из аппаратов „Илья Муромец“, германские аэропланы не смеют появляться в районе аэродрома».
Во Франции военный летчик лейтенант Брокар, летавший на «Депердюссене» был назначен командиром вновь сформированной эскадрильи «Моран-Сольнье», которая должна была заменить в 6-й армии эскадрилью «Блерио». Французы также начали процесс замены на фронтах устаревших самолетов более современными.
Бой в Дарданеллах 18 марта 1915 года
Погода 18 марта была благоприятна. Корректировать стрельбу должны были исключительно гидросамолеты.
Во исполнение намеченного плана 1-я дивизия кораблей вошла в пролив в 10 час. 30 мин. и открыла огонь с 14 тыс. м. В ответ она получила многочисленные попадания с новых промежуточных турецких батарей, которые, несмотря на все старания, не могла привести к молчанию.
Во время этого обстрела «Инфлексибль», расстреливаемый в свою очередь снарядами разных калибров, наткнулся на дрейфующую мину и понесся по воле течения.
В 12 час. 20 мин. 3-я дивизия Гепратта получила приказ выдвинуться вперед, чтобы начать разрушение фортов с более короткой дистанции. Дивизия вошла в пролив в двух линиях и, следуя вдоль восточного берега под прикрытием миноносцев, открыла стрельбу прямой наводкой по Чанакской группе и Килид-Бару. Корабли скоро были взяты под огонь многочисленных промежуточных турецких батарей разных калибров, из которых многие обнаружили себя впервые. Среди этих батарей были тяжелые крепостные и полевые, расположенные на берегах.
С близкой дистанции попадания турецких снарядов были многочисленны. 3-я дивизия тем не менее оставалась на месте, ожидая подхода 2-й дивизии.
В 14 час. 30 мин. французские корабли (3-я дивизия) сделали полуоборот, чтобы отойти назад. К этому времени оставался неповрежденным лишь один «Шарлемань»; «Сюффрен», получивший несколько тяжелых снарядов, с трудом отходя, отстреливался; «Голуа» наткнулся на мину и возвратился к Тенедосу; «Буве» погиб от неизвестной причины (торпеды, мины или крупного снаряда] в три минуты, почти со всем экипажем. 1-я и 2-я дивизии продолжали бой с 14 час. 45 мин. до ночи. Результаты стрельбы по фортам казались хорошими. Но что касается промежуточных гаубичных и полевых батарей, стоявших в большинстве на закрытых позициях, то против них судовой огонь был бессилен. «Агамемнон» потерпел от огня турецких батарей тяжелую аварию, «Ирресистибль» и «Океан» погибли, подорвавшись под огнем артиллерии на минах, которые турки разбросали в бухте Эренкиой.
В 18 часов Робек дал отбой.
Все суда, участвовавшие в бою, получили крупные повреждения. У турок остались целыми все полосы минных заграждений. Повреждения фортов в общем были невелики. Всего было выведено из строя 8 орудий, из которых 4 окончательно. Потери турок в личном составе за этот день оказались ощутимыми: 40 убитых и 74 раненых, в том числе 18 немцев.
Борьба флота с береговыми батареями, с точки зрения Дарданелльской операции, разрешается в пользу берега. Однако к окончательным выводам нужно подойти с некоторой осторожностью, так как в продолжение всего этого опыта, начиная с 3 ноября 1914 г. по 18 марта 1915 г. включительно, средства корректирования огня и наблюдения за разрушениями были крайне недостаточны. Кроме того, материальная часть флота, приспособленная к борьбе с себе подобным противником, т. е. флотом же, не в достаточной мере соответствовала целям стрельбы по объектам береговой обороны. Однако вскоре, благодаря возрастающему могуществу морских орудий и совершенствованию авиации, сделалась возможной бомбардировка на небывало больших расстояниях.
На основании этой операции были сделаны, среди прочих, следующие выводы: Флоту для корректирования стрельбы необходимо как можно более полное содействие авиации.
