Австро-Венгерская империя
Шрифт:
С распадом СССР интерес к австро-венгерскому опыту не только не исчез, а даже обострился1, что отражает опасение очень многих ученых и политиков, что не только СССР, но и РФ «пойдет своим (австро-венгерским) путем» образца 1918 г., а Запад ей в этом «поможет». Однако до сих пор даже ученые головного Института славяноведения и балканистики РАН не создали обобщающего труда по истории и национально-культурной автономии империи Габсбургов, ограничиваясь пока только сборниками статей2. Лишь отдельные аспекты этой истории затронуты в вышедших в советское время и идеологически направленных («европейский социалистический лагерь» — СЭВ и ОВД) историях Польши, Венгрии, Югославии и др.
Тем ценнее выглядит удачная попытка молодого исследователя, выпускника МГУ родом из Белоруссии Ярослава
Владлен Сироткин, доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института Европы РАН.
Май 2002 г. Москва
ВВЕДЕНИЕ :Объединители
Династия Габсбургов и история Центральной Европы
Первоначально эта книга задумывалась как своего рода семейная сага. Такие саги обладают удивительным обаянием. Есть что-то магическое в наблюдении за тем, как одно поколение сменяет другое, молодые мужчины и женщины в большинстве своем становятся почтенными семейными людьми, а затем дряхлыми стариками и наконец уходят в небытие, оставив по себе добрую память или дурную славу — а то и вовсе пустоту, молчание, которое и есть подлинное небытие, поскольку известно, что человек жив до тех пор, пока о нем помнят. На смену ушедшим приходят их дети, новая череда мужчин и женщин, с иными — а на самом, деле теми же, что у родителей и дедов, — заботами и проблемами, радостями и напастями.
Семейные саги дают человеку возможность вырваться за пределы своей маленькой жизни, стать на минуту наблюдателем, над которым не властно время и который может спокойно следить за тем, как из повседневности вырастает История. Ощущение причастности к историческому процессу, неотделимости каждого человека от бытия человечества возникает при чтении любых семейных летописей, будь то хроники знаменитых родов, обычных семей или же художественные эпопеи вроде «Саги о Форсайтах» Дж. Голсуорси, «Будденброков»
Т. Манна или «Ста лет одиночества» Г. Гарсиа Маркеса. Жизнь и деятельность правящих династий в этом смысле особенно интересна, поскольку волею судьбы такие семьи стали неотделимыми не только от истории, но и от самого образа той или иной страны, от самоощущения или, выражаясь научным языком, идентичности ее народа.
Когда большая семья оказывается на долгие годы, а тем более века, причастна к большой власти, семейная сага переплетается с историей так тесно, что, по сути, становится ею. Так, история придунайской Европы с XIII—XIVв. и до начала XX столетия — это в значительной степени история австрийской императорской и королевской династии Габсбургов, одной из самых знаменитых и удивительных европейских семей. Более шестисот лет ее представители распоряжались жизнью и благополучием миллионов людей, населявших беспокойное пространство между Рейном и Альпами, Дунаем и Адриатикой. Впрочем, в определенные периоды власть Габсбургов распространялась гораздо дальше — вплоть до Перу и Филиппин (названных в честь короля Испании Филиппа II Габсбурга), Трансильвании и Нидерландов. Но не только масштабностью территориальных завоеваний и политических достижений поражает род Габсбургов. В конце концов, в истории Европы было немало семей, обладавших не меньшим могуществом, — Бурбоны и Гогенцоллерны, Бонапарты и Романовы... Однако есть несколько черт, которые отличают Габсбургов от всех перечисленных и многих других европейских династий и заставляют считать именно этот род не просто большой группой венценосных особ, связанных между собой узами кровного родства, а уникальным историческим явлением.
