Автоматическая Алиса
Шрифт:
«Наука шальнологии» — начал Капитан, испытывая очевидное облегчение от смены темы, — «гласит, что чюрвь — это паразит, любящий незаконно селиться в компьютермитном бугре. Обосновавшись, чюрвь лезет из кожи, чтоб заставить термитов давать неправильные ответы. Исполнительные Гады, конечно, думают, что чюрви — чума налаженной системы; они пытаются убивать чюрвей. Но я, Капитан Развалина, первооткрыватель шальнологии, предпочёл бы пригласить чюрвей в мой бугор. И знаешь что, Алиса…?» — Тут Капитан нервно оглянулся по сторонам, пригнул голову к уху Алисы, чтоб прошептать, «Некоторые люди даже едят чюрвей.»
«Едят червей!» — воскликнула Алиса, забыв даже про неправильное написание.
«Чюрвей, Алиса. Ч…ю…р…в…е…й! Некоторые едят их!»
«Но это же… это… это мерзко! Для чего?!»
«Это заставляет тебя сойти с ума, разумеется.»
«Но
«Именно, Алиса! Знание, чтоб подкосило. Это мой девиз. Я приветствую неверные ответы. Не хочешь ли послушать песню, написанную мною об этом? Она называется „Брючный бюджет“.»
«Вы имеете в виду брючный манжет?»
«Что такое брючный манжет?»
«Разве это не такой брючный обшлаг?»
«Брючный кишлак!» — проревел капитан. — «Нету такого населённого пункта.»
«Но ведь никакого брючного бюджета тоже нет» — возразила Алиса.
«Точно подмечено!» — ликующе вскричал Капитан, начиная при этом исполнять маленький забавный танец и петь очень неопрятным голосом:
«Корову ложками увешайИ пусть они в весь рост хохочут;А мне лишь то и интересно,Что смысла здесь весьма не очень.Сорочки пусть слагают песни,Косноязычные для пряников;А мне б хотелось развернутьИсторию и мироздание»Тут Капитан Развалина врезал по куче своих различных вещей (оной из которых случилось быть крикетным молотом, упавшим на индийского омара и расплющившим его. «Выглядит совершенно безобразным» — заключила Алиса.
«Ну, на самом-то деле этот омар — ракообразный.» — ответил Барсучник, прежде чем продолжить песню:
«Ты лучше смысла не ищиВедь в мире его нет.А кто-то возразит,Он, значит, глуп и слеп.Собаки в мыло перейдут,Дрожащее во тьме;Всё, что мне нужно доказать —Что в этом смысла нет.Пусть рыба вырастит в землеБюджетный рой штанов;Я лишь вниманье обращу,На то, что мир таков.Сложенье суммы не даёт,Жизнь суммы не даёт.А если кто-то возразит —Он точно идиот.Капитан оборвал песню и вернулся к компьютермитному бугру.
«Ага!» — закричал он. — «Вот и ответ!» Он поднёс глаза к микроскопу. «О Боже…»
«Что там?» — спросила Алиса.
«Девочка» — ответил он, — «ты на сто тридцать восемь лет опоздала к своему двухчасовому уроку писания. Тебе стоит поговорить с профессором Глэдис Воронюхой.»
«А кто она такая?»
«Воронюха изучает Загадки Времени. Хроноворонотранспроводимология, так она сама это называет. Теперь только Воронюха может помочь тебе. Разве ты не понимаешь, Алиса? Ты на самом деле проникла сквозь время!»
«Я всего лишь пытаюсь найти моего удравшего попугая» — скромно потупившись ответила Алиса.
«Я видел жёлто-зелёного попугая, вылетающего из микроскопа, за какие-нибудь две-с-хвостиком минуты до тебя.»
«Это он!» — вскрикнула Алиса. — «Это Козодой. Куда он полетел?»
«Он вылетел в то окно.» — Развалина указал на открытое окно, выходящее в сад. — «Он улетел в непросто сад.»
«Мне всё равно, простой это сад или не простой» — сказала Алиса, не вполне понимая, о чём идёт речь. — «Мне просто необходимо найти попугая моей пратётушки!» — И сказав так, она вскарабкалась на подоконник и спрыгнула в сад. Сад был очень большой и в нём было много живых изгородей и деревьев, и все они были усыпаны лунной пылью. И тут же, сидя на ветке дерева в некотором отдалении, находился Козодой собственной персоной!
