Автономный рейд

Таманцев Андрей

Но если Регина права и за мной тут присматривают, то просто так мне не смыться. А вдруг, чем черт не шутит, в моем кейсе ВВ с радио-взрывателем? И ну как его запустят? Нет, мне не хотелось рисковать подобным образом, пока кейс ко мне прикован. И вообще, есть такой в нашем деле постулат: когда некое истолкование событий принято за базовое, вести себя надлежит так, будто никаких сомнений уже и не существует. По полной программе и с максимальной бдительностью.

— Мить, — попросил я, — щелкни себя по горлу и кивни на ту дверь, из которой вы пришли.

— Ты что? Я ж на работе! — возмутился он, но Регина дернула ухом, и он повиновался, звучно щелкнул себя по гортани.

— А,

черт с ними, с приказами! — Как бы поддаваясь на его призыв, я громко засмеялся и обхватил Поводка. При нашей разнице в росте обхватить мне его удалось только на уровне талии. — Пошли квакнем! Время еще есть.

Пока Регина вела нас по каким-то коридорчикам и зальчикам, я скороговоркой объяснял диспозицию. Броневик должен ждать, пока Артист не убедится, что я сел в самолет и тот взлетел. Но те, кто, допустим, затеял нехорошее, тоже наверняка присматривают и за Артистом, и за броневиком.

Уловив идею. Поводок и псина отвели меня к малозаметному выходу в зал ожидания. Погранцы, таможенники и авиационные барышни на нас внимания не обращали. Регину и Поводка тут знали, и знали, что работники они безупречные.

Но когда я, пробормотав «Спасибо вам, ребята. По гроб обязан!», заторопился к телефону-автомату, Регина вдруг рыкнула мне вслед. Я недоуменно обернулся, и Поводок, недоуменно пожав плечами — дескать, он тут ни при чем, — перевел мне этот рык, потерев палец о палец. Я спохватился и отдал подопечному Регины полсотни баксов. Сержант сделал было вид, что отказывается, но сука рыкнула и на него. Женщина — она и есть женщина, она гораздо практичнее мужика в том, что касается обеспечения семейного будущего и благополучия ее щенка...

Мне нужен был Артист: у него была глушилка. Но до Артиста у меня дозвониться не вышло: занято. Наверняка трепался с кем-то из своих пассий.

Тогда я позвонил Доку и вкратце объяснил ему ситуацию. Он согласился, что рисковать не стоит. И согласился также с мыслью, что в броневик мне возвращаться не стоит. Если дело хреново, за ним наверняка следят. Мы договорились, что он заберет у Артиста глушилку и будет ждать меня возле выхода из таможни.

Сказано — сделано. Когда я нырнул в его серо-перламутровый «мерседес-230», то первым делом убедился, что глушилка действует. Это сейчас главное: ведь если, паче чаяния, в моем кейсе есть радиовзрыватель, при ней он не сработает. В эфире столько всяких помех от раций, радиотелефонов, ЛЭП и подстанций, что пришлось разработать специальные глушилки, создающие вокруг радиовзрывателей такое плотное «облако» помех, что сквозь него не прорвется никакой сигнал. Правда, это хотя и гарантировало от случайного взрыва, но ни в коей мере не гарантировало от той же беды, если кроме радиовзрывателя имелся еще и какой-нибудь другой.

Химический, например. Короче, у меня были все основания стремиться как можно скорее избавиться от кейса. Но Док повел машину в сторону Зеленограда. На всякий случай. На тот же случай Артист как ни в чем не бывало изображал безмятежное ожидание моего отлета. Уверен, что он это делал качественно. По системе Станиславского.

В Москву мы вернулись, сделав кругаля через Дедовск и Опалиху. Тогда я и спросил:

— Куда рулишь?

— Вот я и думаю, — отозвался Док. — Куда нам рулить?

