Автомат и небо
Шрифт:
– Вам туда, – сказал один из телохранителей и подтолкнул меня в спину. – Идите на звук.
– Какой звук? – испугался я.
Ответа не последовало. Я обернулся, но за моей спиной уже никого не было. Как они смогли так быстро исчезнуть? Чудеса. Мистика.
Дрожа от волнения, я перешагнул порог шатра.
Темно…
Холодно…
Страшно…
Со всех сторон меня окутывает то ли дым, то ли туман. Рваным саваном обволакивает он моё тело, забивает нос, проникает в лёгкие. Ничего не возможно разглядеть – глаза словно утонули в белой вате. Пахнет елеем и кладбищем. По спине бегают мурашки, а в горле застревает вопль ужаса. Хочется
Неожиданно в глубине таинственного полумрака слышится странный, леденящий кровь звук:
– Хи-хи-хи… Кха-кха… хи-хи… Хе-е-е-е…
– Иди на звук, – кружится в моей голове, и я делаю шаг вперёд. Мои трясущиеся пальцы упираются в чьи-то холодные, влажные, скользкие… глаза.
– А-а-а-а-а!!! – закричал Феофан Дельфийский и включил огромный вентилятор. Дым нехотя рассеялся, обнажая мистическое убранство шатра: магические шары, гадательные карты, свитки с заклинаниями, волшебные палочки, склянки с эликсиром бессмертия. С потолка свисали высушенные летучие мыши, связанные верёвочкой в пучки. Под ними стояло чучело зомби. А прямо передо мной, в позе лотоса, поверх роскошной шкуры леопарда, сидел сам Великий Оракул. На его мудром лбу был нарисован третий глаз, на волосах красовался индейский головной убор из перьев, а на шее висел большой серебряный крест.
– Ты кто? – спросил белый маг и целитель, поднимая с пола позолоченный мундштук кальяна. – Хотя, можешь не отвечать, я и так знаю. На, затянись. И начнём сеанс. Видишь что-нибудь?
– Кхе-кхе… Хи-хи… нет, ничего не вижу.
– Это плохо – разочарованно произнёс оракул. – Придётся вводить тебя в транс. Спа-а-а-а-ть!!! Спать, кому говорю!
Но спать после таких криков почему-то не хотелось. Тогда Феофан взял из рук зомби молоточек для отбивания мяса и сделал какое-то движение. Что это было, я не успел понять, но никогда ещё мой сон не был таким крепким. Когда же я очнулся, Феофан сказал мне:
– Я говорил с твоим астральным телом, и оно открыло мне тайну твоего происхождения. Ты – потомок легендарного царя Мидаса, который умел превращать в золото всё, к чему прикоснётся. По одной из версий, это его и сгубило – у него зачесалась спина, он потер её своей рукой и тут же превратился в золотой слиток. По другой – ничего такого не было: когда ему надоело превращать всё в золото, он искупался в священном источнике и потерял свой дар. Правда, после этого у него выросли ослиные уши, но тебя это не должно волновать.
– А я смогу, как и мой предок, превращать вещи в золото? – с надеждой спросил я.
– Это мы узнаем в другой раз. А сейчас можешь идти. И не забудь найти деньги на следующий сеанс.
Я продал значки, марки, фарфоровые статуэтки, коллекцию старинных монет, свой старый «жигулёнок», гараж, дачу, квартиру родственников и снова отправился к Великому Чудотворцу. Как ни странно, но мои расходы окупились и даже стали приносить ощутимую прибыль. Видимо, я действительно был потомком Мидаса, ибо через несколько сеансов с кальяном, видениями и непонятно откуда взявшейся шишкой на голове, я всё же научился превращать в золото любой предмет одним лишь прикосновением своей руки.
– Ну, теперь заживу! – размечтался я, рассовывая по шкафам и тумбочкам увесистые слитки драгоценного металла.
