Австралия - Terra Incognita. Когда звери еще были людьми
Шрифт:
Все шло по плану. После ограбления из Мельбурна был отправлен поезд с несколькими сотнями полицейских. Келли со своими людьми в это время захватил пивной бар с заложниками, расположенный рядом со станцией, куда должен был прибыть поезд. Затем они заставили двоих путевых обходчиков разобрать рельсы недалеко от станции.
Снаружи все выглядело спокойно. Бар по-прежнему работал, и даже танцы не прекращались. Многие из заложников были сторонниками Келли, а остальные с любопытством ожидали развязки. Лишь один из них — местный учитель — решил попробовать предотвратить массовое убийство. Он выпросил у Келли разрешение вывести из бара свою беременную жену, а затем ему удалось остановить приближающийся поезд и предупредить
Началась перестрелка, которая продолжалась до глубокой ночи. Полицейские плотным кольцом окружили здание бара. Нэд Келли попытался бежать, но был ранен, схвачен, а позднее повешен. Заложников удалось спасти, а все остальные члены банды сгорели в подожженном кем-то баре.
В Австралии братья Келли превратились в символ дерзости и отваги. А в Англии, после того как там узнали о похождениях банды, еще больше укрепились во мнении, что Австралия — это страна, населенная в основном аборигенами, бушрейнджерами и кенгуру.
До сих пор бушрейнджер остается полумифической фигурой, растворяющейся в обманчивом лунном свете на фоне гор и лесов, где современная Австралия согласна его сохранить.
Однако вернемся на Тасманию, остров-тюрьму, откуда начался наш рассказ о разбойниках. Шли годы, и к середине XIX века свободные поселения начали медленно распространяться по острову. Теперь единственным местом на острове, где содержали преступников, стал труднодоступный район под названием Порт-Артур. Тут в нечеловеческих условиях содержались восемьсот ссыльных, в число которых входили закоренелые преступники и убийцы. Если бы существовали тюремные рекорды, то одно из первых мест занял бы узник Порт-Артура некий Догерти, который был транспортирован в Австралию за организацию бунта на корабле, просидел в неволе сорок два года и получил в общей сложности 3000 ударов плетьми.
Если штаты Новый Южный Уэльс и Тасмания возникли как «каторжные поселения», то Южная Австралия и Виктория с самого начала были штатами «свободных людей». Хотя слово «свободный» не совсем точно определяло положение некоторых из них.
Еще в 1830 году в Англии появилась идея отправлять «людей дна» в Австралию, не дожидаясь, пока они совершат преступление. Этим якобы убивали сразу двух зайцев: избавлялись от потенциальных преступников и отправляли их не за государственный, а за их личный счет. Агенты-вербовщики нередко действовали так, как когда-то вербовщики матросов в портах, — подпаивая своих клиентов и обещая им золотые горы. Подписавший контракт отправлялся в Австралию, получал там в аренду участок земли или батрачил на другого хозяина, обязуясь выплатить все расходы за дорогу. Нередко, протрезвев в мрачном трюме корабля, набитом людьми, где стоял смрад от тел, рвоты и содержимого параш, он даже не сразу соображал, где находится.
Если нищий английский люд манила в Австралию надежда на лучшую жизнь, то разорившихся представителей среднего класса влекла иллюзия быстрого обогащения. Однако и для тех и для других реальность оказывалась несколько иной. По-видимому, именно тогда в Лондоне родилась шутка: «У кого есть деньги и голова — живет в Англии, у кого нет денег, но есть голова — эмигрирует в Америку, а у кого ни денег, ни головы — в Австралию».
Как бы там ни было, но после того, как эмигрант ступал на австралийский берег, кошмары пути постепенно забывались. История путешествия чаще всего превращалась в романтические рассказы о том, как был покинут Старый Свет и как было пройдено под парусами полмира для того, чтобы обрести «новый дом». Здесь, под южным небом, на земле, обещавшей изобилие, появлялась надежда…
К 1828 году, то есть через сорок лет после открытия первой колонии, в Австралии проживало всего 4600 свободных поселенцев (из них 1800 женщин) и 24 тысячи ссыльных. Всего же, как уже говорилось, с 1788 по 1868 год — когда официально была прекращена ссылка в Австралию — сюда было транспортировано 160 тысяч каторжан.
С развитием фермерства увеличивались и стада домашних животных, которые распространялись все дальше в глубь страны. Возрастала потребность в пастухах, в рабочих для строительства дорог, мостов, зданий. «Деньги, рынки и люди» — в этих словах Австралия выразила свои потребности. Рук не хватало. Существовал, например, большой спрос на женщин, способных выполнять различные работы по дому. Встал вопрос о привлечении рабочей силы из Азии, в частности из Китая и Индии. Но сторонники «расовой чистоты» были категорически против. Они считали, что опасно создавать две разные по культуре группы в рамках одного общества, особенно когда одна из групп заведомо будет занимать подчиненное положение. Подобная ситуация, по их мнению, будет угрожать «британской природе общества».
В те времена скандальную известность приобрел некий Рос Люин, «охотник за черными птицами», как его называли. Он имел самую быструю шхуну, которая курсировала между Индией и Китаем, перевозя опиум. Вскоре Люин понял, что торговля «живым товаром» не менее прибыльное занятие, и превратился в официального импортера живой силы в Австралию. Его реклама в газете гласила: «Уведомляю вас, друзья, что я намерен немедленно посетить острова южных морей, и буду счастлив получить заказы на импорт островитян — самых здоровых и работящих».
И действительно, Люин всегда привозил в Австралию исключительно крепких и выносливых островитян, потому что всех остальных — старых и больных — он попросту выкидывал за борт на съедение акулам. В конце концов в один из таких морских походов его «товар» взбунтовался. Люина убили и съели.
Взрыв иммиграции
Китайцы питаются воздухом. «Белая Австралия». Конец века. Дочь капитана. Судьба Сиднея Майера. Русские идут
Настоящий взрыв иммиграции вызвала золотая лихорадка. Если к 1850 году — то есть через шестьдесят два года после открытия первой колонии — во всей Австралии проживало около 400 тысяч переселенцев, то к 1860 году это число перевалило за 1 миллион 150 тысяч. В надежде на быстрое обогащение тысячи людей пытались попасть на любой корабль, плывущий к берегам Австралии. За первые недели золотой лихорадки из Англии отплыло сорок пять кораблей, которые везли 15 тысяч золотоискателей. Корабли шли сплошным потоком. Они приставали в портах Мельбурна и Сиднея почти ежедневно, нередко с развевающимся желтым флагом — это значило, что на борту эпидемия какой-то заразной болезни. Если Первому флоту в 1788 году понадобилось 250 дней, чтобы из Англии достичь берегов Австралии, то в 1840–1850-е годы суда проходили этот путь уже за 140 дней, а ко второй половине XIX века — за 90 дней.
Чтобы ограничить приток эмигрантов из Азии, особенно из Китая, было введено негласное правило, по которому корабль мог доставлять китайских эмигрантов из расчета не более чем один китаец на 10 тонн тоннажа корабля. Затем эта цифра была ужесточена до 100 тонн, а позже до 500. Вскоре корабли, идущие в Австралию, стали вообще отказываться брать на борт людей не европейского происхождения, поскольку в Австралии им не позволяли сойти на берег, а капитанов кораблей штрафовали.
Однако никакие ограничения и запреты не помогали. Китайцы выгружались в других портах страны и добирались до золотых приисков по суше. Число их возрастало. На ряде приисков оно уже значительно, а то и в несколько раз превысило число белых австралийцев.