Принимая во внимание, что флот при использовании дымовой завесы, находясь в движении, может стать для береговых батарей совершенно невидимым, корректируя свою стрельбу самолетами, – берег также должен обладать мощной авиацией.
Наконец, берегу необходима мощная боевая авиация, могущая бомбометанием и сбрасыванием торпед заставить флот, кроме борьбы с берегом, вести борьбу также и за обладание воздухом.
19 марта – Во время очередного рейда немецких бомбардировщиков И. Сикорский едва не был ранен. Бомба упала близко к тому месту, где находились он и механик, прикомандированный от фабрики РБВЗ. Механик был тяжело ранен осколками разорвавшейся бомбы. Помимо бомб, немцы также бросали флешетты (стрелы с заточенным концом) с надписью «Invention franfaise, fabrication allemande» (изобретено во Франции, сделано в Германии). Эти флешетты, которые обладали значительной пробивающей способностью, обычно не приносили большого вреда, но производили неприятное впечатление на тех, кто находился на земле [84] .
Капитан Горшков вылетел на самолете «Илья Муромец» с целью произвести разведку Северного Прасныша, разыскать батареи неприятеля, сфотографировать их и произвести бомбардировку Вилленбурга. Полет продолжался около 4-х часов на высоте 3000 м. На Вилленбург было сброшено 10 бомб, одна из них попала в полотно железной дороги, бомбежке подверглись также аэродром и обозы противника. Из донесения командованию стало ясно, что весь район обследования представляет собой сильно укрепленные германские позиции; разведчики предоставили 17 фотоснимков с указанием артиллерийских точек.
Телеграмма в штаб армии: «Прибывший агент из Вилленбурга показал, что за три полета „Илья Муромец“ в городе и на станции произвел следующие разрушения: разрушено станционное здание и пакгауз, 6 товарных вагонов и вагон коменданта, причем комендант ранен, в городе разрушено несколько домов, убито 2 офицера, 17 нижних чинов, 7 лошадей, в городе паника, жители в ясную погоду прячутся в погребах».
В эскадрилью Брокара вступил добровольцем военный летчик Ведрин.
20 марта – Со вступлением Турции в войну, открылись возможности захвата Константинопольских проливов, и вопрос о том, кто впоследствии будет ими владеть, принял актуальный характер. Россия не замедлила предъявить свои претензии английскому и французскому послам в Петрограде. Русское правительство, объявляя войну, намеренно не предупредило об этом англо-французов, желая поставить их перед фактом. Таким образом немцы сыграли на руку русской дипломатии.
Стремление свалить Турцию и заинтересовать Россию в Дарданеллах в этот момент в представлении англо-французов было столь велико, что секретным договором от 18/20 марта Константинополь передавался России в рамках меморандума от 4 марта, который гласил: «добавляются к русской территории: город Константинополь, западный берег Босфора, Мраморное море и Дарданеллы, Южная Фракия до линии Энос – Мидия, малоазиатский берег между Босфором и побережьем Сакария и один из пунктов залива Измид, который будет определен позже, острова Мраморного моря и острова Имброс и Тенедос».
22 марта – Русские войска заняли крепость Перемышль. Во взятии крепости очень большую роль сыграла русская авиация. За несколько месяцев осады благодаря корректировке с самолетов были подавлены средства сопротивления крепости, а благодаря фотографированию изучена вся система укреплений. Штурм проводился согласно созданным по фотоснимкам планам крепости и предмостных укреплений. Это был первый опыт применения авиации в подготовке взятия укреплений противника.
Русская Ставка изменяет стратегический план и принимает решение перейти всем Северо-Западным фронтом к чисто оборонительным действиям.
Следуя заветам Нестерова, русский военный летчик Казаков, летавший на самолете «Моран-Ж», придумал «кошку с лапками». Идея его заключалась в следующем: необходимо было зацепиться «кошкой» за самолет противника, в результате чего должен был произойти взрыв капсюля, детонировавшего пироксилиновую шашку, укрепленную на «кошке». В этот день, летая в районе деревни Гузав, западнее Вислы, он обнаружил германский «Альбатрос» и напал на него. Зацепить кошкой аэроплан не удалось, и Казаков пошел на таран. Он нагнал аэроплан противника, ударил его колесами, и «Альбатрос» полетел камнем вниз. Сам Казаков при этом остался жив.