Но моя радость была недолгой, потому что случилось нечто неожиданное и в крайней степени неприятное. Недаром говорят, что природа отдыхает на детях гениев. Так произошло и со мной. Волшебный дар моего златославного предка обернулся для меня настоящим кошмаром: через несколько недель всё моё золото превратилось в… как бы выразится поприличнее?.. да что там скрывать, надо называть вещи своими именами!.. одним словом, всё моё золото превратилось в… нет, не могу, неудобно как-то… скажу все-таки более литературным языком: «Через несколько недель всё моё золото превратилось в… навоз. И всё, к чему я теперь прикасался, становилось вязкой кашицей цвета ржавчины».
А дальше стало ещё хуже! Моё умение всё осквернять и пачкать перекинулось с предметов на людей. Как-то раз я познакомился с замечательной девушкой. Она была воспитанной, доброй и порядочной. Я пригласил её на свидание, взял за руку и сказал несколько ласковых слов. Но после моего прикосновения девушку как будто подменили: она стала сквернословить, курить, в тот же вечер напилась до чёртиков – еле довёл её до дома. Когда же я здоровался за руку со своими коллегами по работе, то уже вечером видел их лица в кадрах криминальной хроники телевизионных новостей. Я был в шоке от такого поворота дел! После очередного инцидента я вернулся домой, заперся на все замки и в отчаянии схватился за голову. Ох, зря я это сделал! Как только мои пальцы дотронулись до волос, я тут же превратился в… сами догадываетесь во что…
Если вы нормальный человек, то вам трудно будет понять моё положение. И нужно ли? Зачем лишний раз чувствовать себя изгоем, гадким утёнком, знающим, что ему никогда не суждено стать красивым лебедем?
Именно тогда я узнал, что такое одиночество – настоящее, бездонное.
Существует такой фразеологический оборот: «Золотые руки». Тот, кто придумал его, вряд ли имел в виду миф о жадном царе Мидасе. Скорее речь идёт о человеке, способном сделать прекрасным всё, к чему прикоснётся. Существуют люди, которые без особого труда окружают себя порядком, красотой и радостью. За что бы они ни брались, всё у них выходит хорошо и правильно. Если напишут рассказ, он тут же появится во всех известных журналах; если сочинят мелодию, она тут же облетит весь мир и вернётся обратно, неся автору всеобщую любовь и славу; если берутся воспитывать своих детей – ждите гениев; если решат изобрести велосипед, то это будет самый лучший велосипед на планете.
Но теперь всё это не про меня. И это ужасно! Потому что нет для человека ничего страшнее (кроме, конечно, войн, эпидемий и стихийных бедствий), чем осознание своей ничтожности и ненужности, своей проклятой способности превращать всё окружающее в грязь, хаос, тлен. Я это осознал, и не было предела моим страданиям…
Но однажды в моё прогнившее жилище вошла она и сказала:
– Я люблю тебя.
– Фу, какая мерзость! – пробурчал я, но она не обратила на мои слова никакого внимания. Надев на руки белые резиновые перчатки, незнакомка обхватила ладонями мою грязную голову и поцеловала в единственное нетронутое проклятьем место – в глаза. На мгновение я ослеп – настолько ярким и лучезарным был тот поцелуй: я бы сравнил его со вспышкой молнии в ночном дождливом небе. Мне даже показалось, что проклятие теряет свою силу.
А незнакомка тем временем сбегала в ванную и принесла оттуда таз с горячей водой, щётку, мыло, шампунь и стиральный порошок. Следующие несколько дней она тёрла, драила и мочалила вашего покорного слугу без отдыха, сна и перерыва на обед. И длилось это до тех пор, пока я не засиял чистотой горного снега в лучах восходящего солнца и не заблагоухал ароматом лотоса, розы и жасмина. Окинув довольным взглядом плоды своих трудов, незнакомка улыбнулась и сказала:
– Не делай так больше, не превращайся в <– — —>, его и так хватает в нашей жизни.