Автономный режим
Шрифт:
— Не мог бы.
— Поверьте, мы…
— Не поверю. А теперь — говори, что хотел. Время — деньги.
Терехин с мольбой посмотрел на меня. Пришлось признать, что в чем-то он прав. Мне самому не нравится стоять вот так, ожидая, когда контрабандист решит, что разговор затянулся, и нажмет на спусковой крючок. В конце концов, автомат в его руках всего лишь видимость власти. На самом деле это мы в зависимом положении — танки снаружи об этом говорят чрезвычайно красноречиво.
Я проговорил:
— Илчи, если бы
По его глазам я понял, куда он сейчас меня пошлет. Но тут вмешался Иван:
— И, если можно, давайте выпьем кофе.
Я почти услышал, как челюсть контрабандиста стукнулась о пол от наглости гостя. Однако немедленных выстрелов не последовало.
Сидя в одной из комнатушек бункера, мы прихлебывали растворимый кофе из алюминиевых кружек. На донышке своей я заметил серп и молот, чуть ниже была дата «29.10.1983». Илчи, с автоматом на коленях, сидит в сторонке. Терехин пристроился напротив меня, двое военных изобразили тени скорби за его спиной. Четвертым оказался тот самый генномод, чью голову я принес в свое время в Цирк Беспринципности. Ну или его брат-близнец. Сколько его ни рассматривал, но так и не смог увидеть на шее шрам.
— Что вам нужно? — спросил я, закурив.
Терехин отставил кофе, кивнул с благодарностью контрабандисту. Когда тот в ответ показал средний палец, сделал вид, что не заметил.
— Нам нужны вы, — пожал плечами Иван.
Опять одна и та же старая песня. Задолбали.
— И что, — спросил я кисло, — вы думаете, что я вот так и брошусь к вам?
— Нам нужна ваша помощь. И, поверьте, ситуация чрезвычайная.
Видимо, на моем лице отразились все мысли, потому как он поморщился и заговорил:
— Вы в своем праве не верить нам. К сожалению, мы в последнее время не слишком понимаем друг друга. Но мне кажется, что это временно. Уверен, мы сможем найти общий язык.
— После того, как я уничтожил виртуальность? — осклабился я, вложив в гримасу весь сарказм, на который только был способен.
— После того, как вы уничтожили виртуальность, — не смутился Иван. — Даже после того, как вы распылили половину нашего бюджета, что привело к закрытию многих важных и перспективных проектов. И после обнародования наших паролей, баз данных и приватной информации пользователей.
Вот так… он перечислил почти весь список моих «заслуг», но все еще остается спокойным и предлагает… а что он предлагает? Может быть, это ловушка?
— Все это едва не погубило корпорацию, — продолжал он. — В другое бы время конкуренты нас бы съели заживо. К счастью, уже был готов к запуску новый проект — киберсеть. Только это спасло нас.
Я ухмыльнулся ядовито:
— И вы теперь не в обиде?
— В словаре бизнеса нет слова «обида», — парировал Терехин. — Там есть слово «уничтожить». Будь все на обычном уровне, мы бы просто уничтожили вас. После того, конечно, как предварительно не выжали бы досуха.
— Но…
— Но в данных обстоятельствах мы не можем себе этого позволить, — ответил Иван честно. — Да и есть два фактора, исключающие этот метод.
— Например?
— Мы хотим предложить вам работу.
Вот теперь они меня удивили! По-настоящему! После всего, что я натворил, они снова хотят мне доверить работу?! Или они самоубийцы, или это какая-то извращенная месть.
— Что за работа?
— Как раз по вашей части. Работа с киберсетью.
Ух ты! Не знал, что Петр Астахов научился работать с виртуальностью. Неужели он и вправду продолжал мое дело и на основе Сети создал нечто принципиально новое, что остальные повторить не могут?
— Что вы предлагаете?
— В виртуальности появилось нечто, с чем мы разобраться своими силами не можем, — проговорил он глухо. — Поверьте, мы пытались. Не один раз, но все бесполезно.
— И что там?
— Нечто страшное. То, что может уничтожить не только нашу корпорацию, но и Сеть, попутно прихватив несколько государств и часть России.
Я ощутил холодок под сердцем. Что же могло появиться в Сети такого, перед чем лучшие специалисты мира бессильны?
— Подожди, — неожиданно вспомнил я. — Ты сказал, что уничтожить меня вам мешают два фактора. Первый ты назвал — вам нужна моя помощь. А второй?
Взгляд, которым наградил меня Иван, мне совсем не понравился. А сказанное после стало полной неожиданностью:
— Мы не знали, с кем имеем дело. Все дела Петра Астахова, я имею в виду личные дела, нам были не известны. Но после вашего бегства и небольшого коллапса мы стали интересоваться деталями и мотивами. Было проведено расследование…
Он замялся:
— Это долгий разговор. Если кратко, то новое руководство пришло к выводу, что с вами поступили несправедливо, Евгений Константинович.
У меня в горле появился ком. Сердце заколотилось предательски, дыхание перехватило. Мое настоящее имя сработало как заклинание, словно я только этого и ждал, — чтобы меня узнали. Узнали и поняли.
«Чушь! — заорал я мысленно. — Мне плевать на них! Я больше не хочу иметь с ними ничего общего».
Одергивание помогло. Чуть-чуть.
Так, спокойно. Возьми себя в руки! Ты уже давно не Евгений Калугин, пора бы с этим смириться. Прах создателя виртуальности, если верить сетевой энциклопедии, после кремации развеян где-то на орбите Земли. А то, что сидит в башке его убийцы — Сетевой Дьявол. А он уже никогда не сможет вернуться к прежней жизни. Не забывай об этом…
Стараясь говорить спокойно, я осведомился:
— Как вы узнали?
— Остались записи из подпространства «Москвы-2». Наши специалисты в ужас пришли, когда стали их расшифровывать.