Казаков: «Что было делать – два фронта, сорок тысяч глаз русских и немецких смотрят на нас из окопов, уйти, не сделав ничего, находясь в нескольких метрах от противника, позор перед этими 20 000 русских глаз… Проклятая кошка зацепилась и болтается под днищем самолета… Тогда я решил ударить „Альбатроса“ колесами по его верхней поверхности. Не долго думая, дал руль вниз… Где-то рвануло, толкнуло, засвистело, в локоть ударил кусок от крыла моего „Морана“. „Альбатрос“ наклонился сначала на один бок, потом сложил крылья и полетел камнем вниз… Я выключил мотор – одной лопасти в моем винте не было. Я начал планировать, потеряв ориентировку, и только по разрывам шрапнелей догадался, где русский фронт. Садился парашютируя, но на земле перевернулся. Оказывается, удар колесами был настолько силен, что шасси было вогнуто под крылья».
Так Казаков доказал, что расчет Нестерова был абсолютно верным. Замечательно, что поединок в воздухе происходил между теми же типами самолетов. Петру Николаевичу помешало осуществить этот маневр настолько же точно, скорее всего, сильное нервное перенапряжение последних дней. Доказательством этому может также служить и еще один подобный таран, совершенный 19 августа в 1918 г. германским асом Удетом.
Удет: «Через два дня прибывает моя машина, быстроходный новый Фоккер. Он выглядит элегантно и колоритно, как настоящий ястреб. Стоящий рядом с ним старый „Авиатик I“, на котором я летал в 206-й, кажется толстым и неуклюжим как гусь. Половина всех курсантов собирается к моменту моего взлета.
– И помните о главном, ребята: как можно больше тренироваться, – кричу я им, махая на прощание рукой.
Деревянные колодки из-под колес убраны, рычит мотор Гном, и я взлетаю. Машина кренится вправо. Я всего лишь в каком-то метре от земли. Я дергаю ручку влево, налегая на нее изо всей силы. Но ничего не происходит, абсолютно ничего! Ангар несется мне навстречу с головокружительной скоростью. Треск, какие-то обломки летят у меня над головой… Я врезался в ангар! Какое-то время я сижу не двигаясь, как будто парализованный шоком. Затем я встаю, колени мои трясутся, и выбираюсь из кабины. Я невредим, но от самолета осталась куча обломков. Курсанты и механики бегут ко мне через летное поле. Все видели мою аварию. Бегут даже со стороны казарм и штаба. Они стоят вокруг меня большим полукругом, с любопытством разглядывая машину. Несколько человек подходят ко мне с вопросами, на которые я не могу ответить.
Я стою молча, все во мне трясется. Подходит капитан и долго смотрит на меня.
– Итак, – говорит он, как будто он ждал, что именно так и произойдет.
Я, запинаясь, бормочу:
– Ручку заклинило, элероны не работали.
– Разберемся, – говорит он и кивает старшему механику.
Я иду в мою комнату и сижу у окна, уставясь в него ничего не видящими глазами, как будто забыв о том, что произошло. Другие из чувства сострадания, оставляют меня в покое. Вечером становятся известны результаты расследования. Привод пулемета перепутался с тягой дроссельной заслонки и тем самым заблокировал ручку управления. Старший механик приносит фотографию кокпита. Я реабилитирован. Мне дают еще одну машину, но на этот раз это старый „Фоккер“. На следующее утро я вылетаю в Хабсхайм».Турецкий фронт
В течение целого месяца англо-французы со стороны Эгейского моря мало беспокоили турок, зато начались бомбардировки Босфора русским Черноморским флотом, намеченные взаимным соглашением английского и русского командования.
