Шрифт:
Горе, гора, гореть
драма в двух актах
Действующие лица:
ГОРЕЛИК СЛАВА, авантюрист, 30 лет
НАТАША (Какаша) СВЕТЛЯКОВА, секс-рабыня, 23 года
ПОЛ ФЭЙМОС, он же барон Павел Фамус, мэр и президент банка «Дип Чазм», 70 лет
СОФИ, его дочь, 18 лет, член олимпийской команды по лыжам; на выданье
АЛЕКС МАММ, он же Алексей фон Молчалин, управделами банка «Дип Чазм», лыжник-неудачник, 25 лет
ГРАФ ДЖИН ВОРОНЦОФФ, «Жека», электрик и владелец магазина «Уорренти оф Фёрст Класс энд Электрик Рипэар», [1] 40 лет
КНЯЗЬ НИК ОЛАДА, «Колян», водопроводчик и владелец магазинчика «Эвриcинг ю нид энд Пламинг», [2] 40 лет
ГАБИ
МАДАМ ЛИДИ, его жена, обеспеченная пенсионерка, сплетница, 42 года
МИМИ КАЙСЫНКАЙСАЦКАЯ-СОММЕРСЕТ, светская дама и всеобщая «грандмаман», за сто
1
От англ. Warranty of First class and Electric Repair – Первоклассные гарантии и ремонт электрики.
2
От англ. Everything you need and plumbing – Все, что вам нужно, и водопроводные работы.
РЕПОРТЕРЫ, парочка шустрых шакалов пера
ГОЛОС ПОЛКАНА
ФАНТОМ НЕМ
Жители поселка Бёрчтри Вэллн (Березань), лыжники и туристы
Акт первый
Перед началом действия все персонажи появляются перед занавесом, для того чтобы сделать своего рода стихотворные заявки на участие.
Гладким ходом, по-светски, выкатывается престарелый бонвиван Пол Фэймос.
ФЭЙМОС.
Я с детства полюбил овал,Владыкой стал горы, долины,Богач, банкир, но фёрст оф олл [3] Создатель рифмы удлиненной!Родная рифма, русских жар,Ты помогла во время оно,Когда нас голод рьяно жралИ запивал слезой соленой.Отцы – московские тузы,А мамы – светские эстетки,Поклонницы charmante musique, [4] Здесь все работали, как тетки.Теперь я стар, души грозаГремит все крепче. Русским ясно:Мы основали Березань,Нью-Гемпшира цветущий ясень!3
От англ. first of all – прежде всего.
4
Прелестной музыки (фр.).
(Отходит в сторону.)
Бурно, словно на трассе скоростного спуска, к занавесу вылетает Софи Фэймос.
СОФИ.
Мне минуло осьмнадцать лет!Не знает сердце боли,Когда несусь, как самолет,Нью-Гемпширским привольем!Я чемпион олимпиад!Секунды, не спешите!И, как поет Эдит Пиаф,«Любовь мне в ухо дышит»!(Отходит в сторону.)
Появляется корректный молодой человек, не лишенный, правда, некоторой косолапости, что появляется у лыжников на плоской поверхности, Алекс Мамм.
МАММ.
Уймитесь, волнения страсти.Я щелкаю секундомером.Поднимем шипучего «АстиСпуманте»! Нас ждут гондольеры.Как тренер, а также мужчина,Я в сердце сижу чемпионки.Пусть я молчалив, как машина,Любовь – не резервная шина,А вечности ласковой чётки.(Отходит в сторону.)
Энергично, чтобы не сказать фривольно, на кресле-каталке с привязанным к спинке воздушным шариком, выезжает Мими Кайсынкайсацкая-Соммерсет.
МИМИ.
Мне с чем-то сто, и с чем – немало.Век декадентства миновал.Вглядись в неровный слой эмали,Не там ли бродит минотавр?Что ты, что ты, что ты, что ты?Я солдат девятой роты,Тридцать первого полка!Ламца-дрица-ца-ца!Мечты о дальних светозарахНас уносили на века,Когда шалили в дортуарах,Не ведая большевика.Что ты, что ты, что ты, что ты?Вот корнет в одних ботфортахКавалергардского полка,Ламца-дрица-ца-ца!Какие были джентльмены!Плясали Пат и Паташон!И проплясали все пельмени,Лишь гадский вьется запашок.Что ты, что ты, что ты, что ты?Я из пятой разведротыКонницы пролетарьята,Пасть пахучая разъята.Здесь не терпят гордеца,Ламца-дрица-ца-ца!(Откатывает в сторону.)
Сдержанно, томно проходит местный электрик граф Воронцофф.
ВОРОНЦОФФ.
Нам внятно все – и острый галльский смысл,И сумрачный германский гений,Но русский ток пока еще не смылПлевел злокозненных поползновений.В родной глуши я весь аристократ,Распространитель качеств и количеств.Как был среди философов Сократ,Таков и я по части электричеств.Включая вечером в квартире свет,Вы вызываете одно из таинств.Сей тайны не постиг ни Ист, ни Вест,Как непостижно то, что вносит аист.(Отходит в сторону.)
На манер московского пьянчуги-работяги по сцене косолапит местный водопроводчик князь Олада.
ОЛАДА.
Моя маман, равно и мой папа,Унверститетов не кончали.Вода моя текла, бурля, сопя,Трубу нащупала упрямая стопа,Наш княжий дух мне пел виолончелью.На родине ужасных праотцовЯ увидал своих коллег воочью.Зачистили мы дюжину концов;Таков наш брат, Москвы водопроводчик!От них я научился красотеИ краткости гулаговского сленга.Сквозь ржавчину вода текла, рассветНас пробуждал, словно детей в пеленках.Теперь вставай, смири же боль в коленках!И будет там вода, и твердь, и Божий свет!(Отходит в сторону.)
Как пара доберманов, на сцену выскакивает пара репортеров.
РЕПОРТЕРЫ.
Воспитанники школ престижа,Больших амбиций молодежь,Горбатим тут средь горной стужиИ русский слушаем скулеж.Такие выспренные рожи!Тут впрямь становишься Толстым,Но репортеры скачут с грыжейИ задницу бодрят хлыстом.