Автомат Калашникова. Символ России
Шрифт:
Мне сейчас представляется, что лейтенант-десантник был для нас в те дни подобно комиссару, с которым повстречался Алексей Маресьев в пору, когда ему хотелось уйти из жизни. Малоразговорчивый, лейтенант находил самые необходимые слова для каждого из нас, умел усилить беседу политическими мотивами. В нем была какая-то внутренняя сила, убежденность. Бесконечно жаль, что в памяти не осталась его фамилия. Мы больше звали друг друга по именам или по принадлежности к роду войск: сапер, артиллерист, танкист, десантник.
– Скажите, а я смогу в одиночку сделать пистолет-пулемет? Есть у меня такая задумка – попробовать изготовить
Лейтенант не усмехнулся, не стал иронизировать, а очень серьезно сказал:
– В одиночку трудно что-либо путное сделать, без помощников при изготовлении изделия все равно не обойтись. А вот разработать самостоятельно собственную конструкцию – можно. Тут тебе пример хороший – Токарев. Его пистолет-пулемет, его самозарядная винтовка СВТ, его пистолет ТТ – каждая конструкция – плод самостоятельной самоотверженной работы.
Лейтенант взял мой блокнот, внимательно просмотрел чертежи.
– А вообще-то я должен сказать, и в оружейном деле наступило время перехода от кустарных методов конструирования к коллективному творчеству. Война вот мешает только. Конечно, такие сильные личности, как Токарев, еще многое могут сделать самостоятельно. Но, полагаю, при повсеместном переходе к автоматическому стрелковому оружию, при всевозрастающем усложнении его производства решающее слово будет за конструкторскими бюро. К твоему сведению, первое в нашей отечественной школе оружейников проектно-конструкторское бюро создал в двадцатые годы Федоров, книги которого, как я вижу, ты внимательно изучаешь.
– И вы знаете, кто с ним работал? В книге он об этом ничего не пишет.
– Еще время не пришло для такого рассказа. Но с кем в одной связке работал Федоров, можно хорошо проследить по образцам двадцатых годов – ручным пулеметам системы Федорова – Дегтярева, спаренному ручному пулемету системы Федорова – Шпагина и другим конструкциям. Дегтярев, Шпагин и многие другие изобретатели стали и учениками Федорова, и его единомышленниками, войдя в возглавляемое им проектно-конструкторское бюро.
Уже позже, в 60-е годы, мне пришли на память слова лейтенанта-десантника, вместе с которым мы размышляли в госпитале о направлениях развития автоматического оружия, о его будущем. Приезжал я тогда в Москву по приглашению Ф.В. Токарева, которому исполнялось 95 лет. Во время нашего разговора о конструкторском житье-бытье Федор Васильевич вспомнил вдруг конкурсные испытания автоматических винтовок далекого 1928 года.
– Пришлось мне тогда противостоять сплоченной команде изобретателей из Ковровского КБ. Ох, и нелегко было. Федоров, Дегтярев, Уразнов и, кажется, еще Кузнецов и Безруков совместно представили сразу три образца. А у меня – лишь один. Но какой!
Старейшина нашего конструкторского корпуса оружейников улыбнулся, довольно пощипал пальцами белую густую щеточку усов.
– Не уступил я тогда ковровцам. Нет, не уступил.
Но это уже потом, в основном в послевоенные годы, судьба сводила меня и с Ф.В. Токаревым, и с В.А. Дегтяревым, и с Г.С. Шпагиным. А пока, примостившись где-нибудь в палате или в коридоре госпиталя, я с помощью карандаша и бумаги в беседах с лейтенантом-десантником разбирал на части известные мне системы наших оружейников, познавал их конструкторское творчество и мышление, пытался, насколько было возможно, найти какой-то свой путь к созданию нового образца пистолета-пулемета. Того опыта, что черпал из книг, из разговоров с лейтенантом, явно было недостаточно, хотя и он прибавлял знаний. Очень хотелось на практике проверить свои конструкторские замыслы, выполнить задуманное в металле.
Рана моя заживала медленно. Рука действовала плохо. Сделав все, что было в их силах, доктора приняли решение из госпиталя меня выписать, но отправить долечиваться на несколько месяцев в отпуск по ранению. Признаться, такого я не ожидал. Это решение казалось обидным, не отвечающим требованиям военного времени.
За тридцать лет конструкторской деятельности Василий Алексеевич Дегтярев разработал 82 модели стрелкового оружия, из них 19 были приняты на вооружение
Но врачи остались неумолимы: необходимо длительное лечение плеча, восстановление работоспособности руки. Получив отпускной билет, собрал свои немудреные солдатские пожитки, бережно завернул в газету заветную тетрадку со своими записями об оружии, с чертежами и формулами. Уезжал я в отпуск на свою малую родину, в Алтайский край. Провожая меня, лейтенант-десантник прошел вместе со мной до конца коридора на костылях.
– Да ты не горюй, Миша, что на фронт не отпустили. Еще навоюешься. А сейчас родных повидаешь, да и чертежи свои проверишь в работе. Может, действительно, чего еще изобретешь, и мы с твоим оружием в руках будем бить ненавистных фашистов. Помни нашу фронтовую заповедь: побеждает тот, кто меньше себя жалеет да действует с умом. Так что не жалей себя в этом деле и с умом все делай…
Своими словами лейтенант, мой сосед по палате, словно предопределил мою дальнейшую жизнь. Я ведь действительно, в конце концов, стал профессиональным конструктором-оружейником.
Глава 2
Оружие Федорова
Автомат Калашникова, как уже говорилось ранее, стал победителем конкурса на автомат под так называемый «промежуточный» патрон. Для того чтобы понимать логику создания этого гениального изобретения человечества, а также для понимания устройства автомата, следует немного углубиться в историю использования «промежуточного» патрона в России.
Такой тип патрона уже в XIX веке активно использовался на Западе. К примеру, знаменитые винтовки «Винчестер» были как раз под промежуточный патрон. Проектированием патронов калибра 6,5–8 мм занимались австрийский оружейник Карел Крика и швейцарский ученый Ф. Хеблер. В России разработкой патронов калибра 6,5 мм занимался оружейник В.Г. Федоров. В 1916 г. этот конструктор представил миру первый в мире автомат под свой же 6,5-мм патрон уменьшенной мощности.
Русско-японская война доказала необходимость создания нового оружия. Требовалось увеличить плотность огня и повысить скорострельность ручного огнестрельного оружия. В «Сборнике тактических указаний» войны 1904–1905 гг. говорилось об этом: «Следует засыпать неприятеля градом пуль, чтобы деморализовать его и сделать стрельбу его беспорядочной».