27 марта – Для обстрела укреплений Босфора и нанесения по ним бомбового удара авиацией корабельного базирования из Севастополя вышли пять линкоров, гидрокрейсер «Император Николай I», имевший на борту пять самолетов, яхта «Алмаз», несшая 1 самолет, 10 эсминцев, 3 заградителя в качестве тральщиков и 2 тральщика.
28 марта – Была произведена первая бомбардировка Босфора.
Два линкора подошли на расстояние 11 км к берегам Босфора и с 10 час. 30 мин. до 11 часов обстреливали батареи анатолийского берега, а с 11 часов до 12 час. 30 мин. – батареи румелийского берега. Обстрел сопровождался пожарами; один большой турецкий пароход выбросило на берег, и он сгорел. Форты не отвечали из-за дальности расстояния. По наблюдениям с самолетов снаряды ложились хорошо. На следующий день бомбардировка не состоялась из-за спустившегося на побережье густого тумана.
Авиация становится все более и более неотъемлемой частью не только наземной артиллерии, но и морской.Западноевропейский театр
30 марта – Французы предприняли еще одну попытку прорвать фронт в Вевре, закончившуюся также безрезультатно. Для прорыва глубокой обороны необходимо найти новые средства. В России они уже найдены при осаде и штурме Перемышля. Но для развития успеха у России не хватает экономической мощи. Союзники же на этот год, похоже, совсем перестали следить за тем, что происходит на Восточноевропейском театре военных действий.
Зато французы придумали еще один способ использования авиации в целях разведки – высаживать шпионов в глубоком тылу. Первая попытка организации полета с целью высадки шпиона в тылу была произведена уже в конце 1914 г. сержантом Гобером. Затем его инициатива была подхвачена другим знаменитым французским летчиком – Ведрином из 23-й эскадрильи «Моранов-Сольнье». Ведрин семь раз доставлял шпионов в глубокий тыл и три раза прилетал для того, чтобы забрать своих пассажиров обратно. Это приходилось делать не каждый раз, так как некоторые из засланных шпионов погибали, а некоторые возвращались сами через Голландию. Обычно такие «гости» брали с собой почтовых голубей.
Такие полеты принадлежали к разряду особо опасных поручений и назывались «специальными заданиями». Во время войны военная цензура запрещала публиковать в печати даже слабые намеки на подобный род действий авиации.
Наварр: «Это было в марте, когда я выполнил мое первое специальное задание. На моем „Моран-Парасоле“ я должен был отвезти одного учителя из захваченной области. Он отправился, конечно, в штатском костюме с котелком на голове. Мне во что бы то ни стало хотелось одеть его в кепи, чтобы было удобнее, но он отказался от этого…
Мы отправились в полдень – дурной час для полета, но превосходный для нашей работы. Мы должны были отправиться к одному месту вблизи от Вердена… пересекли линию фронта без приключений, – ни пушек, ни самолетов, – такая удача. Я весь поглощен своим заданием: первое задание невольно производит сильное впечатление, так как не знаешь, чем это кончится. Перспектива смерти, – ничего. Но двенадцать пуль в грудь – это скверно! [85]
Я спустился с высоты с тяжелым чувством, отыскивая луг для посадки, и закончил спуск целой серией спиральных виражей у самой земли „а la Navarr“, как другим было угодно прозвать их…
Мой пассажир покинул меня. Я был доволен, что покончил с этим делом…
Бедный учитель, впоследствии оказалось, что он отослал своих трех голубей со сведениями, но через месяц мы узнали, что немцы поймали его и расстреляли…»
31 марта – В штабе 1-й русской армии получена информация, что в их сектор переброшены значительные германские силы. Встревоженный этим развитием событий, штаб приказал «ИМ-Киевскому» тщательно обследовать вражеские тылы для того, чтобы определить движение и размещение неприятельских сил. Капитан А. А. фон Горст, офицер разведки 1-й армии, вошел в состав экипажа воздушного судна, который включал командира корабля капитана Г. Г. Горшкова, второго пилота лейтенанта И. С. Башко и артиллерийского офицера штабс-капитана А. А. Наумова.