Сами мы с Доком местные и в саперном деле понимаем, но для такой тонкой работы — маловато. Он по причине того, что и в самом деле был по основной специальности врачом-хирургом, с недавних пор занявшимся психологией. Я, как и мой тезка, гранатомет «муха», предпочитал в основном взрывы масштабные. Фугас там, граната... От Артиста

тоже в этом деле толка не было, поскольку он как сапер еще хреновее, чем Гамлет. Наш кэп Пастух находился далеко, на своей лесопилке в Затопине. Единственный, кто среди нас не соответствовал своему прозвищу, поскольку никогда не служил во флоте, а лишь в морпехе, и отлично умел разминировать все, что заминировано, — Боцман. Но он нынче валялся дома с подозрением на сотрясение мозга. Так что в наш офис возле метро «Коньково» нам соваться не резон...

Но куда-то податься надо было!

И вот тогда Док догадался:

— А если бы ты нас пас, ты бы телефоны наши слушал?

— Наверняка, — согласился я. — Но тогда почему они нас не перехватили?

— А когда? Переговаривались мы кодом. Не сразу поймешь. Потом, так быстро все провернули, что инструкции на этот случай им получить было некогда.

— Значит, им остается только следить, — закончил я его мысль.

Мы проверили, но слежку обнаружить не смогли: час пик. В потемках и сполохах реклам даже цвет машин не поймешь толком, а уж чтобы засечь ту, которая тебя ведет, — тем более. А если их к тому же несколько, вообще глухой номер. Док молчал. Он хоть и был когда-то старше меня званием и до сих пор существенно опережал в возрасте, но знал, когда нужно приказывать, а когда нет.

— Ну что ж, — вздохнул я, припоминая кстати боцмановское словечко. — Пойду-ка я в автономный рейд. Пока вы со связью определитесь и сообщите мне на пейджер.

— Согласен, — сказал Док. — Ну что, рулим к метро?

Мы выбрали подходящий момент, и возле «Сухаревской» он прижался к бровке, а я метнулся в арку, где «Медицинская газета». Я уже столько раз пользовался тамошним хитрым проходом, что, хотя до сих пор не читал этого издания, абсолютно уверен в его важности и полезности.

В метро, а также в иные публичные места, включая общепит, мне с, возможно, черт-те чем в кейсе соваться было никак нельзя. Даже при наличии глушилки. Так что через полтора часа я основательно задубел, петляя в своей хилой замшевой курточке по дворам. Я ж не планировал работать на свежем декабрьском ветерке — как-никак собирался лететь на юг. Кстати, я бывал в молодости в Грузии. Ох и хорошо же там! Тепло и весело. Правда, это было еще в советские времена. И летом.

Нет-нет да и мелькала у меня малодушная мыслишка вызвать на связь генерала Голубкова, дабы прибегнуть к помощи родного УПСМ. В конце концов, мы их столько раз выручали, почему бы и им мне не помочь? Но тошнее всего для меня была мысль о том, что все мои теперешние действия и мучения основаны фактически на мнении собаки! И если эта сука Регина, предположим, напустила туману, решив по-легкому срубить полсотни баксов, то я-то в каком виде окажусь?

Приходилось выкручиваться в одиночку.

Глава вторая. Генерал Голубков и УПСМ

В то время, когда замерзший Муха слонялся по вечерней Москве, в Управлении планирования специальных мероприятий (УПСМ) заканчивалось совещание начальников отделов. Шло оно на втором этаже скромного особнячка, якобы принадлежащего небольшой коммерческой фирме «Контур». Но и здание, и само управление могли называться как угодно. Например, «Управление поставками смазочных масел» или «Комитет независимого туризма». Суть бы от этого не изменилась. УПСМ было спецслужбой, независимо от ФСБ и ФАПСИ предоставлявшей администрации президента информацию, которая могла улучшить управление страной. А еще УПСМ по приказу Самого или по собственной инициативе вмешивалась в определенных случаях в ситуации, которые представляли угрозу России.