Автономный режим
Шрифт:
Кровь все еще горит от безумного количества адреналина и стимуляторов, я двигаюсь так быстро, что все воспринимается покадрово. Вот из толпы вычленяю четверых ассасинов в джинсах и кожаных куртках, мельком отмечаю два трупа позади них (жертвы карлика). Потом навожу оружие и топлю спусковой крючок в корпусе. Отдача бьет по рукам, приклад больно ударяет в живот, но брызги искр из дула дробовика опрокидывают ближайшего врага. Рывок перезарядки, выстрел, упасть.
Над головой всплеск разбитых пулями бутылок
Где-то сбоку дважды высказался кольт Розового, я быстро вскочил. Оставшийся ассасин как раз переводил оружие на карлика. Мой палец быстро сжимает спусковой крючок, и заряд дроби рвет на части грудную клетку наемника.
— Уходим! — заорал карлик. — Быстро!
Разумное решение. Хорошее представление тоже должно заканчиваться.
Когда я пробегаю мимо тел ассасинов, мельком отмечаю, что пол щедро залит кровью.
Надо же, «Лаборатории» не поскупились и отдали жизни своих пешек! Знать бы, что за игру они ведут, почему разрешают мне быть вне их стен. Боятся повторения инцидента в пирамиде?
На лестнице полно народа, люди бегут, толкаются, старательно передавая бациллы паники. Карлик останавливается, его палец указывает на парней в кожанках у дверей клуба.
— Это ловушка!! — прорычал он.
«Да, — соглашаюсь я мысленно, — это ловушка… друг…»
Приходится бежать обратно. Мимо опустевших столиков, мимо исхлестанной пулями барной стойки. Едва не поскальзываюсь на луже крови, с трудом удерживаю равновесие.
— Туда!
Карлик бросился на узкий металлический мостик, промчался мимо бетонных эстакад. Похоже, что это деловые помещения, склады или еще черт знает что.
Из неприметной двери выскользнули трое панков, в руках пистолеты.
— Корпорации! — заорал я, молясь, чтобы в нас не начали стрелять. На узком мостике это смерти подобно.
— У главных ворот! — поддакнул Розовый. — Полиция и наемники корпораций!
Похоже, что русский знают здесь так же хорошо, как и язык силы. Панки бросились в бар, один из них на ходу что-то орал в допотопную рацию.
Музыка по-прежнему не стихает, будто такие заварушки здесь едва ли не каждый день. Выстрелов почти не слышно, только неуловимо меняется общее настроение.
Узкий бетонный коридор заканчивается дверью, Розовый с разбега бьется в нее всем телом. Дневной свет обжигает глаза, как-то неправдоподобно уничтожая краски. Все вокруг кажется блеклым.
Когда мы спускаемся по ржавой лестнице в заводскую пыль на земле, я вспоминаю арахнида на потолке. Он так и не вступил в бой. Значит, — нам дали уйти. «Лабораториям» выгодно, чтобы я оставался на свободе. Уж не знаю, какой у них план, но теперь ясно одно — Дикарь сказал правду. Следовательно…
— Машина!
Слишком легко. На заднем дворе, если этот термин применим к заводу, нас ждет пустая машина. Наверняка еще и ключи в замке зажигания.
— Повезло, — осклабился карлик и продемонстрировал ключи. — Вот раззявы!
Я оглянулся. Вокруг никого, тишину нарушает лишь скрежет музыки из оставленной открытой двери наверху.
Розовый распахнул водительскую дверь, собрался было упасть на сиденье, но замер, когда я выхватил из его кобуры кольт.
— Ты чего?
Отбросить пистолет, навести дробовик прямо в эти расширившиеся от недоумения глаза. В лицо предателя.
— Ты с ними постоянно был на связи?
— С кем?
— Не строй невинность, друг, — я скривился. — Мы не должны были здесь встречаться с тем, как ты его назвал, самозванцем.
— Не должны?
В глазах карлика очень медленно проступает понимание. Синхронно его коричневая кожа светлеет.
— Я соврал, — подтвердил я. — А ты хорош, друг. Даже Майка не пожалел, чтобы театр вышел убедительным. Не жалко?
Теперь он молчит. Смотрит исподлобья и молчит.
— Что скажешь?
— Скажу, что тебе не стоит этого делать, — карлик кивнул на дробовик. — Ты, наверное, подумаешь, что друг Розовый продал тебя? Нет, Розовый заботился о тебе. Всегда прикрывал твою спину.
— Ага. Только — ради чего?
— Ради твоего блага. Тебе хотят помочь…
— «Лаборатории»? Они хотят меня уничтожить.
— Ты все неверно воспринимаешь, они хотят спасти тебя. Ты ведь не просто так пошел в ту клинику, так? — сощурился он. — Я хочу сказать, что тебе недолго осталось. А чтобы жить дальше, тебе нужна помощь. А мне нужны покровители, друг. Все просто.
— Мне не нужны хозяева.
Карлик покачал головой:
— Это неверная стратегия в жизни. Я хочу сказать, что нельзя быть против всех.
— Нельзя, — согласился я. — Всего лишь нужно быть свободным от поводка и ошейника.
Сказал и нажал на спуск. Потом еще раз. И еще.
Скованный судорогой горечи палец рвал спусковой крючок до той поры, пока боек обессиленно не ударил вхолостую. Отработанные гильзы с пластмассовым эхом покатились по земле, оставляя тонкие дымки сгоревшего пороха.
«Черт возьми, — подумал я с горькой злобой, — Розовый, мать твою…»
Вспомнился разговор в пирамиде «Лабораторий биоформ „Янус“». Наши конкуренты ошибочно пренебрегают общением с преступными синдикатами из помоек Грибницы, сказал тогда Янус Карт. И добавил, что у корпорации всегда должны быть друзья на улицах.
И почему я еще тогда не прислушался к твоей случайной оговорке, Янус?
Отбросив бесполезный обрез, я достал носовой платок. Отщелкнув лючок бензобака, свинтил крышку и сунул платок в дыру. Помедлив, чиркнул зажигалкой. Потом трусцой направился к шоссе.