«ИМ-Киевский» нес на борту 524 кг бензина, 98 кг масла, четыре пулемета – два Максима и два Мадсена, и две камеры, Потте и Ульянина. Миссия продолжалась четыре часа, на высоте от 3200 до 3600 м. За это время было покрыто расстояние в 533 км. Район цели для разведывательного полета примерно соответствовал границе с Германией, включая такие географические пункты как Вилленбург, Нейденбург, Сольдау, Лаутенбург, Страсбург, Торн и определенные узловые станции на железных дорогах, по которым перевозились немецкие войска.
В Торне полет проходил над верхним течением реки Вислы до Плоцка, затем к северу, до Млавы и далее на восток. «Илья Муромец» затем повернул на юг и полетел назад к линии фронта от ее восточного края к западу по направлению к Плоцку. В результате были тщательно разведаны передовые позиции противника. Были сфотографированы наиболее важные пункты и большие города, всего – более 50 фотографий.
Стало ясно, что враг не перемещал свои войска в этом районе. Вывод был очевидным. В штаб 1-й армии пришла ложная информация. Разведывательный полет «Ильи Муромца» продемонстрировал, что вражеские силы из этого района были перемещены куда-то в другое место. Копия этого доклада была направлена в Ставку русской армии.
На самом деле Германия концентрировала силы южнее этого района. Задуманная ими новая операция связывалась с прорывом фронта между Верхней Вислой и подножьем Бескидов (в районе Горлице), а не с действиями против одного или двух флангов, как это имело место раньше. На этот удар германский генеральный штаб делал очень большую ставку.
Согласно принятым планам ведения операций на Восточном фронте сводная 11-я армия Макензена [86] в Галиции была снабжена тремя авиаотрядами №№ 1, 8, 21 и одним бомбардировочным дивизионом Верховного главнокомандования (Отделение голубиной почты в Остенде) – всего в количестве 54 самолетов.
Зигерт: «В марте 1915 г. после того как за зиму условия ведения воздушной войны на западном фронте сделались для нас невыносимыми, авиакорпус Верховного главнокомандования был переведен также на восток, где ему открылось широкое и благодарное поле деятельности. Базируясь на Алленштейн, он произвел в течение 30 дней 20 воздушных бомбардировок: на Ломжу, Остроленк, Прасныш, Цеханов, Новгород и Белосток, при средней дистанции походов около 280 км».
Зигерт: «Весной 1915 г. русские направили против 12-й армии большие воздушные силы, которые делали нападения даже на штабное расположение армии фон Гальвица».
«Русские записки» № 3, март 1915 г.: «Что касается слухов от 24–25 марта о бое английской и немецкой эскадр у острова Сильт, то дело шло о налете английских гидропланов, подкрепленных флотилией крейсеров и контрминоносцев на западном берегу Шлезвига, причем четырьмя британскими контрминоносцами было потоплено два германских сторожевых судна, и один британский контрминоносец погиб от столкновения во время бури с британским же судном.
Некоторое значение для морских колониальных операций может иметь объявление 10 марта Голландией войны Португалии за реквизицию немецких судов в портах республики…
Из действий воздушного флота, кроме уже упомянутого нападения британских гидропланов на Шлезвиг, следует упомянуть налет 17 марта германских гидропланов на восточные берега Англии, где бомбы были сброшены над Дилем, Рамсгэтом и Маргэтом, и экспедицию 25 марта французских аэропланов против немецкого лагеря в Матчикове (на Балканах, к юго-западу от Дойранского озера)».