«Будь осторожна, Алиса» — прокричал Развалина в окно. — «Времена могли измениться с твоих пор.»
Но Алиса не обратила на барсука внимания, ни малейшего
Глава III — Алисина драйняжка
Алиса была рада наконец очутиться на земной поверхности и на свежем воздухе, несмотря на то что она дико носилась по дорожкам сада, выписывая прямоугольники. «Сад такой запутанный!» — воскликнула она сама себе. Снова и снова она проносилась по длинным, мрачным коридорам, образованным живыми изгородями и с трудом огибала повороты, лишь затем, чтобы столкнуться — под конец каждого такого изматывающего путешествия — с ещё одной непроницаемой стеной растительности. «Простой сад, не простой сад» — бесконечно бормотала она себе под нос на бегу; Алиса не могла выбросить из головы замечание Капитана Развалины насчёт этого сада. «А если сад и в самом деле не простой» — сказала она себе, — «тогда мне вообще не стоит тут находиться! Потому что, вне всякого сомнения, я — самая простая девочка.» Ото всех этих спутанных в клубок мыслей у Алисы закружилась голова. Отбросив свой страх (в маленький красный кармашек внутри её головы, который был у неё там как раз для этой цели), Алиса ещё быстрее побежала сквозь утренний мрак, огибая всё больше и больше углов.
Очень часто на её пути встречались небольшие расчищенные участки, на каждом из которых её поджидала какая-нибудь ужасная скульптура, молчаливая и неподвижная в призрачном лунном свете. Эти статуи совсем не были похожи на статуи, которые Алисе довелось увидеть в тех немногих галереях искусства, что она посетила. Во-первых, они не были вырезаны из камня, а были сделаны из частей того-сего, склеенных в полном беспорядке; ботинок и чемоданов и монет и очков и занавесок и книг и крюков и банок от варенья и маленьких бархатных перчаток и лошадиных копыт и тысячи других никчёмных вещей. И во-вторых — в отличие от работ в галереях искусства — эти садовые статуи вовсе не казались подобиями настоящих людей, напоминая скорее чудовищно искажённые образы изображаемых ими обьектов, особенно в этом призрачном свете и в шорохе падающих листьев. «Что за странные изображения видишь в 1998» — заявила Алиса статуе, которая выглядела немного похожей на её пратётушку Эрминтруду, но ещё больше — на швейную машину, сошедшуюся в драке с градусником и чучелом моржа. И, сорвавшись с места, побежала опять.
«Уверена, я только и делаю, что бегаю квадратами да кругами» — вскричала Алиса вскоре. — «Беда в том, что, думаю, я совсем потерялась.» Алиса на мгновение призадумалась, как можно потеряться частично, но смогла додуматься лишь до того, что это должно быть вроде как частично найтись. «И это мне бы совсем не понравилось» — прошептала она, содрогнувшись от такой мысли. «Ну где я теперь найду Козодоя в этом саду? Вот ведь, несколько минут назад я ясно видела его сидящим на дереве: и вот я не вижу ничего, кроме этих высоких живых изгородей и всех этих углов и тёмных коридоров и всех этих забавных статуй. И я уже не знаю даже, как вернуться к дому Капитана Развалины. Если так будет дальше, я скоро буду навсегда потеряна, не говоря уж о том, что совершенно. Этот сад больше похож на лабиринт, чем на сад.» И тут до неё дошло: «Этот сад и есть лабиринт!» — во весь голос вскричала она. «Это непросто сад. Вовсе не не простой сад. Вот что имел в виду Капитан Развалина. О, как глупо с моей стороны! Теперь мне остаётся понять, что именно в этом саду непростого. Тогда я смогу упростить его и узнать, где засел Козодой.»
На беду, Алиса не могла сейчас вспомнить хорошенько, какие непростые вещи, допускающие упрощение, в этой жизни ей были известны. Только вчера вечером её прадядюшка Мортимер продемонстрировал ей двойной морской узел, но она нашла черезчур непростым проследить за каждым верёвочным концом в их путешествиях вверх-вниз и изнутри-наружу. «И в любом случае» — подумала в тот раз Алиса, — «что мне за дело до морского узла? Мы довольно далеки от моря.» (Алиса хотя и бывала на море дважды, и там обходилась без вязания узлов.) «Мне никогда не найти Козодоя» — подумала Алиса теперь, пробегая завёрнутой в бараний рог дорожкой, окаймленной живой изгородью, «если вдруг этот непросто сад непрост двойной морской непростотой!»