* * *
Во-первых, Габсбургам пришлось на протяжении очень долгого времени — с начала XVI столетия вплоть до окончания Первой мировой войны — управлять конгломератом земель, населенных народами, принадлежащими к разным языковым группам — германской, романской, славянской, финно-угорской —-
и обладающими во многом несхожими культурами. Конечно, подобное разнообразие существовало, например, и в царской России, не говоря уже о британской и французской колониальных империях. Однако во владениях Габсбургов, в отличие от империй колониальных, никогда не было метрополии, и в отличие от империй континентальных, в частности России, — даже преобладающего, государствообразующего этноса. Воплощением метрополии, единственным центром власти здесь являлась именно династия, и преданность ей на протяжении многих столетий буквально
Сами Габсбурги никогда не забывали о своем германском происхождении; известна фраза императора Франца Иосифа: «Я — немецкий князь». Но большинство из них было чуждо политике германизации, стремлению привести своих подданных к общему немецкому знаменателю. (Исключение составляют отдельные исторические эпизоды — например, усиленная германизация и католизация чешских земель после поражения местных протестантов в 1620 г. в битве у Белой Горы). Даже «просвещенный деспот» Иосиф II, самый рьяный германизатор из всех габсбургских монархов, рассматривал немецкий язык в качестве средства укрепления государственного единства, но не подчинения остальных народов империи германскому меньшинству. Однако объективно германизаторские усилия короны противоречили начавшемуся в конце XVIII века подъему национального самосознания славянских, итальянских, венгерских «австрийцев», а потому эти усилия не только не увенчались успехом, но и привели к обострению межнациональных противоречий в империи, в конечном же итоге — к ее краху. Тем не менее сам факт многовекового правления одной династии в столь разнообразных по национальному составу землях (не говоря уже о социальных, экономических, даже климатических различиях между разными регионами империи) уникален.
Во-вторых, Габсбургам необыкновенно долго удавалось успешно бороться с непобедимым противником — временем. Сформировавшись в XVI—XVII вв., их центральноевропейская империя в не слишком сильно изменившемся (с точки зрения территории) виде просуществовала до 1918 г., пережив турецкие нашествия, Тридцатилетнюю войну, битвы с Наполеоном, революцию 1848 года — потрясения, которых было бы достаточно для крушения даже менее разнородного по своей внутренней структуре государства. В чем секрет этой небывалой прочности дунайской монархии, созданной австрийским домом?
Изначально владения династии представляли собой типичный феодальный домен, причем довольно небольшой: к концу XIV века в руках Габсбургов находились лишь несколько стратегически важных, но не самых богатых и плодородных альпийских провинций, которые так и назывались — domen Austriae (подробнее см.: Петров Е.В. Австрийское государство в X—XIVвв. Формирование территориальной власти. М., 1999). Подобными владениями, порой гораздо более крупными, располагали и другие королевские фамилии Европы. Например, английской династии Плантагенетов в XIII—XIV вв. принадлежали огромные территории во Франции, которые отдавались в лен (временное владение) вассалам английских королей. Многонациональное государство Габсбургов как таковое возникло в более поздние времена, на заре Нового времени: основу «империи, над которой никогда не заходит солнце», — Нидерланды, Испанию, Чехию и Венгрию — австрийский дом приобрел благодаря серии династических браков в конце XV — начале XVI вв. В эту эпоху для европейских стран была характерна четкая сословная социальная структура. Поэтому габсбургские монархи вынуждены были идти на уступки и компромиссы, уважать законы и традиции своих народов, точнее — их сословных элит.
В этом отношении наиболее ярким примером является Венгрия, где австрийская династия удерживалась у власти на протяжении почти четырех веков исключительно благодаря компромиссам с непокорным мадьярским дворянством. Власть Габсбургов в Центральной Европе (испанская ветвь рода вымерла в 1700 г., и Испания с колониями перешли к Бурбонам) можно поэтому без особой натяжки назвать наследственно-договорной — особенно после того, как в начале XVIII века суверенные права австрийского дома в его владениях и порядок наследования престола были сформулированы в Прагматической санкции императора Карла VI и официально одобрены сословными собраниями габсбургских земель. «Было установлено, что до тех пор, пока австрийским домом является династия Габсбургов, Прагматическая санкция остается в силе и все габсбургские земли принадлежат одному государю» (Капп R.A. The Multinational Empire: Nationalism and the National Reform in Habsburg Monarchy. New York, 1950. Vol. 1. P. 11). Этот договор и стал важнейшим залогом небывалого политического долголетия австрийской династии.