«Русские записки» № 4, апрель 1915 г.: «Упомянем, наконец, главнейшие факты войны в воздухе. 20 марта по пути из Компьена в Париж и обратно германские цеппелины сбросили дюжину бомб на столицу и столько же на Компьен. В Париже было ранено 8 человек и властями приняты серьезные меры для того, чтобы предотвратить возможные новые атаки на Париж. Скоро союзные летчики взяли свой реванш. В непосредственно следовавшие за нападением дни французскими воздушными силами было сброшено 20 бомб на немецкий аэродром и на станции Лихтерфельде и Эессон, в Бельгии, на вокзал в Серне и Альткирхе и казармы в Мильгейме (Эльзас), на казармы и вокзал во Фрейбурге (Баден); и, наконец, в районе Эн, на казармы в Лафер и на здания вокзалов в Анизи, Шони, Тернье и Куси-ле-Шато. С другой стороны 24 марта английские летчики произвели значительные разрушения между германскими подводными лодками, строившимися в Гоболене, близ Антверпена. Подожжены антверпенские морские доки; убито и ранено около 100 немецких рабочих; повреждены дирижабли в Сент-Агате и Гоболене. 27 марта французские летчики снова проникли в Эльзас-Лотарингию и бомбардировали вокзал в Меце и казармы в окрестностях Страсбурга…
На Балканском полуострове австрийские аэропланы сбросили десяток бомб 19 марта над городом Антивари, а 13 марта австрийский аэроплан сбросил 7 бомб на рынке в Подгорице, убив 22 человека и ранив 62».Апрель
После того как французский летчик Ролан Гарро установил на своем самолете легкий пулемет с синхронизатором, позволявшим стрелять через лопасти пропеллера [87] , союзники тут же позаимствовали этот опыт. Резко возросли потери воюющих сторон в людях и технике. Немцы организовали охоту за усовершенствованными машинами.
1 апреля – Установив на свой самолет пулемет, стреляющий сквозь омет винта, и бомбосбрасыватели своей конструкции, Гарро в первый раз отправился испытать свои устройства. По пути к станции Гондзам он заметил на высоте 1700 м «Альбатрос» и обстрелял его из пулемета. «Альбатрос» развернулся и тоже атаковал Гарро. Однако вторая очередь французского летчика оказалась более точной. Германский самолет начал падать и на высоте 1000 м загорелся.
2 апреля – Наварр добивается отправки на новое спецзадание; его направляют с пассажиром в Ретель.
Наварр: «…На обратном пути я замечаю Лаонский аэродром немцев. Идея! Не удивить ли мне зрелищем французского „митинга“. Я спускаюсь падающим листом на 500 м над ними и начинаю представлять серию всех трюков, какие только знал.
Должно быть, это заинтересовало их, потому что никто и не думал стрелять по мне… Вдруг я слышу ружейные выстрелы, – оборачиваюсь: это старый «Альбатрос» добросовестно обстреливает меня. Глупец, прервал мою программу… я не мог его сбить, потому что на спецзадание отправляют без оружия. Что делать? Мне кажется, что высмеять этого господина – единственное нормальное решение. Я принимаюсь за это: как будто не видя его, я спускаюсь падающим листом до 100 м над аэродромом; немец продолжает свое. В следующий момент я прерываю фигуру, забираюсь круто вверх, и мой „Парасоль“ мгновенно производит такое впечатление, точно взлетает к небу, тогда как «Альбатрос» не может и думать следовать за мной. Потом я вновь проделываю мой непогрешимый падающий лист, ошеломляя моего бессильного противника.
Должно быть, смеялись же внизу. Этой мысли достаточно было, чтобы развлечь меня и заставить забыть всякие заботы…»
Этот случай очень хорошо характеризует не столько самого Наварра, сколько большинство военных летчиков начала войны. Хотя, конечно же, по всем свидетельствам Наварр был одним из самых недисциплинированных пилотов.
Доставленный на этот раз пассажир Наварра также вскоре погиб. У французского летчика сложилось впечатление, что он приносит несчастье. На третье спецзадание он согласился отправиться только в паре с Ведрином, всегда совершавшим заброс шпионов удачно; и не ошибся.
4 апреля – Русские авиаторы на «ИМ» обнаружили на Хорженевском направлении большое скопление войск и обозов. Германская артиллерия открыла ураганный огонь по аэроплану.
«Илья Муромец» опять подтвердил свою абсолютную надежность; в то время как другим русским летчикам постоянно мешали выполнять их боевую работу всевозможные трудности, в том числе и технического характера, «ИМ» оказывался в любой ситуации безотказным и надежным средством разведки.